После десятилетнего ремонта, вполне сравнимого с новым строительством, в Париже открылись 33 новых зала Лувра. В главном музее Франции показали то, чем жили Людовики — от XIV до XVI.
Фото: Olivier Ouadah/Musee du Louvre
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Над новыми залами поработал не только архитектор музея Мишель Гуталь, но и приглашенный декоратор Жак Гарсия. Мы обязаны ему интерьерами множества отелей по всему миру. Всюду, где надо сделать по-королевски — пышно, душно и цветно, с красными портьерами и бронзой, зовут Гарсию. На сей раз, правда, ему не дали разгуляться, к тому же смета поджимала: некоролевские нынче времена. Так что выставка про Людовиков в Лувре разместилась просторно и при ярком освещении.
Специалиста по интерьерам позвали не просто так: в северном и восточном крыльях дворца-музея свои сокровища показывают не живописные и не скульптурные, а прикладные департаменты Лувра. Название выставки — "От Людовика XIV до Людовика XVI: искусство жить по-французски" — громоздко, как шкаф. Но каким ему быть, если здесь стоят королевские комоды, письменные столы, диваны в стиле трех разных Людовиков, кресла и стулья, которых касались исторические зады? Плюс множество более мелких предметов обихода, служивших французским монархам и их ближайшим родственникам. Теперь это единственная интерьерная часть музея, кроме апартаментов Наполеона III, в которых, впрочем, последний император никогда не жил: они были отделаны для его министра финансов.
Новые залы — это настоящий музей в музее, напоминающий о том, что в Лувре вплоть до строительства Версаля и вправду квартировали короли. От королевских времен под его крышей осталось еще меньше, чем от наследовавших королям художников, устроивших здесь свои мастерские. Зато теперь в залах воспроизведены знаменитые интерьеры загородных и парижских дворцов с уцелевшей мебелью, которая раньше при дворе хранилась на огромных мебельных складах — через площадь от Лувра в зданиях на площади Согласия.
2500 квадратных метров, 2000 вещей — настоящее музейное собрание. Как и в каждом музее, здесь есть собственные предметы особой гордости. Среди них и знаменитый комод Андре-Шарля Буля с маркетри на дверцах, и королевские кабинеты из Версаля и Тюильри, и вещи, о которых знали, но видели редко. Вроде золотого сундучка Людовика XIV, который сделали для него в 1676 году Жакоб Бланк и Жан Питан. В этой изумительной шкатулке из золотого литья, повторяющего сплетение листьев, "король-солнце" хранил свои драгоценности — не разного рода бриллианты короны, а камни для повседневного ношения, которыми были украшены его костюмы. Вечером они снимались и укладывались в ларец, а утром в зависимости от распорядка приемов и настроения их нашивали на соответствующий наряд.
Ларец снаружи был не меньшей драгоценностью и в этом качестве показывался почетным гостям, перед которыми тогда любили хвастаться точно так же, как и сейчас. Хвастались дворцами, нарядами, украшениями, ну и самой мебелью, которая совершенно необязательно служила по своему прямому назначению. В шкаф работы Шарля Крессана короли не вешали платья. В комоде Жака Дюбуа они не хранили белье. Так в советские времена румынская стенка говорила больше о богатстве, чем об удобстве.
Часы французских аристократов 1770-1790 годов
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Мебелью выставка не ограничивается. Здесь в кратком изложении представлена история французской керамики от Лиможа к Севру: как умения мастеров поднимались от фаянса к фарфору, как ученые искали в стране каолиновые глины с такой же надеждой, как в наше время ищут нефть. Мы видим, как французы отобрали тайну фарфора у китайцев, а когда им понадобились огромные зеркала над каминами, расправились с зеркальной монополией венецианцев, открыв королевскую мануфактуру Сен-Гобен.
Все эти предметы хранили очень бережно, и все равно сейчас они редки. Большая часть королевской обстановки попала в Лувр в пожарном порядке — ее спасли из сожженного коммунарами дворца Тюильри. До этого предметы государственной гордости ломали, жгли и расхищали санкюлоты и якобинцы, потом на нее наложили руку императорские и республиканские чиновники, которые уже относились к ней без особого уважения. Для них она стала просто мебелью, так что министерства, обосновавшиеся во дворцах, обставлялись с королевским размахом. Нынешний Золотой кабинет в президентском Елисейском дворце можно полностью перенести в Лувр.
Сохранять эти вещи, реставрировать и вот теперь показывать — это бешеные деньги, которые нельзя притом оправдать бешеным любопытством публики. Сейчас "От Людовика XIV до Людовика XVI" — это новость, выставка, на которую стоят очереди, потом она станет постоянной экспозицией, и никто не знает, придется ли на нее заманивать посетителей. Потому что, если вы турист и рядом Джоконда и Венера Милосская, вы не пойдете смотреть на самые подлинные кресла, хотя бы их и обтягивали лучшие ткачи, изображая на них пышногрудых невинных дикарок. Но, если такого запроса публики сейчас нет, его можно создать, а деньги на это найти у спонсоров. Такова была стратегия Анри Луаретта, который 12 лет руководил Лувром. Харизматик и фантазер, он нашел себе партнера в матером Николасе Хайеке, владельце и спасителе знаменитой марки Montres Breguet.
Старый Хайек помнил, что французские короли были любимыми и щедрыми клиентами часовщика Абрахама-Луи Бреге, и был готов проявить ответную щедрость. Работы начались в 2005 году, Николас Хайек не увидел их завершения, дело продолжил его внук Марк. После того как во Франции взяли власть социалисты, Анри Луаретт ушел в отставку с поста директора главного французского музея, открывать залы пришлось его преемнику Жан-Люку Мартинесу.
Письменный стол Людовика XIV в бывшем зале Государственного совета
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Это важный проект для Лувра. Музей давно в нем нуждался. С того момента как во Франции появился Музей Орсе, Лувр остановился в своем развитии. Ему выделили строгие временные рамки: никакого "современного Лувра" нет и не будет. Будущими временами занимаются другие, да и Орсе давно передал эстафету музеям современного искусства. Вторжения художников нашего времени в Лувр возможны, но создаются они скорее на контрасте. Либо это временная выставка вроде Вима Дельвуа в интерьерах Наполеона III, либо осторожное включение новых классиков в интерьер. В новых залах таких случаев два: плафоны американца Сая Твомбли и француза Жоржа Брака над витринами с королевскими сокровищами.
Лувр переполнен самыми что ни на есть книжными шедеврами и поэтому рискует стать музеем для туристов, студентов и школьников. Отсюда необходимость внутреннего развития, которую вовремя увидел Анри Луаретт. Сначала здесь открылись новые залы исламского искусства, теперь королевские анфилады. Для Лувра это возможность сделаться менее экспортным музеем, добавить новые экспонаты и новые сведения для тех, кто уже сфотографировался на фоне Джоконды, посмотрел на "Свободу, ведущую народ" и теперь хочет понять, как искусство жизни трех французских королей изменило весь мир и стало образцом на сотни лет вперед. Да так, что по сравнению с новыми залами музея любые дворцы свергнутых президентов, которые нам сейчас показывают в новостях, выглядят хижиной дикаря, а может, ею и являются.