Мальчику шесть лет. У него сложный порок сердца. В младенчестве ему уже сделали операцию на сердце, пять лет мальчик чувствовал себя хорошо. И только в последний год перерос искусственный проток, искусственный клапан и искусственную заплатку, которые вшиты врачами в его сердце. Мальчик опять задыхается, опять не растет, и губы его от малейшего напряжения опять становятся синими.
В декабре Руслан сказал, что на утреннике не будет танцевать быстрый танец. Мама спросила, обиделся ли он. И Руслан сказал, что это честно, что быстрый танец он танцевать уже не может
Фото: Василий Попов, Коммерсантъ
Дело осложняется тем, что кроме сложного порока сердца у Руслана еще и синдром гиперактивности. Все эти годы, когда он прилично себя чувствовал, он не мог посидеть на одном месте даже и пять минут. Вскакивал из-за стола во время ужина, бежал в свою комнату, вытаскивал недостроенный замок из конструктора "Лего", игрушечные рыцари устраивали там в замке мини-турнир, садились на коня, сшибались турнирными копьями, валились наземь, после чего Руслан бежал на кухню доедать сосиску.
Когда мама вела Руслана в их Ижевский кардиологический центр снимать очередную кардиограмму или сдавать кровь, мальчик вырывал руку, мчался на футбольную площадку во дворе, примыкал к одной из дворовых команд, забивал гол и только потом продолжал путь к кардиологическому центру. Это летом.
А зимой — вырывал у мамы руку, подбирал какую-то картонку, мчался на ледяную горку, скатывался пару раз — и только уж потом кардиограмма. Врачи говорили, что это ничего. Что с компенсированным пороком сердца это все можно. Но теперь Русланов порок сердца нельзя больше считать компенсированным.
Все эти годы, приходя в кардиологический центр сдавать кровь, даже из вены, Руслан просил маму посидеть в коридоре и шел сдавать кровь один. Он не боялся иголок. Он боялся, что с мамой потрачено будет слишком много времени. Потому что, если ребенок с мамой, медсестры долго уговаривают его не плакать, а маме долго объясняют, как именно посадить ребенка на колени, чтобы было не страшно. А там же в футбол тем временем ребята играют. Там же ребята тем временем с горки катаются, пока тебя тут сажают на колени, чтобы не было страшно. Руслан быстро понял, что, если зайти в кабинет одному, медсестра сразу поймет, что ты не боишься иголок, быстро сделает все, что нужно, и отпустит гонять мяч.
Еще Руслан очень любил танцы. У них в детском садике — танцевальная студия. Каждый вечер после садика мальчик тащил маму туда. А когда мама предложила ходить на танцы "может быть, все-таки не каждый день", Руслан заявил, что будет ходить на танцы сам и домой после танцев тоже будет возвращаться сам.
А прошлым летом однажды Руслан, по обыкновению своему, носился во дворе с мальчишками, а мама сидела на лавочке и смотрела на него. Вдруг Руслан подошел к маме и сказал:
— Мам, подержи меня за руку. А то я бегать уже не могу и остановиться тоже не могу.
И тут мама впервые со времен той младенческой операции заметила, что у Руслана синие губы. И держала его за руку, пока он не отдышался.
А осенью Руслан сказал маме, что стал теперь в садике заниматься шахматами и шашками и что ему очень нравятся шахматы и шашки. Мама сначала не поверила, не могла представить себе сына, сидящего спокойно и склонившегося над доской. Но потом однажды заглянула в детсадовский шахматный кружок и увидала Руслана — да! — сидящим.
А в декабре Руслан сказал, что на новогоднем утреннике не будет вместе со своей танцевальной студией танцевать быстрый танец, а будет — только медленный. Мама спросила, обиделся ли Руслан. И Руслан сказал, что не обиделся, потому что это честно, потому что быстрый танец он танцевать не может.
Тогда мама взяла Руслана в охапку и потащила обследоваться в Томск, где пятью годами прежде делали мальчику операцию. Руслан был грустный. Ни разу за всю дорогу никуда не убежал. Сидел все время на одном месте и смотрел в окно.
Обрадовался он только тогда, когда доктор сказал ему, что сердце у него выросло. Что все эти искусственные трубки и клапаны, которые вшили ему в младенчестве в сердце, теперь стали малы. Что надо как можно быстрее делать еще одну операцию.
— И что,— оживился Руслан,— вот операцию сделают, и я смогу и на танцы, и на футбол?..
— И на танцы,— подтвердила мама.— И на футбол.
И вопросительно поглядела на доктора. Доктор кивнул.
— Ну давайте скорее делать операцию! — Руслан встал и подошел к доктору в том смысле, чтобы тот принялся оперировать прямо сейчас и прямо вот так — стоя.
Доктор улыбнулся и сказал, что все равно надо немного подождать. И Руслан с тех пор ждет.