Странная выставка открыта в Париже на самом верху Большой арки Дефанса. Называется она "Berlin, Une capitale en perspectives", то есть "Берлин, будущая столица". Побывав на этой выставке, корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ убедился, что демократия не доведет до добра имперский Берлин.
В Берлине сейчас творятся чудеса. Он весь затянут сеткой, от Александерплац до Кройцберга в небе крутятся стрелы кранов, по большим улицам не пройти иначе, как по проложенным среди строительного мусора деревянным досочкам. Пробираясь по вздыбленной, как после союзных бомбардировок, Фридрихштрассе, чувствуешь себя персонажем картины Юрия Пименова "Свадьба на завтрашней улице".
Искусственный город-остров (каким был Берлин на протяжении десятилетий) переживает фантастические изменения. Тупиковые районы, прилегавшие к берлинской стене, внезапно оказались на забытых магистралях, соединявших две части имперской столицы. Вдруг собрались и разом переехали с Запада на Восток турецкие торговцы, как будто бы во времена великого переселения народов — нагрузив на арбу запас вяленого мяса и устроив выводок детей и жен. Наполнились жизнью плацдармы перед Бранденбургскими воротами, где друг против друга грели танковые моторы русские и американцы. А пропускной пункт Чекпойнт-Чарли украсился не только миниатюрной копией статуи Свободы, но и подлинной доской с дома, где "жил и работал верный ленинец, Генеральный секретарь Коммунистической Партии Советского Союза товарищ Леонид Ильич Брежнев". Доску подарил музею депутат Станкевич.
Настало в буквальном смысле слова золотое время для архитекторов. Работы — сверх всякой меры, деньги — дает государство, а заказы на большинство новых строек распределяются не по прихоти секретаря мэра, но по конкурсу, который проводится среди самых крупных, самых знаменитых, самых талантливых архитекторов мира.
Три зала на крыше парижской арки представляют все эти произведения — в некотором избытке, так, как хотело показать их парижанам Федеральное министерство планирования территории, строительства и урбанизма. Посетители к выставке относятся в целом сдержанно. Книга отзывов включает отзывы — разные, начиная от "выставка хорошая, но непонятная" и до "терпеть не могу Берлина". На двери в мужском туалете в хорошей графике выполненная картинка демонстрирует в каком месте у каждого человека находится Берлин.
"Это не поймешь по каталогам", — с гордостью подумал корреспондент Ъ, но рассудил затем, что такая реакция на выставку понятна. Она объясняется не тем, что экспозиция сама по себе не слишком хороша, простовата по замыслу и явно поспешна по исполнению.
Дело не в выставке, а в Берлине. Это несомненно мифологический город. Но у него, увы, не слишком хорошая репутация. Призраки двух мировых войн слишком отчетливы на этой выставке. Устроители были достаточно честны, чтобы показать грандиозный градостроительный проект, выполненный для Гитлера архитектором Третьего рейха Альбертом Шпеером. Но дабы чуть перебить этот не столь любимый в Европе вкус, попытались представить Берлин по-своему: испорченной нацистами, но природно демократичной, либеральной, открытой всем влияниям европейской столицей. Русскому показать православную церковь святых Константина и Елены, еврею — знаменитую Новую синагогу, французу — французскую церковь на Gendarmenmarkt.
Оправдания всегда звучат слишком оптимистично. Похоже, что Берлин в целом будет производить то же ощущение искусственности и принужденности, которое раздражало в Западном Берлине. Курфюрстендамм выглядела не столько выставкой, сколько весьма ширпотребовским каталогом "современной архитектуры свободного мира".
Берлинцы выиграли соперничество с Бонном. Теперь они пытаются перебить давний страх, объяснить, что Берлин более не опасен (забыв, что не опасный город не интересен никому, а истинно мировые столицы, будь то Нью-Йорк, Москва, Рио-де-Жанейро, Париж, должны вызывать не только любовь, но и священный ужас). Они более не националисты, для них работают Даниэль Либескинд, Альдо Росси, Филипп Джонсон. Они приглашают автора Пирамиды Лувра американского китайца Пея. Они объясняют, что Берлин идеально расположен — ровно на полпути от Парижа к Москве. В Берлине восторжествовала демократия, и они хвастаются архитектурой демократичной, выбранной голосованиями, а не монаршим капризом.
Но архитектура — искусство королей, искусство диктаторов. Столицы все несут на себе следы державной воли, идет ли речь о Форуме Муссолини, о московских высотках или о парижских бульварах префекта Османна. Гитлеровский Берлин Рейхсканцелярии, Народного дома и Храма воинов был бы страшен, но не суетлив. Строящийся сейчас Берлин — реконструкция другого времени, слишком озабоченного контекстом, слишком ослабленного концептуальными играми, слишком обескровленного архитектурной демократией.
Железный купол не заменит стеклянная сфера сэра Нормана Фостера. Лучше всего это почувствовал Кристо, летом 1995 года завернувший Рейхстаг в непромокаемую ткань, чтобы показать всю нереальность этого здания и всю его мужественную германскую вещественность, сделав его монолитным, таинственным постаментом для новой цивилизации, которая, быть может, когда-нибудь и возникнет на развалинах имперского Берлина.
Пока же, по выставке судя, берлинскому строительству не хватает той разрушительной и одновременно креативной мощи, которая столь характерна, например, для французской президентской архитектуры — Пирамиды Лувра или Арки Дефанса. Большая арка — гордость французов, хотя и спроектированная датчанином, — олицетворяет молчаливое геометричное зодчество нового века. Путеводители не забывают сказать, что ее масса 300 тыс. т, что ее поверхность выложена двумя гектарами мраморных плит двумя с половиной гектарами стекла, что ее пустота может вместить Елисейские поля по ширине и Нотр-Дам по высоте. Огромный парус, развернутый в ее проеме, сопротивляется страшному ветру, грозящему опрокинуть широко расставленные над площадью пилоны. Ничего подобного не ожидается в новом Берлине, и в этом смысле раздражение посетителей не лишено оснований. Хотя сделаем поправку на свойственную некоторым французам нелюбовь к les boches и не будем так однозначно определять место нового Берлина в мировом культурном процессе.
Выставка открыта до 5 января ежедневно с 10 до 19 часов по адресу Le Toit de la Grande Arche, La Defence. Удовольствие подняться на крышу арки вполне стоит 40 франков, которые берут за вход.