В чем сходства и различия революций на Украине и на Ближнем Востоке, корреспонденту "Ъ" СЕРГЕЮ СТРОКАНЮ объяснил руководитель Центра политических технологий БОРИС МАКАРЕНКО.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
— События на Украине показали, что "арабская весна" не чисто ближневосточный феномен. Вслед за ломкой архаичных систем власти в арабском регионе мы наблюдаем кризис постсоветской модели?
— Главный дестабилизирующий фактор — обострение противоречий между авторитарной властью и активной частью общества. Правитель творит глупости, ибо не чувствует себя связанным ни законом, ни страхом поражения на выборах. Его разум ослеплен блеском эполет, как на арабском Востоке, или позолотой дворцов — это и на Украине тоже. На другой стороне — отчаяние от неспособности повлиять на будущее: ни семьи, ни страны.
Если полем политической борьбы не стали ни парламент, ни избирательный участок, им рано или поздно станет улица. Но улица — всегда риск крови и хаоса, причем она может свергнуть плохого правителя, но не дает гарантий, что новый будет лучше.
— Что стало главным дестабилизирующим фактором: внутренние протесты или внешнее вмешательство?
— Если внутренние противоречия не обострились до крайности, никакое внешнее вмешательство не удержит толпу на улице дольше нескольких часов. А во "внешнем факторе" главное не деньги и не "технологии". Главное — мягкая сила: люди видят, что на Западе живут лучше. Это не Запад забрасывает пачками демократизаторов в арабские пески или украинские степи. Это люди, приобщившиеся к современной жизни, хотят более современных правителей. Участие в политической жизни они считают не крамолой, а своим правом и благом для страны.
— События на Украине и "арабская весна" стали раздражителем в отношениях РФ и Запада. В чем корень разногласий?
— Холодная война давно кончилась, но мы с Западом по-прежнему расходимся в системах ценностей. С нашей стороны — две беды. Во-первых, мы хотим доминировать на постсоветской территории, нервно реагируем, когда там усиливается влияние Запада, и порой по-медвежьи пытаемся этому воспрепятствовать. Во-вторых, мы не верим, что поведением и людей, и политиков могут двигать идеалы свободы и демократии, нам во всем видится коварство Запада. А Запад не может избавиться от искушения затянуть в свою орбиту все то, что хочет обособиться от нас, причем тоже не всегда рационален в своих действиях.
Как и прежде, обе стороны сдерживают страх силовых действий друг против друга и понимание необходимости диалога в самых разных областях. Но с обеих сторон очень слабы попытки понять ценностные мотивы, которые формируют интересы и стимулируют действия на внешнеполитической арене.
— В чем уроки арабских майданов для украинского?
— Слово "майдан" у арабов тоже употребляется, и к украинцам, и к ним оно пришло из персидского языка. А уроки каждая сторона извлечет свои. Для многих в мире украинские события — еще одно подтверждение, что улица, объявившая о нелегитимности власти, может изменить историю страны.
— Если говорить об арабском мире, в чем вы видите главные тенденции развития региона, события в котором выглядят все более непредсказуемыми. В какой степени одной из таких тенденций можно считать исламизацию?
— Показателен пример Египта, где к власти пришли исламисты. Ошибка "Братьев-мусульман" в том, что свою победу на выборах они восприняли как мандат на исламизацию страны по всем фронтам. А народ голосовал за них с надеждой, что хоть что-то сдвинется в простых жизненных вещах: рабочих местах, образовании, подъеме экономики. Это противоречие и привело их к столь быстрому краху — это еще один урок, который хорошо бы послушать и новой украинской власти.
Если на смену диктатуре приходят хоть какие-то выборы, исламисты не могут не стать значимой политической силой. Только уже видна разница между исламистами умеренными и "Аль-Каидой". "Аль-Каида" поднимает голову там, где диктатор стреляет в собственный народ.