"Не водворять крестьян в Туркестане"

Кому была нужна колония, в которую не пускали колонистов

В 1865 году после взятия русскими войсками Ташкента началась колонизация Туркестана, который вскоре начали именовать жемчужиной в короне Российской Империи. При этом Туркестан долго оставался единственной территорией, где военный генерал-губернатор имел практически неограниченную власть и где запретили поселение представителям колонизирующей нации.

Евгений Жирнов

"Действовали одни полевые законы"

В 1890 году в Российской Империи пышно праздновалось 25-летие присоединение к России Туркестана. Произносилось много речей, где прославлялось мужество русских солдат, воевавших и побеждавших, несмотря на ужасающий климат Средней Азии и упорное сопротивления противника. Прославлялись русские генералы, сумевшие сравнительно небольшими силами добиться славных побед. Немало говорилось и о первом генерал-губернаторе Туркестана генерал-адъютанте К. П. фон Кауфмане, которого называли организатором и устроителем края. Земли, как тогда писали, ставшей драгоценной жемчужиной в короне Российской империи.

При этом в стороне оставались все трудности, сопровождавшие упрочение власти империи в крае, которые фон Кауфман описывал в своем всеподданнейшем отчете Александру III о 14 годах управления Туркестаном — с 1867 по 1881-й. Доклад из-за болезни и смерти генерала в 1882 году так и остался неоконченным. Но история его по сути единоличного правления краем излагалась достаточно полно:

"Успех завоеваний 1863-1867 годов, ознаменованных рядом блистательных побед русского оружия, разбив поочередно господствовавшие дотоле силы в Средней Азии, поколебав всю политическую систему этой неподвижной и замкнутой в своей неподвижности страны, не был, однако, в состоянии овладеть разбитыми силами... Устрашенные нашим военным успехом, видя единственную цель побед наших в завладении всеми среднеазиатскими государствами, владетели этих стран стояли перед Россией во враждебно-выжидательном положении... С того времени последовательное, твердое применение указаний, преподанных мне Высочайшими повелениями блаженной памяти покойного Государя, в состоянии было перевоспитать среднеазиатских владетелей в такой степени, что не только заставило их убедиться в бесповоротности водворения русского владычества в Туркестане, но и научило их также видеть в прежних врагах своих примирителей, покровителей и защитников. Не всем сказанным владетелям легко далось это воспитание. Человеколюбивая и мирная идея политической программы Его Императорского Величества для большинства их могла быть доказана лишь горьким и кровавым уроком оружия, но при этом ни один из них не должен был видеть в войне нашей ничего, кроме наказания за нарушение мирных условий или за упорство в стремлении вести против нас глухую и разбойническую войну на границах".

Фон Кауфман описывал и условия, в которых начиналась колонизация:

"Из законов наших действовали одни полевые законы... Все русские учреждения имели одно внешнее наблюдательное значение, не принимая на себя никакого учредительного почина и ни во что не входя. Ограниченные полномочия их были неясны ни для них самих, ни для массы населения. Подати, суд, полиция и повинности оставались прежние, стародавние; но чуждые русским начальникам, не отмененные и вместе с тем не признанные организующею властью, эти обычные порядки населения падали, искажались и по прихоти произвола и случая утрачивали свой прежний обычный характер".

В отчете фон Кауфмана рассказывалось о мерах, к которым он прибегал для умиротворения Туркестана:

"Образование определенной системы управления и податей, разъяснение существеннейших прав, льгот и обязанностей населения, организация правильного народного суда были приняты народом с доверием и с доброжелательством к власти. Последовавшее затем устройство и улучшение путей сообщения, возведение публичных и общественных зданий, обеспечение торговли и караванных путей, устройство общеполезных учреждений разного рода, восстановление и усовершенствование ирригационных систем, облегчения и гарантии для труда и народной промышленности, залечивая многочисленные раны, причиненные предшествовавшими смутами и войною, с каждым днем упрочивали наше положение внутри занятых территорий, водворяя идею бесповоротности и благотворности русского владычества в крае и в умах соседних народов".

