Когда ваш ребенок в ответ на простое обращение по имени тяжело вздыхает и скучнеет лицом, значит, у него начался переходный возраст. Значит, у него появились собственные интересы. Значит, на их удовлетворение ему нужны деньги. А мы, любящие родители, даже и не знаем — сколько. Как выяснил наш специальный корреспондент ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН, они тоже этого не знают.
Анализируй это
Вот мы сидим и пьем кофе. Трое взрослых и вполне благополучных людей слегка за тридцать. Наши взрослеющие дети ходят тем временем неизвестно где по городу. То есть я догадываюсь, например, что мой двенадцатилетний Вася пошел куда-то на Кузнецкий мост смотреть коллекционные машинки. А дочка одного друга и сын другого уже и не докладываются отцам — просто ходят по своим делам в городе.
Мы понимаем, что дети наши, включая моего двенадцатилетнего Васю, считают нас абсолютными отстоями — людьми, ничего не понимающими в музыке, в компьютерах, в одежде и в человеческих отношениях. Старыми идиотами, занудами нечеловеческими.
— Я не понимаю, зачем моей дочери то, на что она просит денег,— говорит Кирилл, седея на глазах.— Зато понимаю, что она не может мне этого объяснить, но ей это в самом деле нужно. И тогда я ей верю. Не понимаю, но верю.
— Чего ты не понимаешь? Юбочка, маечка, ботинки высокие на шнурках? Взрослая ведь уже девушка. Хочется красоты.
— Вот с ботинками, старик, ты попал в самую точку.
— Неужели ты пожадничал на английские ботинки?
— В том то и дело, что нет. Дочка повела меня в магазин, показала ботинки английские высокие на шнурках и сказала, что они ей нужны. Я купил.
— Ну?!
— А потом, буквально через месяц, она опять повела меня в магазин, показала ботинки английские высокие на шнурках и сказала, что они ей очень нужны.
— А ты?
— Я сказал, что у нее уже есть точно такие же ботинки, только другой фирмы. И предложил ей купить лучше какие-нибудь туфельки или английские полуботинки на высокой подошве. Я не понимаю, зачем ей две пары практически одинаковых ботинок. А она говорит, что очень нужны. И я ей поверил. И купил вторые ботинки. И до сих пор не понимаю — зачем.
Тут в роли эксперта решил выступить крупный писатель Александр Кабаков. Ему легко рассуждать — у него дочка уже выросла, стала адвокатом и вышла замуж за приличного человека Колбасюка. Кабаков говорит:
— Понимаете, Кирилл, ваша дочь, видимо, ошиблась. Видимо, в ее компании принято носить, например, "Гриндерс". А она поначалу попросила купить "Доктор Мартенс". Теперь она осознала ошибку, и ей очень трудно признаться себе и уж тем более вам, что она вот так сильно зависит от своей референтной группы. Поэтому она и не может вам объяснить, зачем ей вторые английские ботинки высокие на шнурках.
— Что же делать?
— Попытаться поговорить. Ну, сразу сказать дочке, что я, дескать, за тебя. Что ты сделала ошибку, и у тебя два выхода: можешь купить "Гриндерс" и слиться с компанией. Я тебе денег, конечно, дам. А можешь рискнуть и демонстративно носить "Доктор Мартенс". Тогда тебя либо из компании выгонят, либо зауважают так, что стоит рискнуть. Подумай.
Кабакову легко говорить. У него дочка уже выросла. Нам же на самом деле крайне трудно представить себе такое невероятное стечение обстоятельств, чтобы можно было все эти умные мысли высказать взрослеющему ребенку и быть услышанным. И не сорваться в нравоучения. Да и где же они, эти дети, честное слово? Где их носит?
Тусуются. Впитывают рекламу. Присваивают разным коммерческим брэндам экзистенциальный смысл. Строят Вавилонскую башню потребительского рынка. И у нас не хватает ума, чтобы доходчиво выразить простую мысль: "Ты строишь Вавилонскую башню, малыш. И если тебе это действительно нужно, я готов инвестировать в твое строительство и спонсировать твое участие в чемпионате мира по художественному тщеславию".
Разрушение времени
Стадион "Динамо". Финал футбольного кубка России. Играют ЦСКА и "Локомотив". На трибуне пока еще нет грустных болельщиков армейского клуба. Подхожу к мальчику Вадиму лет, например, восемнадцати. С ним, правда, трудно разговаривать, потому что он должен в общем ритме поднять руки, опустить руки, хлопнуть три раза в ладоши и дунуть в трубу.
— Сколько тебе, Вадик, денег надо?
— Ар-мей-цы Москвы! Да нисколько не надо. Ту-у-у!
