Фото: фото из личного архива
В рубрике "Свои чужие дети" мы продолжаем говорить с усыновителями о том, как складываются их отношения с приемными детьми ("Нас стало больше" и "Плач без слез", Артем Костюковский, "Ъ" от 18 и 25 апреля 2014 года). А складываются они по-разному. Например, у Дарьи Алексеевой, волонтера одного из московских центров по работе с выпускниками коррекционных детских домов и психоневрологических интернатов, история оказалась драматической. В 2012 году Дарья взяла под опеку 13-летнего Даню, а в 2014 году оформила отказ.
31 декабря 2013 года.
— Перед самым Новым годом Даня вернулся домой после очередного побега. Сказал, что вернулся насовсем и готов исправляться. У нас состоялся разговор, в ходе которого я сказала, что не смогу больше разрешать ему вести себя, как он захочет. И он снова ушел из дома. Больше я Даню не видела.
Когда мы познакомились, мне было 19 лет, а ему 12, он жил в детдоме, куда я уже полтора года почти каждые выходные ездила как волонтер. Я понимала, что разовые поездки ничего не решают, но я могу стать другом ребенку, которому не хватает личного общения. Я осознанно выбрала подростка, поскольку шансы, что его заберут в семью, были очень низкими, а у мальчика были проблемы с учебой и поведением.
С ним с самого начала было классно, просто и близко. Какие-то вещи в Дане казались противоречащими общему деструктивному настрою "хулигана" — иконки в шкафу, фотографии семьи в ящиках, умение доделывать до конца даже самые нудные поделки, когда вся группа уже ушла на обед. Все это давало надежду.
Были и хорошие моменты, и сложные. Проблемы начались почти сразу — с учебой. Это все было поправимо, хотя и очень тяжело. Конечно, меня предупреждали обо всех возможных сложностях, я была к ним готова. Жизнь превратилась в борьбу — школа, поликлиники, опека. Наше личное общение шло легко и душевно "здесь и сейчас", но едва он выходил из дома, начиналась какая-то другая жизнь, на которую я не могла повлиять.
Первый год прошел относительно спокойно, но потом случилось знакомство с плохой компанией и множество поступков, которые доказывали, что Дане плевать на наш дом, безопасность и на меня саму. Конечно, я никогда не ждала, что он будет испытывать родственные чувства, но мне сложно было сталкиваться с предательством — каждую неделю, в любой, самый неожиданный момент. Продолжались мытарства с учебой, было три побега из дома за два месяца. Причем он не бежал в ночь — просто уходил каждый раз, когда его что-то не устраивало. И вот он ушел совсем.
Моей ситуации посвящены огромные ветки на форумах сайтов, где обсуждается усыновление. Удивительно, сколько же у нас компетентных экспертов: одни говорят, что "мозг девочке не подвезли", другие упрекают, что "слишком много думала о себе", третьи — что "опека не доглядела". И все правы: конечно, идеальные усыновители — это понимающая мама, желательно неработающая, это здоровый суровый мужик, который и работает, и стучит кулаком, и восстанавливает справедливость, и еще желательно, чтобы у них были свои выросшие дети. Но почему-то не оказалось таких рядом с Даней, он не нужен был таким.
Наверное, я могла бы и дальше "воспитывать", я не отказывалась по причинам типа "нет результата" или "я устала". Просто мне стало ясно, что ему плевать, что он изначально использовал всю эту ситуацию как удобную для себя, пересел с детдомовской шеи на мою. Я могла бы и дальше тянуть лямку, могла бы дожить до его 18-летия и выглядеть для общества героем. Но стало бы лучше ему? Нет, не стало бы. Начать все сначала в точке, где мы оказались, невозможно. Невозможно и встряхнуть его так, чтобы что-то изменилось,— он уже слишком взрослый. Отчуждение (в нашем случае это детский дом) — это единственный шанс на ремиссию. Раньше я думала, что мужество нужно, чтобы взять ребенка. Намного больше мужества мне понадобилось, чтобы его вернуть.
Наша с Даней история не закончена. Мы продолжаем общаться в "В контакте". Общаемся гораздо больше и на ином уровне, чем когда он жил у меня. Мне кажется, сейчас я лучше понимаю, что он чувствует. Надеюсь, и он будет лучше понимать меня. Мелькает даже мысль, что мы когда-нибудь снова увидимся, что он приедет ко мне. Но я не знаю, какой будет эта встреча.
Весь сюжет
rusfond.ru/svoi-chuzhie-deti