Как писал генерал-губернатор Туркестана, все принятые им меры дали впечатляющие экономические результаты:

"Экономическое благосостояние края, поставленное в благоприятные условия, возросло и поднялось повсеместно до уровня, неслыханного при туземных правительствах... О том свидетельствует быстрое увеличение народонаселения, прибывающего ныне ежегодно по меньшей мере на 4%, и еще более значительное наряду с сим увеличение запашек и промыслов, разрастание культурных оседлостей, деятельный прилив рабочей, торговой и земледельческой эмиграции из соседних владений.

Сообразно тому постепенно росли и подати, вносимые в казну населением. Увеличение это, происходившее без возвышения податных норм и окладов, обязано единственно умножению числа податных единиц, средств и сил податного населения. Увеличение это так значительно, что, несмотря на быстрое возрастание вместе с потребностями расходов по гражданскому управлению, они покрывались местными доходами с края с избытком, за 14 лет составляющим в сложности сумму не менее 10 000 000 рублей. Всю последнюю сумму считать можно немаловажным пособием Государственному Казначейству в значительных его издержках на содержание войск и военных управлений Туркестанского Военного Округа".

"Не привели ни к какому результату"

С некоторыми утверждениями генерала фон Кауфмана соглашались даже его недруги и критики, подчеркивавшие, что мир в Средней Азии действительно способствовал улучшению жизни населения. Однако не настолько радикальному, что этим можно было бы гордиться. В Туркестане начали насаждать выращивание хлопка, но основные барыши за него получали купцы, скупавшие урожай у декхан на корню. С проведением новых и улучшением прежних путей на рынках появились невиданные прежде товары. Но при этом увеличился и вывоз продуктов, произведенных в Туркестане, и соответственно, на них выросли цены. Да и остальные улучшения сказывались на уровне жизни не слишком значительно.

А тайный советник Ф. К. Гирс, проводивший в 1882 году по повелению Александра III ревизию Туркестана, высоко оценивая труд фон Кауфмана по организации управления краем, отмечал, что после налаживания административного порядка генерал-губернатор совершил немало ошибок. В отчете о ревизии говорилось:

"В 1870 г. Генерал-Губернатор пожелал перевести местную торговлю из азиатской части города Ташкента в русскую, для чего решил устроить ярмарочные помещения. Казенной удобной для того земли не было, и потому он сделал распоряжение об отчуждении земель у местных жителей по крайне низкой оценке, доходившей в некоторых случаях до 1,25 коп. за квадратную сажень. Плата эта настолько не соответствовала действительной стоимости земли, что многие из владельцев вовсе отказались получить предлагаемую сумму. Всего было отчуждено орошенной арыками земли более 300 десятин... Поспешность в данном случае Генерал-Адъютанта Фон-Кауфмана сопровождалась грустными результатами. Самая мысль об устройстве ярмарки, как оказалось впоследствии, была недостаточно зрело обдумана и соображена с местными условиями торговли. Торговцы, уступая лишь понудительным мерам, решились перенести свою деятельность на ярмарку, но вскоре, убедясь по ходу торговых оборотов в невозможности продолжать торговлю на новом месте, возвратились обратно. Таким образом, ярмарочные сооружения, на постройку которых было затрачено из разных источников более полумиллиона рублей, оставаясь незанятыми, обратились в груду развалин, за исключением нескольких зданий".

Похожая история произошла и еще с одним сооружением фон Кауфмана, которым он, скорее всего, хотел прославиться и запомниться потомкам:

"Для орошения Голодной степи в Джизакском районе,— говорилось в отчете Гирса,— Генерал-Адъютант Фон-Кауфман собственною властью разрешил провести канал из реки Сыр-Дарьи (Тунгуз арык) длиною до 100 верст. Стоимость одной версты канала исчислена была по смете в 6807 р., причем полагалось самую работу производить туземцами по наряду с платою лишь на пищу 5 к. в день. По этому расчету стоимость канала обошлась бы в 680 700 р. Грандиозность означенного предприятия, требовавшего для своего осуществления такой значительной суммы, вызывала необходимость, согласно 133 ст. Устава Строительного, испросить на это сооружение Высочайшее разрешение, но этого сделано не было, и по распоряжению Главного Начальника края работы открыты в 1874 году. Проведено канала, не в полной даже проектной профили, всего около 12 верст и израсходовано на них деньгами 135 000 р. и натуральною повинностью до 948 000 рабочих дней... Таким образом, начатый канал, стоивший Правительству более 135 000 р. и народу слишком 522 000 р., а всего 657 000 р., в настоящее время заброшен и заносится песками".

