В Париже продолжается 9-я Международная биеннале фотографии — "Месяц фотографии-96", уже названная французской прессой "культурным событием года". Значительная часть экспозиций будет демонстрироваться вплоть до января, а то и до марта следующего года. И потому к уже посетившим выставки "Mois de la Photo 96" 500 тыс. зрителей наверняка добавится столько же. Из Парижа — МИХАИЛ Ъ-БОДЕ.
"Как это все случилось..."
Увидев вашу аккредитационную карточку "Mois de la Photo 96" и услышав вопрос, как пройти к ближайшей выставке фотографий, коренной парижанин устроит перед вами своеобразный балет "уличный регулировщик": прямо — к Музею Карнавале ("Мсье, неужели вы там не были, там же Франк Орва? А чуть дальше — Робер Франк"), направо — особняк Сюлли ("Там 'Три знаменитых египтянки'. Да нет, это не танец живота, это фотографии трех древнеегипетских пирамид в Гизе. Кто снимал? Да все мэтры!"), налево — "Форум де Аль" ("Ну, надеюсь, Вилли Рони вы знаете"), а вообще-то идите назад, к улице Фурси: там Европейский дом фотографии, там все и всех знают. От метро Сен-Поль — а мы стоим и оглядываемся именно там — это в двух шагах. Так почему бы их не сделать?
Особняк XVIII века, по-современному лощено-культурно отреставрированный, но сохранивший шарм "века Просвещения". "Действительно, мы бы хотели воспитать у наших гостей культурный взгляд на фотографию, — говорит Жан-Люк Монтероссо, директор ЕДФ и одновременно главный комиссар нынешней биеннале. — Мы выставляем старую фотографию — ее нужно знать, чтобы понимать современную, экспонируем новейшую — это дает представление о том, как наш мир существует. Если в основе современного искусства лежит фабула, некая история — без знания которых представление будет неполным, — то фотография воспринимается непосредственно, сразу, сейчас, в Африке ли, в Америке или во Франции. Вообще фотография — самое демократичное искусство. Снимают все: и профессионалы, и обладатели "мыльниц". Как у нас говорят, это незаконнорожденное дитя всех других искусств, и, наверное, поэтому все его любят — и собственно фотографы, и художники, и кинематографисты. И потом, в нашем издерганном мире 'мельтешащих картинок' фотография дает возможность остановиться и задуматься о самом важном". Готовность к общению г-на Монтероссо провоцирует на дополнительные вопросы: "А как это все начиналось..." Пауза, улыбка и ответ: "Вообще-то для такой затеи нужно обладать крепким здоровьем, но и энтузиазмом. В 80-м году я предложил этот проект тогдашнему мэру Парижа Жаку Шираку. Он согласился, и проект стал реальностью. Успех нас окрылил: 80 тыс. посетителей. В дальнейшем возникла идея основать Дом фотографии (не музей, поскольку музей это кладбище искусства, а, по выражению нашего философа Гастона Башляра, именно дом, где можно общаться, принимать гостей, сводить их в погребок, показать мастерскую). И разумеется, мы собирали коллекцию. Сейчас в ней около 12 тыс. фотографий. Кстати, у нас около 150 работ русских художников. Согласен, немного. Но надеемся приобрести больше, возможно, на вашей московской биеннале фотографии. Слышал о ней. Так пригласите. Вроде бы ее поддерживает ваш мэр г-н Лужков?" Парижские фотографы шутят: мы вывели нашего мэра в президенты.
Близнецы и развилка дорог
Тут же, в ЕДФ экспозиция Пьера и Жиля, значащаяся в разделе месячника как "Юбилеи". Если в мире существует общекультурный "дембельский альбом", то это Пьер и Жиль. За 20 лет ими была "простебована" вся цивилизация: от жизни простых смертных до топ-персонажей (Катрин Денев, Мадонны и т. д.), от звезд подиумов до секс-меньшинств, от католических святых до воинов Советской армии (а есть и такое). Грандиозный торт с кремом, но съешь — и как слабительное. Аппетитно, но тошнит, а следовательно, и очищает. Профилактический смысл выставки понятен: оздоровительная пилюля, как понятны прибегания к тазику во времена древнеримских симпосионов. Но мы все же говорим о культуре.
Пьер и Жиль — напарники. Такие же партнеры Ральф Марсо и Хайно Мюллер. Тоже работали в паре почти 20 лет (Мюллер недавно скончался). Интересовались рокерами, панками в коже, с заклепками, с татуировками, бритыми или с ирокезскими хайерами, в Берлине, Париже, Лондоне. Пафос: мы такие же, как и вы, но немного другие. Понимаем: терпимость, корректность, гуманизм. Немного сочувствуем, но не более того. У каждого своя дорога.
