В Высшем арбитражном суде состоялся уникальный процесс. Истцом выступала Генеральная прокуратура, обвинившая правительство России в незаконном покровительстве банку МЕНАТЕП. А именно продаже ему акций крупнейших предприятий страны (в частности АООТ "Сиданко") по ценам более чем в десять раз ниже рыночных. О деле, которое завершилось в пользу МЕНАТЕПа, рассказывает обозреватель Ъ ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ.
Генеральная прокуратура никуда не торопится. Полгода назад Высший арбитражный суд возвратил ей иск о признании незаконным акционирования предприятия "Лензолото" с участием австралийской фирмы Star Technology Systems Ltd. Причина — прошел срок исковой давности (три года c того момента, когда истец узнал о нарушении своих прав). И вот опять надзирающий орган решил поговорить в суде о делах давно минувших дней.
На этот раз заместитель генпрокурора Владимир Давыдов, подписавший исковое заявление, поставил под сомнение законность распоряжения Виктора Черномырдина от 31 декабря 1994(!) года о том, что государство отныне будет участвовать в управлении банком МЕНАТЕП. Условия управления таковы: представитель государства имеет право вето на собрании акционеров банка и в совете директоров по вопросам использования средств федерального бюджета и централизованных кредитных ресурсов. Кроме того, в собственности государства будет закреплена "золотая акция" МЕНАТЕПа.
Владимир Давыдов резонно считает, что в данном случае речь идет о вложении госсредств в уставный капитал коммерческого банка. А это, как сказано в иске, противоречит закону "О банках и банковской деятельности".
В суде прокурор Генпрокуратуры Тамара Пахоменко сообщила, какие действия госорганов последовали за упомянутым распоряжением Черномырдина. 30 марта 1995 года российское правительство и МЕНАТЕП заключили соглашение, по которому банк обязался продать государству свои обыкновенные акции общей номинальной стоимостью $15 млн (15% уставного капитала). В свою очередь правительство пообещало передать в собственность банку акции и другие ценные бумаги, находящиеся в собственности государства.
Ровно через год после издания правительственного распоряжения стороны наконец заключили договор мены. Как видно из договора, условия прежнего соглашения были несколько скорректированы. Банк передал в собственность Российского фонда федерального имущества лишь 2 млн 500 тыс. своих акций двойным номиналом (1000 руб. — $1).
В свою очередь, фонд, по данным прокуратуры, поделился с МЕНАТЕПом более 8 млн акций АООТ "Сиданко" (по 400 руб. за акцию), более 142 млн акций Усть-Илимского лесопромышленного комплекса (по 250 руб.), более 1 млн акций "Восточно-нефтяной компании" (по 20 руб.), более 6 млн акций нефтяной компании "КомиТЭК" (по 100 руб)., а также ценными бумагами ОАО "Тюменская нефтяная компания".
Прокуратура отметила в своем иске, что бесконкурсная продажа акций допускается только членам трудового коллектива приватизируемого предприятия, а банк МЕНАТЕП таковым не является. Следовательно, сделала вывод прокуратура, российское правительство нарушило Госпрограмму приватизации государственных и муниципальных предприятий, утвержденную президентом РФ. В результате этого нарушения государство, по подсчетам истца, понесло миллиардные убытки. В качестве примера была приведена часть сделки, касающаяся акций "Сиданко". На специализированных аукционах они были проданы по 5 тыс. руб. за акцию, а МЕНАТЕПу достались по 400 руб. Госказна недополучила, по данным прокуратуры, 40 млрд руб.
Генпрокуратура выставила весьма обширные исковые требования. Она добивалась отмены не только распоряжения Виктора Черномырдина, но и всех документов, связанных с приватизацией акций в пользу МЕНАТЕПа, и возврата всех акций и ценных бумаг, переданных банку в результате этой сделки. Однако арбитраж еще до начала рассмотрения дела вынес определение о том, что ему подсудно лишь требование об отмене распоряжения Черномырдина. Остальные требования прокуратуры следовало адресовать не Высшему, а московскому городскому арбитражному суду.
Представителей правительства суд не дождался. Ответчика представляли на заседании сотрудники Госкомимущества. Глава ГКИ Альфред Кох в письменном отзыве обратил внимание суда на то, что оспариваемое распоряжение Черномырдина принято в декабре 1994 года, а закон "О банках и банковской деятельности" с изменениями и дополнениями, на который ссылается прокуратура, — в феврале 1996-го. Кох недвусмысленно намекнул прокурорам на незнание ими правовых норм. "Законы, — заметил он, — не имеют обратной силы и применяются лишь к отношениям, возникшим после введения их в действие".
С этой сентенцией согласился и председательствующий на процессе судья Валерий Финогенов. Суду удалось разрешить этот спор с первого заседания — он оказался не таким уж сложным. Суд счел, что прокуратура не права и отклонил ее иск. Помимо аргумента "законы обратной силы не имеют" для суда оказалось важным и то, что распоряжение Виктора Черномырдина было издано с целью контроля за федеральными средствами, расходуемыми МЕНАТЕПом. А такой контроль, как счел суд, не противоречит ни Конституции, ни каким-либо законам.
Как сообщили Ъ в пресс-службе банка МЕНАТЕП, первоначально в переговорах с правительством речь действительно шла о продаже государству 15% капитала. Однако "за время от принятия решения до его выполнения, как это нередко бывает, произошла усушка: 15% превратились в 2,5%". По словам первого заместителя председателя правления банка Константина Кагаловского, "акции, полученные МЕНАТЕПом — это остатки пакетов, которые выставлялись на денежные аукционы, но не нашли покупателя".
Пресс-служба отмечает, что "для государства участие в капитале банка — это прежде всего возможность повысить контроль и сделать более прозрачным банк, в котором государство эффективно обслуживается и который участвует во множестве бюджетных программ. В стратегическом плане государство таким образом занимает достаточно сильную позицию в мощной финансовой и промышленной группе, обладающей перспективами роста".