Ничего не вышло из проекта водопровода в Ташкенте, строительство которого началось в 1868 году:

"Первоначальная смета на этот водопровод равнялась 14 358 р., затем по дополнительной смете прибавлено еще 2078 р... Работы по сметам были исполнены, но не привели в техническом отношении ни к какому результату. В 1870 г. на тот же водопровод была составлена новая смета, на иных технических данных, в сумме 18 545 р., и затем в 1873 г.— две дополнительный к ней сметы, на сумму 13 509 р. Таким образом, на постройку водопровода в г. Ташкенте было исчислено 48 490 р. Производство работ было поручено саперному офицеру поручику Янчевскому на коммерческом и комиссионерском праве. Как видно из дела Генерал-Губернаторской Канцелярии, водопровод освидетельствован 23 Ноября 1875 г. особою комиссией, которая не одобрила как все предприятие, так и произведенные работы. Вышеприведенные обстоятельства указывают, что и в данном случае, вследствие недостаточной разработки вопроса в техническом отношении о возможности проведения воды в г. Ташкент, затрачено непроизводительно до 48 000 р. на предприятие, не достигшее никаких результатов и в настоящее время совершенно заброшенное".

"Не пропускать переселенцев"

Огромные непроизводительные траты и расходы, как сообщала печать, происходили и в последующие годы. К примеру, "Туркестанские ведомости" в 1898 году писали, что с 1869 по 1896 год при 158 млн рублей, приносимых краем, расходы составили 290 млн рублей. То есть "жемчужина короны" принесла ей убыток астрономических размеров — 132 млн рублей. Военное министерство, в ведении которого находился Туркестанский край, объясняло, что в цифру расходов включаются затраты на содержание войск, военные действия по усмирению бунтов и наказанию непокорных соседних владетелей. Но у публики все равно оставался вопрос — зачем России нужна такая колония?

Еще больше вопросов стало после того, как пресса оповестила о том, что крестьянам из остальной части империи запрещено въезжать в Туркестан и селиться там. Получалось, что колонизирующему народу перекрыли въезд в колонию. Служащий Государственной думы В. П. Вощинин, побывавший в 1913 году в Туркестане, объяснил читающей публике, что проблема с формальной стороны заключается в отсутствии свободных земель. У оседлых местных жителей ее не отбирают, а выкупают у кочевых жителей Туркестана. И система работала, пока поток колонистов был сравнительно небольшим:

"Для устройства каждого русского поселка заключалось особое каждый раз соглашение с кочевниками об уступке ими потребного пространства земли,— обыкновенно за денежное вознаграждение... Умеренный приток переселенцев все продолжался, земли для них кое-как находились, и 25 русских поселков за первые четверть века владения нами Туркестаном все же на почве последнего выросли. Вдруг, в начале девяностых годов, после неурожая в центральной России, на киргизские земли хлынула сразу огромная сравнительно волна переселенцев — почти столько же, сколько пришло их за все прежнее время. Такой наплыв русского люда, повлекший за собою образование в одном лишь 1891 году 17 новых поселков, ошеломил и видавшую виды местную администрацию, живо подсчитавшую, что если и впредь переселенцы будут идти сюда в прежнем количестве, то и за землю для них придется платить непомерные цены, так как аппетиты киргиз разгорались,— и вообще не обобраться хлопот... Выход нашелся: в 1897 году генерал-губернатором был издан приказ — не водворять крестьян в Туркестане до тех пор, пока не будут приведены в известность свободные, годные, земли и установлен общий план колонизации края... А дабы русским крестьянам не повадно было и проникать на запрещенные земли, тот же генерал-губернатор просил Министра Внутренних Дел не пропускать переселенцев в Туркестан через Астрахань и порты Каспийского моря".

Запрет подтверждался правительством и в 1908 году. И публике оставалось только гадать: для престижа, военно-стратегических целей или чего-то иного и непонятного нужна такая странная жемчужина в короне Российской Империи?

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...