Почти так же называется другой раздел выставки в ЕДФ — "Что такое дорога?" По ней хаживали и Робер Франк, и Доротея Ланж, и Марк Рибу, и многие другие. Приключения, происшествия, курьезы, как кадр Рибу — "Пакистан. Дорога для автомобилей и для верблюдов". Развилка, двойственность — Пьер и Жиль, Марсо и Мюллер — вы уже это ощутили. Она преследует вас на всех выставках биеннале. Так давайте ближе к сути.
"Смотрю в тебя как в зеркало до..."
Новомодное здание Фонда Картье на бульваре Распай, где архитектор Жан Нувель организовал интригу взаимоотражающихся стекол. Что интерьер, что экстерьер — все одно: все двоится, если не троится. Головокружение. Всматриваясь в очки Патрика Режье, комиссара выставки "Двойная жизнь, двойное видение", уже предчувствуешь его пояснения. "Близнецы (если в виде формулы перевести название, девиз выставки) всего лишь предлог, но не только: есть фотографы, которые работают в паре, но есть которые занимаются именно проблемой близнецов. На общекультурном уровне близнечество — принцип самой фотографии: наше зрение бинокулярное, но видение у нас все же одно. Профессионалам не нужно объяснять, что фотография — система взаимоотражающихся зеркал. То есть 'Двойная жизнь, двойное видение' — выставка и о людях, и о людях в искусстве, и о самом искусстве фотографии".
Французы всегда любили некие рифмы, и в том числе пластические. Такого рода "венок сонетов" — работа из 16 фотографий Фредерики ван Лавик и Ханса Мюллера: трудно уловить, в какой момент лицо мужчины трансформируется в лицо женщины. Ясно — работа компьютерная. То же самое у Энтони Азиз и Сэмми Кушер. С той разницей, что авторство вообще стирается, как стираются все ольфактивные (чувственные) органы: нос, глаза, уши, рот. Человек — "черный ящик", аноним, вещь в себе. А хотелось бы и для нас.
В бой идут и старики
Чтобы увидеть их, мастеров фотографии, свернем на улицу "Предместье Сент-Антуан". Ну и что, что дождь. "А там, а там...", — пел некогда Серж Реджиани. А там в особняке Сюлли — пиршество для "разумного глаза". То, что вначале сказал нам услужливый парижанин о выставке "Три знаменитых египтянки", не совсем правда. Он явно поскромничал. Три древнейших памятника архитектуры, три зализанных объективами туристов пирамиды Хеопса, Хефрена и Мехрина, три отточенные минималистские геометрические фигуры. Все. Что можно сделать больше. Оказывается, можно. Как говорят французы, это "сделано на кончике пальцев". Нужный ракурс, бумага, обработка — эффект ошеломляющий. Растерянность: кому отдать предпочтение — дагерротиписту Максиму де Кампу или Кэролин Броун. Там — невероятная выдержка (и не только техническая), здесь, в 1980 году, — глаз фотографа, которому помогает high tec. Мартен Парр, Ришар Мисрах, Дени Рош, Дан Мичалс — запомним эти имена.
Конечно, есть и мастера агентства "Магнум" — Анри Картье-Брессон, Робер Копа, Жорж Роджер и Давид Сеймур (выставка в галерее огромного магазина "Сюпер Марше"). Великим — великое. О мэтрах у нас писали и много. Однако отметим среди них великих свидетелей "повседневного мира" Вилли Рони и Робера Франка. Они увидели Париж (и не только его) таким, каким он теперь знаком и не видевшим Парижа.
98 + 2 = 100
Французская пресса сообщает: открылось около 100 фотовыставок. Поправим ее: действительно 100. В последние дни ноября организатор московской фотобиеннале (о которой Ъ много писал весной) Ольга Свиблова и парижский галерист Оливье Морен представили во французской столице еще две экспозиции. Русские. Современные фотографы и старые. Первые — в центре современного искусства "Ла Баз". Вторые (точнее, второй, поскольку речь идет о персоналии Александра Гринберга) — в открывшемся центре современной русской фотографии "Каре Нуар". В одной — рафинированные Инфанте, Серебрякова, Журавлев, группа АЕС, Чернышова, Табрелутс, пользующиеся фотографией как средством (а что нам говорил г-н Монтероссо?), во второй — мастер пикториальной (живописной) фотографии первой половины века Александр Гринберг. Высокое внимание очевидно: присутствие председателя совета по культуре правительства Москвы Игоря Бугаева и вице-мэра Парижа г-жи Масе де Лепине (кстати, недавно они подписали соглашение о культурном сотрудничестве). Профессиональный интерес заметен: ряд фотографий зарезервировали для себя директора двух крупнейших музеев искусства ХХ века — Центра Помпиду и Музея д`Орсе. А это значит, что к 150 фотографиям русских фотохудожников, хранящихся в Европейском доме фотографии, добавится еще два--три десятка. Не так уж и много. Но, как говаривал Генрих IV, Париж стоит мессы.