18 апреля заканчивается 20-й театральный фестиваль «Золотая маска». К многочисленным проектам «Маски» в юбилейный год добавился сайт «Лучший из миров: история театра, рассказанная им самим». В проекте собраны архивные материалы, мнения экспертов и ответы театральных героев на вопросы о жизни русского театра сегодня и в последние двадцать лет. Накануне церемонии вручения премий автор идеи и редактор сайта Филипп Дзядко рассказал Weekend о пользе неофитского взгляда на театр и разнице между сохранением и консервацией прошлого.
Георгий Тотибадзе. «Сад»
Ты раньше не занимался специально театром, почему юбилейный проект «Золотой маски» стал делать именно ты?
Мне позвонил Игорь Гурович и рассказал, что «Золотая маска» думает к своему юбилею сделать какой-нибудь необычный проект, спросил, не хочу ли я поучаствовать. Идея была посмотреть на театр глазами человека, который никак специально с ним не связан, «человека с мороза». Я как раз под это определение прекрасно подходил. Не то чтобы кто-то думал, что я человек свой, театральный, я их всю дорогу дурачил, а потом все вскрылось. При этом многим кажется, что театр живет параллельно новостной ленте, в какой-то резервации, и для театральных людей это болезненная тема. Появление человека со стороны было отчасти обусловлено желанием выйти из этой мнимой, как сейчас мне кажется, резервации, найти переводчика. И я попробовал выступить в роли такого переводчика. Так мы придумали «Лучший из миров». Но ничего этого не случилось бы, если бы не сотрудницы «Золотой маски» Маша Бейлина и Ксения Литвинова и критики Анна Банасюкевич и Кристина Матвиенко. Это настоящие театральные богини, с ними мы все и сочиняли, они взяли сотню интервью, определяли принцип появления материалов и прочее.
Но ты же едва ли мог так быстро разобраться, например, в конфликтах, которые случались в театре за последние двадцать лет.
Смысл был в том, чтобы сделать вещь, которая адресована людям, вовсе не обязанным знать обстоятельства театральных отношений. Вообще неинтересно что-то делать для касты, для специалистов, интересно — для людей. Когда ты чем-то занимаешься годами, ты не задаешь простые вопросы, а когда твоя цель — разобраться, тебе они необходимы. Я примерил роль инопланетянина (что в данном случае было совсем несложно), который смотрит на новую планету и задает именно эти простые вопросы: а зачем это нужно, как это устроено, кто эти люди? И сам стал показательным результатом этого эксперимента: если раньше я ходил в театр редко, то теперь понимаю, куда и на что я хочу пойти, а главное — зачем мне это надо.
Проект задумывался скорее как научный, образовательный или медийный?
Мне страшно нравится, что на этот вопрос вообще нет ответа. По интонации это точно не наука, но я уверен, что человеку, который спустя какое-то время станет заниматься академической историей русского театра, этот сайт будет полезен как один из источников знания о чертовски ярком периоде. Это вряд ли образовательный, скорее просветительский проект: вот есть интересная область человеческой деятельности, о которой вы знаете меньше, чем хотели бы. А в этом проекте сам театр рассказывает о себе, и этот котлован можно рыть еще очень долго. Кроме того, наши герои по большей части — действующие лица сегодняшнего театра, мы говорим с ними не только о прошлом, но и о происходящем сейчас. То есть это еще и медиа.
На какие-то простые вопросы удалось получить сложные ответы?
Мы сняли документальный сериал, для которого поговорили с тридцатью людьми — режиссерами, актерами, бутафорами, художниками, и задавали общий набор вопросов: как смотреть спектакль, что такое идеальный спектакль, как поставить спектакль? Получив ответы, мы сделали такой заочный разговор между Константином Райкиным, Камой Гинкасом, Теодором Курентзисом, театральным художником Зиновием Марголиным, начальником реквизиторского цеха РАМТа Людмилой Захаровой и другими. И самое интересное — когда возникает спор. Вот хореограф Сергей Вихарев говорит, что если вы хотите поставить спектакль, нужно «в девять лет поступить в училище Ваганова…» — и так далее, а режиссер Дмитрий Волкострелов говорит: «для того чтобы поставить спектакль, не нужно ничего». Из этих противоречивых ответов рождается какое-то новое знание.