На Вадике майка ЦСКА, шарфик ЦСКА и кепка ЦСКА.
— А как же ты на стадион прошел? Даром?
— Леха провел! Армейцы, вы сильнее! Долой "Газпром"! ("Газпром" спонсирует "Локомотив".— В. П.) — Бей олигархов! Ту-у-у!
За пояс у Вадика заткнута открытая бутылка пива, из которой, когда Вадик прыгает, напиток выплескивается в штаны.
— А пиво тоже Леха дал?
— Сам купил!
— А майка сколько стоит? А кепка?
— Кепку подарили. Ту-у-у!
Майка стоит триста рублей, и Вадик купил ее сам. Где взял денег на майку, не помнит. Наверное, родители дали. Мучительные расспросы приводят, наконец, к промежуточному результату. Выясняется, что хоть на футбол и можно сходить совершенно бесплатно, но все же лучше иметь рублей пятьдесят.
— А часто ты ходишь на футбол?
— Это как футбол!
— А сколько получается в месяц?
Вопрос для Вадика неразрешимый. Он не думает в таких категориях. Он говорит:
— Ну вот сегодня футбол, а вчера я денег достал. Финал все-таки.
Конечно, на самом деле мы, взрослые, рассчитываем свой бюджет на месяц потому, что раз в месяц получаем зарплату. Это такая же условность, как и Вадиково получение карманных денег каждый день. Однако тут-то я и понимаю, что нам трудно договориться с детьми, потому что мы сами приучаем их жить в другом времени. Планировать расходы на день вперед, а не на месяц.
— А ты работаешь?
— Работаю.
— А сколько зарабатываешь в месяц?
— По-разному.
Вадик моет автомобили. У него есть друг, болельщик ЦСКА, работающий на мойке. Вадик иногда приходит туда, и ему дают поработать.
— Тебе хватает?
— Хватает.
— А сколько тебе хватает?
— Не знаю.
— А хотелось бы больше?
— Конечно.
Бойцовский клуб
Принадлежность к некоторой тусовке только нам, взрослым, кажется бессмысленной и лишней. Для ребенка же тусовка важна как воздух. За неделю исследования подростковых нравов я ни разу не видел ребенка, которого бы устроили на работу родители. Зато работ, предоставленных тусовкой, сколько угодно.
Так уж получается, что спортивные фанаты работают поближе к автомобилям. Мойки, заправки, ремонтные мастерские. Получается, что целая мойка или целый шиномонтаж может состоять из спартаковских болельщиков, а автосервис на соседней улице тогда будет состоять из болельщиков ЦСКА.
Относиться к этому надо спокойно. Просто понимать, что если ребенок увлекся футболом, вероятнее всего, первая работа у него будет связана с автомобилями.
Другое дело, если ребенок просит купить не спартаковскую майку, а все те же "гриндерсы" или широкие штаны с карманами. Тут, дорогие читатели, пахнет клубной культурой.
А что такое работа в клубе? Ребенок будет либо раздавать флаеры по рублю за штуку, либо расклеивать афиши по 20 рублей за лист. Двести флаеров раздал, десять афиш наклеил — вот тебе и желанные 200 рублей на вечеринку. Дальше можно работать курьером или еще кем-нибудь...
Последнее, разумеется, наиболее волнительно. Дело в том, что если ребенку удастся прижиться в клубе, стать в тусовке своим и сделать карьеру, то из раздатчика флаеров он перейдет в мелкие администраторы, надсмотрщики за раздатчиками. Это работа, предполагающая доверие со стороны руководства клуба. Курьера, которому доверяют, можно послать, например, из пункта А в пункт В — ну что вы так пугаетесь? — со стаканом марихуаны в сумке. Или с конвертиком героина, каковой стоит, между прочим, $150, и за доставку его ребенок получит 20%, или $30. И это еще совершенно не значит, что ваш ребенок стал наркоманом и зарабатывает на дозу. Чаще дети ценят в работе пушера опять же возможность новых знакомств.
— Понимаешь,— говорит девушка Наташа,— бедные героин не покупают. Значит, ты едешь к богатым людям, и им может что-нибудь понадобиться.
— Что же, например?
— Да что угодно. Богатым всегда что-то надо. Машину помыть, но это для мальчиков. С ребенком посидеть, родственников на вокзале встретить. А может быть, им даже понадобится секретарша.
— То есть ты хочешь постоянной работы?
— Конечно. Все мальчики и девочки, которые приходят тусоваться в клуб, хотят ведь стать ди-джеями.
— Это трудно? Учиться надо?
— Дело не в этом. Пластинка стоит $20, вертушку вообще не купишь. Рано или поздно большинству приходится, ну... расставаться с мечтой и заниматься чем-нибудь неинтересным.
