"Титаник", кто не знает, — это маленький молодежный клуб в подвале Стадиона юных пионеров. Пако Рабанн, кто не знает, — это один из, скажем, десяти главных кутюрье в мире. Никогда, ни при каких обстоятельствах Пако Рабанн не может провести показа от кутюр в клубе "Титаник". Но вот провел же! И репортер Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН даже видел его.
Мне все очень нравится. Во-первых, я люблю клуб "Титаник". Во-вторых, я люблю сверкающие, как марсианское солнце, поделки Пако Рабанна. В-третьих — китайский вход. Это у них жаргон такой: журналисты, фотографы, гости и мамы манекенщиц проходят через помещение примыкающего к "Титанику" китайского ресторана. Очередь, пищалка, обыск.
— Поймите, там моя дочь будет ходить в платье Пако Рабанна, — плачет охраннику какая-то мама.
— В очередь! — рычит охранник, одной рукой отпихивая счастливую мать, а другой хватая за шиворот какого-то плешивого господина. — Стой! Куда?
— Что! Что!!! — возмущается господин, шаря по карманам и заставляя охранника хвататься за пистолет. — Вот! Я Ви-Ай-Пи! — Господин достает серую пластиковую карточку с надписью "Paco Rabanne".
Боже мой, сколько же кругом "очень важных персон". Каждый второй с ксивой, каждый второй принадлежит никому не известной организации, играющей заметную роль в формировании таланта Пако Рабанна.
Мне ставят печать на запястье, я прохожу и сразу вижу, что вечер безнадежно испорчен. Ни Богу свечка, ни черту кочерга. Прогрессивная молодежь, задохнув уже по паре дорожек, приняв уже по паре бесплатных коктейлей в баре, рвется танцевать, — а негде. Танцпол загроможден длинным подиумом, телекамерами, фотографами. Молодежь скучает.
Бомонда нет. Не считать же бомондом Отара Кушанашвили. Та часть публики, которая сегодня исполняет роль Ви-Ай-Пи, прогуливается, зевает, хочет поскорее домой, а завтра — в контору. Какая сила может заставить Пако Рабанна выйти сейчас, в три часа ночи, и кланяться перед этой публикой? Здесь нет ни одного воронежского сноба, ни одного околомодного шизофреника, здесь даже гетеросексуалов больше, чем гомо... Квартирник! Квартирник Пако Рабанна!
С моды сразу слетает весь флер таинственности, волшебности и запредельности. Нам показывают сначала прет-а-порте. Очень хорошая, очень красивая одежда из кожаных лоскутков. Какие-то пиджачки в рубчик. Манекенщицы, выходя на подиум, подмигивают мамам. Как на утреннике в детском саду. Мило, трогательно, по-домашнему. Вы никогда не попадете, девочки, на обложку журнала "Вог", потому что там ни у кого нет мам. Там все инкубаторские.
Перерыв тридцать минут. "Титаник" угощает. Обычная наша тусовка. Как всегда, в "Титанике" по четвергам — вечер моды. Как всегда, в толпе наши звезды типа Маши Цигаль. Только сегодня с нами, где-то здесь, — Пако Рабанн. Бред!
За пять минут до начала показа коллекции от кутюр нас начинают выгонять из бара. "Идите смотрите Пако Рабанна! Не пойдете? Вы что?"
Да мы ничего. Мы привыкли просто, что показы мод в наших ночных клубах лучше не смотреть. Отмороженные девушки. Авангард какой-то за две копейки... И потом: мы видели уже прет-а-порте — и что? Ну ладно... Ну пойдем...
Тишина, темнота, свет! Девушки в костюмах снегурочки-космонавта. Черная и красная масть неведомых карточных колод. Что это со мной? Горишь, бубновый?!
— Какие-то они... — говорит мама одной из манекенщиц, принимавших участие в показе прет-а-порте, стоящей рядом дочери.
— Ш-ш-ш! — дочь шипит.
Потому что они счастливы. Нескладные девочки. Перекисные жидкокудрые блондинки, подкрашивающие зачем-то корни волос черным — они счастливы. Они идут по подиуму в королевских платьях из черной пленки и красного бархата — от Пако Рабанна. На них светится кружево неоновых трубок — от Пако Рабанна. Золотые висюльки — от Пако Рабанна.
Первый, и последний раз в жизни.
В конце, как всегда, невеста. Длинный шлейф. Тайком от старшей сестры примерила и крутится перед зеркалом. Ах, не кончалось бы это мгновенье никогда!
Почти уже уйдя, девушка останавливается в проходе и улыбается до боли в щеках. И плачет.
Тут появляется Пако Рабанн, целует девушку, и я говорю за него: "Не плачь! Слезами не поможешь твоему горю. Ты все равно сейчас уйдешь с подиума и долго-долго, как райская змея, будет уползать за тобой шлейф".