Глава кинокомпании "Кинотавр" Марк Рудинштейн провел пресс-конференцию, на которой собирался рассказать о своих планах на будущий год. О планах действительно было рассказано, но основная причина встречи с журналистами оказалась другой. Один из главных персонажей российского фестивального движения решил развеять всевозможные слухи и сплетни, которые распространяются в последнее время и могут повредить доброму имени компании. Рудинштейн сообщил, что готов ответить на все вопросы и разъяснить все темные места в истории "Кинотавра" и Открытого российского кинофестиваля в Сочи. К сожалению, то ли журналисты оказались плохо подготовленными, то ли Марк Рудинштейн преувеличил значение разного рода мифов вокруг "Кинотавра", но интригу ему пришлось раскручивать одному. Главный сюрприз пресс-конференции — история с рекламой Nescafe и неприглядной ролью в ней директора "Интерфеста" Атанесяна — был проглочен залом с обидным равнодушием. Тем не менее интересного на пресс-конференции действительно было рассказано немало. Подробнее о планах "Кинотавра" и откровениях Марка Рудинштейна Ъ расскажет в субботнем номере.
Соб. инф.
Большой чтит память Мариса Лиепы
В среду в Большом театре прошел вечер, посвященный памяти выдающегося танцовщика Мариса Лиепы. В июле этого года ему исполнилось бы 60 лет. Более двадцати лет его творческой жизни были связаны с Большим. Здесь талантливый артист, отличавшийся необычайным обаянием, завоевал широкую популярность и горячую зрительскую любовь, которая не иссякла и поныне. Потому неподдельная искренность и теплота царили на вечере памяти мастера, проведенном театром в сотрудничестве с московской ассоциацией "Золотой век" и посольством Латвии. Сорежиссерами стали сын артиста, тоже танцовщик, Андрис Лиепа и известный театральный режиссер Борис Львов-Анохин. В программу были включены фрагменты из спектаклей, которые Марис Лиепа считал лучшими в своем репертуаре. Это "Лебединое озеро", "Жизель", "Ромео и Джульетта", "Легенда о любви" и, конечно же, "Спартак". Сцены из них исполнили артисты балета Большого театра. По словам Илзе Лиепа, ее отец мечтал восстановить балеты Михаила Фокина. Один из них — "Видение Розы" — был поставлен им в Большом театре. Однако сполна осуществить замысел отца довелось лишь сыну Андрису, но уже на сцене петербургского Мариинского театра. Вчера балет "Шахерезада" в исполнении ведущего солиста Мариинки Фаруха Рузиматова и Илзе Лиепа открыл программу вечера. Затем прозвучали главы из книги Мариса Лиепы "Я хочу танцевать сто лет". Она впервые выпущена на русском языке издательством "Вагриус" и продавалась в фойе Большого театра. Памяти Мариса Лиепы был посвящен хореографический номер "Вечность", а также десятиминутный фильм "Под знаком солнца и огня", снятый режиссером Вячеславом Ореховым.
ИТАР-ТАСС
На тропу жестокости некоторых художников приводит жажда милосердия
В московском культурном центре "Феникс" при участии Российского благотворительного фонда "НАН" и "Селена-арт-групп" открылась выставка Деборы Линн Дэг "Детское время". Молодая художница из Калифорнии, выпускница-отличница двух художественных колледжей (в Окленде и Ливермуре), ныне обучающаяся на факультете искусств Государственного университета в Сан-Хосе, активно выставляется последние четыре года — преимущественно на территории обучающих ее учреждений, что говорит в первую очередь о безусловной способности художницы быстро становиться объектом общественного внимания. И это подтверждают названия ее выставок — "Только женское" (1992), "Дух Африки" (1994), "Женское шоу" (1995), "Больше, чем Закон" (1996). Посетитель московского вернисажа, понадеявшийся увидеть яркий мир детства, привезенный из страны Диснея, не будет обманут только в одном: активная красно-рыже-синяя палитра, отсвечивающая масляным блеском с фанерных объектов художницы, действительно бьет в глаза, но ровно до того момента, пока они не начинают различать сюжета. Детская голова, накрытая мешком и помещенная в центр оптического прицела; портрет девочки с завязанным ртом; серия детских головок с забинтованными местами подразумеваемых увечий. Фанерная фигура мальчика, поначалу кажущаяся прислоненной к косяку с возрастными зарубками (у зрителя отлегло от сердца), при ближайшем рассмотрении оказывается подпираемой фанерным же столбом, начиненным вклеенными в него гильзами от патронов, — метафора художницы, озаглавленная "Игра в войну". Трудно спорить с гражданским пафосом, одолевающим художницу исключительно в том творческом промежутке, который необходим для созревания выставочной концепции и ее практического воплощения. Как и трудно опровергать ее личное право пользоваться средствами живописи в градациях, не стесняющихся сравнения ни с садистскими стишками, ни с сентиментальной эстетикой подкрашенных фотографий с котятами и прочими идиллическими фетишами, ни с головами фарисеев из знаменитой серии фрагментов к знаменитой картине Анатолия Иванова. Тиражируя в своем творчестве образы детской беды, художница, похоже, сама не понимает, насколько ее творческий порыв родствен клиническому диагнозу, а наивная прямолинейность в отстаивании детских, женских и т. д. прав с помощью искусства демонстрирует полное отсутствие щепетильности во взаимоотношениях как с правами, так и с искусством.
Соб. инф.