— Типа?
— Типа, как я, поступать учиться на бухгалтера.
Мои университеты
Пять лет, необходимые для получения высшего образования, тоже обычно связаны у детей со случайными заработками. Вот Таня, например, учась в одном из московских гуманитарных вузов, прочла на доске объявлений слова "приглашаем девушек" и пошла работать в стрип-бар танцовщицей. Таня говорит, что другие танцовщицы там дуры.
— Они все в прошлом балерины какие-то, понимаешь? Придумывают постоянно какую-то новую программу. Искусство это у них.
— А у тебя?
— Я деньги зарабатываю. Сама оплачиваю половину своей учебы. Вторую половину — папа.
— А как он относится к тому, что ты стриптизерша?
— Нормально. Папик прогрессивный. Мама нашла у меня как-то пачку трусов — ну, для выступления, я принесла постирать. А папик запретил ей на меня орать.
Танины подружки в основном работают в Интернете. Темный лес для меня. Бином Ньютона. Поддерживают какие-то чаты, ищут для кого-то информацию, что-то там все время вешают. Но Таня говорит, что денег у них вдесятеро меньше.
Курсу к третьему нормальные студенты более или менее обзаводятся уже работой по специальности.
— А если,— спрашиваю я Таню,— ты найдешь работу по специальности и надо будет ради нее уйти из бара?
— Уйду. Я же не всю жизнь буду молодой и красивой. А переводчицей — всю жизнь.
Обыкновенное чудо
Работу по специальности студенты высших учебных заведений обычно ценят. Кроме тех редких детей, которые уже в пятнадцать-шестнадцать лет точно знают, чего хотят. Как Даша.
Лет в десять Даша стала заниматься конным спортом. С пятнадцати начала работать с лошадьми. Сейчас ей двадцать. Уже несколько лет Даша является частным коневладельцем. Прокат, занятия с начинающими. Худо-бедно зарабатывает на этом две-три сотни долларов в месяц.
Дашины родители все-таки очень попросили дочь не поступать в Ветеринарную академию, а закончить какой-нибудь гуманитарный вуз. И Даша теперь учится. Даже наполовину оплачивает учебу из заработанных денег. Чтобы не огорчать маму и папу.
Каждое утро без выходных она встает в семь и идет на конюшню работать. Никогда не опаздывает, никогда не позволяет себе прогулять.
В месяц на аренду денника, корма, покупку амуниции Даше требуется долларов около двухсот.
— То есть ты зарабатываешь около полутысячи?
— Ну да. Двести — необходимые расходы, остальное — чистая прибыль.
— А как, например, кризис пережила?
— Тяжело. Не то, чтоб есть было нечего, но иногда воровала у лошади отруби, заваривала и ела. Очень не хотелось просить денег у родителей. Они бы дали, конечно, но просить не хотелось. И потом, у папы ведь тоже был кризис.
Переходный возраст заканчивается, когда молодой человек начинает отвечать за кого-нибудь живого. Мужа, жену, ребенка, лошадь, собаку. Тогда антиобщественный, рассчитывающий расходы на день вперед подросток становится социально адаптированным папиком. Планирует на месяц вперед и начинает держать в голове некую сумму, которая совершенно необходима для сохранения образа жизни.
Дашин папа ворчит, конечно, на дочь и зовет ее конюхом. На самом же деле, конечно, гордится ею, как слон. Может быть, мне представится случай познакомиться с ним, и тогда я спрошу: скажите, пожалуйста, как вырастить в домашних условиях такое чудо?
--------------------------------------------------------
ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ К ТУСОВКЕ ТОЛЬКО ВЗРОСЛЫМ КАЖЕТСЯ БЕССМЫСЛЕННОЙ И ЛИШНЕЙ, ДЛЯ РЕБЕНКА ЖЕ ОНА ВАЖНА КАК ВОЗДУХ
ПЕРЕХОДНЫЙ ВОЗРАСТ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ, КОГДА МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК НАЧИНАЕТ ОТВЕЧАТЬ ЗА КОГО-НИБУДЬ ЖИВОГО - МУЖА, ЖЕНУ, РЕБЕНКА, СОБАКУ ИЛИ ДАЖЕ ЛОШАДЬ.
--------------------------------------------------------
ТИН-БУХГАЛТЕРИЯ
Сколько мне надо денег
Дело не в конкретных суммах. Само наличие хоть каких-нибудь денег может послужить поводом для уверенности в себе. Купюры становятся пропуском в большой мир, атрибутом, подчеркивающим твою независимость. И, конечно, тратить деньги просто приятно, особенно когда тратишь на себя.
