Погружение

Дмитрий Кубиков

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 9

Фото: DIOMEDIA / Alamy

Фото: Getty Images / Fotobank

Фото: Getty Images / Fotobank

Фото: DIOMEDIA / Alamy

Фото: DIOMEDIA / Alamy

Фото: DIOMEDIA / Alamy

Фото: DIOMEDIA / Alamy

Фото: DIOMEDIA / Alamy

Фото: Fotolia/PhotoXpress

Закат догорает в партере японским веером. Строка из Иосифа Бродского. Правда, у Бродского веер был китайский. Но эти слова лучше других подходят под описание того, что я вижу, распластавшись в чем мать родила в кедровой купели. Осенняя прохлада уже рассыпалась хрустальными осколками по периферии зеркального озера. Солнце нырнуло под воду, оставив за собой тлеющий огненный след. В такой миг в голове сплошные литературные сентенции. Вечереет. Как сказал бы Набоков, "очаровательным мандариновым светом" наливаются в сумерках тугие дождевые облака. Минорные цвета смешиваются на неоновом мольберте и рождают удивительную картину у горизонта. Там, где металл остывшего неба переплавляется, следуя законам природной алхимии, в серебро застывшего озера.

Я лежу в деревянной ванне, наполненной обжигающим минеральным бульоном. Мысли уходят. И вот уже в голове абсолютная пустота, и хотя бы ради этого стоит прилететь в Японию. Чтобы случился и волнительный вид с третьего этажа Hinanoza — лучшего рекана Хоккайдо, и молчащий мобильный, и, конечно, термальная вода, щедро приправленная целительными природными компонентами. Медитация в онсэне — горячем природном источнике,— быть может, заурядный акт для японца. Но мне в текущий момент это действо кажется величайшим даром. Помните "Дар" Набокова? "Вода мчалась со страшной силой, гладкая, однако, как раскаленный свинец..." Не удивлюсь, если он писал эти строки в Японии.

Все, что до момента погружения в бьющий из отельного крана фонтан казалось безгранично важным, в следующий миг теряет всякий смысл. Омовение провоцирует неожиданный терапевтический эффект. Покалывая разгоряченную кожу, вода успокаивает не только физическое тело, но и разум. В какой-то момент мир вокруг сходится в единственной точке. И нет ничего важнее плеска целебного киселя и морозной закатной прохлады.

На Хоккайдо сейчас сезон любования листьями. Вокруг огромного озера (не Байкал, конечно, но тоже впечатляет) выстроились академической шеренгой пестрые клены. Французские импрессионисты, и в особенности Клод Моне, вдохновлялись, очевидно, тоже плескаясь в купелях. На импровизированной палитре смешиваются тысячи оттенков красного. Амарант, киноварь, терракота, фуксия, кармин. Хаотичный цветовой букет стремится к упорядоченности, и в конечном итоге все эти небрежные мазки сходятся в финальном аккорде пьянящей спелой бургундии.

Залитая застенчивым румянцем листва приковывает взгляды тысяч наблюдателей. Смотреть на красочные инсталляции нужно по-особенному. Не слишком пристально, не слишком восторженно. Смотреть нужно так, как будто все вокруг привычно и естественно, но в то же время поддерживая на должном уровне градус внутреннего напряжения. Таковы правила безмолвного созерцания, цель которого провокация ярких душевных переживаний, квинтэссенцией которых становится искреннее протяжное "ах" в самом финале.

Смекалистые японцы сообразили, что любование природой принесет больше пользы и удовольствия, если практиковать его, не отходя от купальни. Так в сознании возникнет "идеальное соотношение пустоты и наполненности". В Стране восходящего солнца есть практика неподвижного сидения тихо (не путать с медитацией), главная цель которого достижение состояния, когда мысли становятся рыхлыми, а тело теряет чувствительность. Достичь кондиции, как выясняется, гораздо проще, когда ты погружен в целительную термальную воду. Вот почему на береговой линии озера появился упомянутый рекан Hinanoza, с панорамных террас которого открываются акварельные виды.

Погружение в онсэн действительно популярная забава, имеющая вполне медицинское обоснование. Согревающие ванны крайне полезны, а потому каждый житель страны старается совершать омовение с завидной регулярностью. Сложно сказать, что именно ты получаешь в итоге — избавление от усталости, мыслей или просто гладкую кожу. А быть может (и скорее всего), и то, и другое, и третье сразу.

Тур по японским бальнеологическим курортам — достойная альтернатива любому европейскому spa-маршруту. В Японии какой-то свой микроклимат, которого в Европе не сыщешь. Предельной концентрации воздух достигает в курортном Юфуине, где не бывает туристов. Красота здешних кленов занимает первые строчки в еженедельных отчетах по национальному любованию (есть и такие), здешние онсэны упоминаются во всех внутренних гидах, а компактные реканы переносят в другое время.

Можно ли ожидать, что после очередного вечернего омовения в гостевом зале Kamenoi Besso вас встретит винтажный граммофон 1930 года выпуска? Ровно в девять часов батлер в ослепительно белых перчатках (батора, как сказали бы эти милые японцы) достанет из шкафа виниловую пластинку. И, педантично раскрутив "кривой стартер", наполнит комнату хрипящей из медного рога оперой Чайковского. Две 80-летние дамы, звенящая кожа которых прозрачнее папируса, будут напевать вполголоса русскую мелодию, и в обстановке абсолютного сюрреализма вечер достигнет своей кульминации. Очистившись в источниках и захмелев то ли от передозировки усвоенных минералов, то ли от звуков музыки, начинаешь совершенно иначе слышать окружающий мир. Все вокруг вдруг теряет всякую значимость. Есть только хрустящие головни, фарфоровые старушенции в кукольных кимоно у камина да рыдающий в сумраке граммофон. А еще из-за стены слышится плеск свинцовой воды в онсэне.