Министр внутренних дел Владимир Рушайло заявил, что категорически не согласен с экспертами, которые оценивают уровень коррупции российских чиновников в 70%. И призвал не путать коррупцию и мздоимство (стр. 4).
Сколько у нас коррупционеров?
Вадим Густов, начальник Северо-Западного управления Госгортехнадзора:
— Уровень коррумпированности у нас настолько критический, что я бы принял закон, обязывающий всех чиновников по три раза в год проходить проверку на детекторе лжи. У нас система рождает коррупцию и взяточничество. Инспектор технадзора — спец высшей категории, жене домой приносит чистыми всего 1 тысячу рублей. При этом во время проверок он руководствуется положениями более чем 300 документов. Представляете, какое поле для волевых решений и соблазна!
Николай Аксененко, министр путей сообщения:
— Я же не Рушайло, размеров коррупции не знаю. И вряд ли смогу дать ее точное юридическое определение. В МПС, могу прямо сказать, воровство есть, а вот связей с организованной преступностью не наблюдалось.
Василий Бочкарев, губернатор Пензенской области:
— Думаю, гораздо больше, чем 70%. Больше всех взяток берут чиновники, ведающие вопросами малого и среднего бизнеса, недвижимостью. А еще гребут те, кто должен противостоять коррупции: МВД и налоговые инспекции и полиции. Раньше рэкетом занимались бандиты, спортсмены и милиционеры, теперь к ним присоединились журналисты. Некоторые из них в открытую шантажируют бизнес и власть, требуя денежных вливаний за лояльность.
Геннадий Зюганов, лидер КПРФ:
— Я их не считал. Но оптимизма Рушайло не разделяю, ведь совершенно ясно, что власть коррумпирована донельзя, до предела.
Юрий Скуратов, бывший генеральный прокурор России:
— Надо разделять коррупцию и взяточничество. Коррупция — это подкуп чиновника, направленный на разложение госаппарата. Самое громкое коррупционное дело, доведенное до суда,— это дело бывшего губернатора Вологодской области Николая Подгорного. Но обобщенных цифр не знает никто. А зарегистрированные взятки составляют менее 1% всех преступлений. В год возбуждается около шести тысяч дел по взяткам и примерно полторы-две тысячи доходят до суда. Наиболее известные случаи — дело против заместителя губернатора Тверской области, дело Госкомстата и не доведенное до конца дело первого замминистра финансов Петрова.
Петр Латышев, полномочный представитель президента в Уральском федеральном округе:
— Коррупция есть. Но мы можем говорить только о зарегистрированных случаях, а у меня нет таких цифр даже близко. В Уральском округе, например, в прошлом году было привлечено к уголовной ответственности 30 сотрудников таможни. Но чтобы коррумпированность достигала 70% — это уж очень круто!
Андрей Серебренников, заместитель председателя правления Собинбанка:
— Мздоимство прямо пропорционально объему полномочий аппарата и размытости порядка их применения. Чиновничий аппарат должен быть маленьким, очень богатым и очень жестоким, а его работа — недвусмысленно алгоритмизированной.
Владимир Платонов, председатель Московской городской думы:
— Трудно сказать. Ведь даже в советские времена уровень скрытой преступности всегда был на уровне 70%. А понятия "коррупция" у нас не существует. Нам уместнее оперировать терминами "должностное преступление" или "взяточничество". Гоняться за простыми взяточниками неэффективно. Нужна профилактика и такие условия, чтобы чиновники не принимали решения, а просто исполняли закон.
Дмитрий Суздальцев, заместитель председателя правления Росевробанка:
— Если почитать мемуары тех, кто раньше был наделен властью, то можно сделать вывод, что взятки у нас берут не менее 95% чиновников.
Виктор Черепков, депутат Госдумы:
— Для министра внутренних дел это удивительное заявление: коррумпированных чиновников не 70%, а гораздо больше! Наша система просто выкидывает тех, кто некоррумпирован, как это было со мной. Коррупционеры первой величины находятся в структурах, обладающих разрешительными и запретительными функциями: квоты, лицензии, распределение финансов. И тем более в тех, которые сажают или милуют, возбуждают уголовные дела или нет.
Владимир Гусаров, председатель совета директоров банка "Держава":
— Отягощение коммерческого проекта поборами прямо пропорционально квадрату его рентабельности и обратно пропорционально уровню жизни в стране, а также разработанности законодательства.