Непостоянство — вот главное свойство денег. Потому что ты не зарабатываешь их, а получаешь из рук родителей. Никто не понимает, где находится грань между "много" и "недостаточно". Порой собственных аргументов не хватает, чтобы убедить родителей давать больше. Приходится довольствоваться той суммой, которую они сочтут достаточной.
На первый взгляд в неделю вполне можно ограничиться 200-250 рублями — при условии, что тратишь только на сигареты, пиво и плюс к этому где-то что-то перекусить. Журналы, газеты нынче стоят недорого. Покупка музыкальной и видеопродукции потребует отдельного родительского спонсирования. Поездка на Горбушку — испытание не из легких, но это, пожалуй, единственная возможность, потратив рублей 300, удовлетворить свои культурные потребности на пару месяцев вперед. Если родители не консерваторы, то они на это деньги дают. Компьютерная продукция благодаря нашим пиратам — одно из самых дешевых удовольствий. Но приходится выбирать что-то одно — либо музыка, либо игры. Увлечение последними редко поощряется родителями: игра на компьютере кажется им пустой тратой времени. Убедить папу или маму дать 70 рублей на новую игрушку в сто раз сложнее, чем доказать необходимость подключения к Интернету, благодаря которому проблема покупки игр отпадет сама собой.
Дальше одежда. К смене сезона неплохо иметь долларов 20, чтобы к уже купленным родителями шмоткам добавить что-то на свой вкус. Когда не требуется тотального обновления гардероба, зайти в секонд-хэнд или на распродажу с такой суммой уже не стыдно.
Желание ходить в кино не реже раза в месяц вполне естественно. Это не самое дешевое удовольствие, особенно вечером и в выходной. За билет нужно выложить минимум 100 рублей, идешь с девушкой — умножай на два. Это если утром. Но с девушкой на утренний сеанс идти как-то не хочется.
Ситуация несколько меняется, когда рядом друзья. Родители у всех зарабатывают по-разному, и деньги стабильно бывают отнюдь не у всех, а тратят все вместе. Уик-энды, праздники, каникулы — на все это уходят деньги. Пойти на день рождения — значит раскошелиться на подарок (банальный презент типа компакт-диска — рублей 70-80) и выпивку. Вино дешевле чем за те же 70-80 рублей покупать не стоит (самому же потом придется его пить). С алкоголем вообще все просто: чем дороже, тем лучше. Поэтому, если самому устраивать вечеринку, стоит руководствоваться принципом "каждый приносит то, что любит". Регулярность таких трат зависит от количества друзей и свободного времени — если того и другого хватает, то денег не хватает катастрофически.
В своей компании все проще — никто не посмотрит косо, если все скинулись по сотне, а ты дал 50: больше нет, извините, ребята! Однако слишком часто выступать в такой роли не стоит. Поскольку речь идет не только о собственном комфорте (если ты, конечно, не законченный халявщик), наличие равной суммы позволит расслабиться, не думая, что напрягаешь других.
Большое значение имеет то, где проводить свободное время. Многие предпочитают ночные клубы, хотя ходить туда слишком часто — недешевое удовольствие. Вход на концерт — рублей 100, а то и больше (правда, я с другом устроился в одном клубе проходить дешевле, но тут нужны связи). Пиво по минимуму — 30-40 рублей. Но одной кружкой не ограничишься, так что при себе надо иметь около 150 рублей, не меньше.
В общем, если все суммировать, то нужно, наверное, тысячу в месяц, а лучше две. Тогда уж точно не попадешь в такую, например, дурацкую ситуацию, в которую попал я.
Недавно в Москву приезжали Deep Purple. Захотелось пойти — нет проблем! Родители купили билет за 300 рублей. Отлично, зачем дороже? Предвкушая хороший вечер, я с друзьями пошел на концерт. Ждем, разглядываем публику — таких же обладателей трехсотрублевых билетов. К моему большому удивлению, когда вспыхнули прожекторы и первые гитарные рифы сотрясли воздух, народ не вскочил с мест и повел себя так, будто ничего особенного не произошло. Наши попытки проявить хоть какую-нибудь активность, свойственную людям, пришедшим на рок-концерт, были мгновенно пресечены омоновцами: "Молодые люди, займите, пожалуйста, ваши места!" Вежливо и доступно. И так все два часа — с разной степенью настойчивости.
Ощущения противоречивые. Ты обладатель самого дешевого билета, ты ведешь себя как взрослые дяденьки — тихо сидишь и дрыгаешь коленками. Потанцевать? Пожалуйста, билет в партер — 500 рублей. После концерта, выйдя на свежий воздух, я понял, что здесь нет никакой несправедливости. Решение проблемы стоило 200 рублей — платишь и получаешь все по полной программе.
НИКОЛАЙ ПРОРОКОВ, 16 лет