Но главным для меня было найти ответ на совсем не простой вопрос — зачем человеку в 2014 году покупать билет, подчас совсем не дешевый, и идти смотреть спектакль. Вокруг ведь такое множество соблазнов: кино, сериалы, прямая линия Путина, чего только нет. Но очень важно, что есть место, где что-то происходит здесь и сейчас, где ты становишься соучастником события, которое ты переживаешь вместе с другими. Сразу несколько человек говорят нам, что театр способен хоть ненадолго, но изменить тебя, изменить твою жизнь, которая наполнена повторением одних и тех же действий, наполнена каким-то обычными вещами, где ты вообще отвыкаешь удивляться. А театр, как это называет Райкин, заставляет «растопырится», раскрыть глаза. Режиссер Борис Павлович, который сейчас придумал необычный спектакль, посвященный узникам Болотной, несколько лет назад поехал в Киров и на базе местного театра сделал событие. Город маленький, и он рассказывает, как едет в троллейбусе, и к нему люди подходят: а что у нас сегодня будет? Театр как градообразующее предприятие. Это невероятно круто.
Или, например, Вихарев занимается реконструкцией старинных балетов. Он сидит в библиотеке, смотрит сохранившиеся фотографии и воссоздает эти балеты. Это о сохранении, которое ведет куда-то дальше: не консервация, а развитие. С этим рифмуются слова Римаса Туминаса, который говорит, что ничего не исчезает, все продолжается. И еще говорит, что жалко терять людей, терять родителей, терять тех, кто жил раньше, знакомы они тебе или незнакомы. Театр — один из верных способов возвращать их к жизни и снова слышать их голоса. Тем же занимались и мы, создавая этот сайт: пытались продлить жизнь огромного количества человеческих усилий.
То, что получилось из проекта в итоге, похоже на то, как ты себе его представлял сначала?
Мы думали, что делаем просто удобный инструмент, который может пригодиться в разных обстоятельствах. Такой сайт о театральной культуре — и все. Скажем, ты хочешь разобраться в том, как устроена театральная карта России, кто где работал, что они сделали. Но пока мы с этим копались, страна стала другой, произошли события, которые заставили больше думать об актуальной роли театра, чем об его истории. В стране исчезло пространство свободного публичного разговора. Мы дошли до того момента, когда любое частное, любое свободное, любое живое оказывается вне закона. А все вышеперечисленное — частное, свободное и живое — это и есть хороший театр. Если сперва мы задумывали описать театральное пространство, только-только минувшее, то сейчас это разговор про один из немногих оставшихся способов существования. Про площадку, где пока еще можно говорить о сегодняшнем дне, хотя и она уже под угрозой. То есть все это опять — про свободу, и мы опять сделали пулемет, потому что сегодня пулемет это культура. Как говорит театральная художница Ксения Перетрухина, театр — это репетиция свободы. Вот-вот. И меня страшно вдохновляет, что каждый вечер в сотнях городов страны, в тысячах театров люди встречаются и проводят эту репетицию, начинают вести такой общий разговор, в центре которого — ценность отдельной человеческой жизни.
С окончанием юбилейного сезона «Золотой маски» проект заканчивается?
Надеюсь, что нет. Даже то, на что был замах — честный рассказ об истории русского театра,— по сути, еще не началось. В общем, смысл этой истории — поймать за хвост эфемеру и постараться ее описать. Но мы сделали вещь, которая может развиваться в самых разных направлениях, и это только первый подход к разговору про русский театр; будет жаль, если все закончится юбилейным годом. Все это время я с одной великой компанией делаю историю, очертания которой с трудом просматриваются из сегодняшнего дня. Она не про театр, но тоже про культуру и про сохранение. И для меня «Лучший из миров» — часть большого личного просветительского проекта. В этом смысле проект только начинается.