Какая идея нам нужна?

На первых Бердяевских чтениях политологи, социологи и другие ученые мужи пришли к выводу, что новой национальной идеологией России может стать консерватизм.

Возрождение великой России. И эта идея уже оформляется — это чувствуется по тому, как общество поддерживало Путина и реагировало на события в Крыму, на Украине. Все эти годы мы страдали, что нам отвели ничтожную роль, что мы зависим от мировых фондов. Когда был избран путь демократии, оказалось, что мы плетемся в хвосте, все нас поучают. Для нашего общества это болезненно и унизительно. Сейчас появилась возможность сказать, что у нас свой путь. Люди чувствуют, что опять живут в великой державе.

Ольга Крыштановская, руководитель Центра изучения элит Института социологии РАН

Точно не коммунизм, а здоровый консерватизм. Во всяком случае, в позиции Минфина, буду это приветствовать. Консерватизм — это ответственная экономическая политика и свобода частного бизнеса. Это позиция, которую занимают консервативные партии в странах с тысячелетней демократией.

Алексей Моисеев, заместитель министра финансов

Сбережение народа. Эта идея озвучена многими — от Солженицына до Путина. А уж как этого добиться — консерватизмом, эволюцией, социализмом и т. д.— это уже пути. Нам нужно говорить сейчас не как, а куда. Мы должны добиться того, чтобы нас стало хотя бы 200, а лучше 300 млн образованных граждан, которые знают историю, чтут память отцов.

Олег Нилов, заместитель руководителя фракции "Справедливая Россия"

Повышение эффективности. Век назад Бердяев писал, что русскому человеку нужна задача, которую никто не сможет выполнить. А если такой нет, то он вообще ничего делать не будет, лучше немцев позвать. Так что если не мир потрясти, то и вставать не нужно. С тех пор мало что изменилось. Мы по-прежнему генерируем огромное количество проектов, но бросаем их на середине, и находим другую игрушку, думая, что нашли волшебную таблетку. Мы никогда не считали ресурсы. Хотя сейчас надо бы ограничить количество дел, чтобы довести их до завершения.

Евгений Елин, заместитель министра экономразвития

Главной идеей является любовь к родине. И желание во имя родины сделать все, что требуется, и даже больше. Эту позицию можно найти во все времена — и у Ильина, и у Бердяева. Как бы это ни называлось, в основе всего лежит патриотизм. А консерватизм в России сегодня — не только идея, но реальность.

Николай Булаев, первый заместитель руководителя фракции "Единая Россия"

Процветающее государство — это процветающие граждане. Величие страны определяется уровнем развития людей, а не завоеваниями. Пора предъявить миру другую великую Россию, где все живут в достатке и безопасности. А мы, к сожалению, все еще исходим из советской модели, где от людей требуют жертвовать собой во имя идей. Боюсь, такая нацидея архаична, не говоря уже о последствиях. Да и само словосочетание "национальная идея" всегда было связано с тоталитарными доктринами и милитаристскими традициями.

Ирина Прохорова, лидер "Гражданской платформы"

У нас всегда было три идеи: собирание земель, общинный коллективизм и православие. И к концу XIX века страна была самой успешной. Сейчас нужно их новое видение. От собирания земель надо переходить к обустройству. Нужна стратегия и философия обустройства и качественного развития. Вопрос веры личный, но о православии необходимо думать как о системе ценностей, которая утверждает приоритет духовности и нравственности. Когда мы это поймем, то национальная идея будет не придумываться, а выявляться. Наша демократия должна отличаться от западной, она должна быть в рамках морали и не позволять однополые браки и прочую дребедень.

Игорь Чубайс, директор Центра по изучению России

Демократическая — которая сплотит людей и сделает их жизнь комфортной, справедливой и патриотической. И такая идея может быть только на основе демократических устремлений, обеспечения интересов людей, духовного и материального расцвета личности. Именно это дает основу для гордости и патриотизма. Все остальное — пропагандистская химера.

Андрей Сахаров, член-корреспондент РАН

Консерватизм. Есть два консерватизма. Один соглашается с трендом, но просит: "Помедленнее". Он не против Кончиты Вурст, трансгендерных операций, гомосексуальных браков, но — попозже... А есть фундаментальный консерватизм, он спорит не о скорости движения, а о направлении: нужно ли нам вообще двигаться в том направлении, в котором движется евроатлантическая цивилизация. Мы вторая Европа, византийская и православная, с большим влиянием Туранского начала. Нам нужен некий абсолютный консерватизм, чтобы жестко оппонировать изменениям, которые навязывает Запад.

Александр Дугин, политолог

Россия как привлекательная модель для других стран. А в основе привлекательности должна лежать прозаическая идея: дети должны всегда жить лучше родителей, во всех отношениях. Если это получится, Россия станет лидером нового глобального тренда. Русская идея отсутствует, есть подмены типа национализма, "вставания с колен", "зато Крым наш". Это не идеи, а текучка. Идеи действуют веками, а не пока сменится лидер. И на чтениях все было неоднозначно. Многие сошлись в том, что национальная русская идея скорее либеральна и революционна.

Николай Злобин, президент Центра глобальных интересов

Никакая национальная идея не нужна. Нужна национальная задача по созданию инновационной экономики, повышению производительности, нужны культурные и национальные изменения. А вопрос национальной идеи и консервативного движения — это новое обоснование для того, чтобы укрепить нынешнее руководство и создать ему положительную идеологическую поддержку.

Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики.

ВОПРОС НЕДЕЛИ/ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД*

Вы когда первый раз выехали?

20 мая 1991 года Верховный совет СССР принял закон о свободном выезде за рубеж.

В 1990 году в Индию. Как активист стройотряда был премирован турпутевкой. Помню свой ужас, когда на улицах Дели понял, что люди могут жить даже хуже нас.

Вячеслав Володин, зампред фракции ОВР в Госдуме

В 1973 году, и сразу навсегда. Но через полгода я захотела в Москву, а так как советский загранпаспорт у меня не забрали, я приехала. Три дня была счастлива, а потом в ОВИРе мне сообщили, что я смогу выехать только через два года. Я жила у Даниэля, его прослушивали, и позвонила в Париж Синявскому и все подробно рассказала. Через три недели меня выпустили.

Мария Розанова, литератор

В советские времена — в Болгарию. Но перед этим было омерзительное собеседование. Когда мне задали вопрос о количестве выплавляемой там стали, я ляпнул: "36 млн тонн". "Правильно", — сказали мне и дали "добро". Я понял, что они и сами не знали.

Андрей Макаров, адвокат

В 1991 году мы с Кирой Муратовой возили ее картину "Увлечения" на Берлинский кинофестиваль. Потом я часто бывала в Европе и до сих пор испытываю потрясение от их интеллектуального ожирения. В Швейцарии в церкви в сиденьях есть подогрев для попы: сидишь, веришь в Бога и не мерзнешь.

Рената Литвинова, актриса