В связи с трехсотлетним юбилеем Джованни Баттиста Тьеполо, празднуемым по всему миру, в итальянском городе Удине открылась выставка рисунков сына художника, Доменико Тьеполо, под названием "Джандоменико Тьеполо. Мастерство и игра. Рисунки мира". Творчество Тьеполо-младшего находится в тени величия славы его отца. Выставка в Удине доказала не только то, что Доменико Тьеполо вполне самостоятельный художник, но и что его мир пульчинелл, шарлатанов, щеголей и причудливых мифологических персонажей — это самостоятельный раздел венецианской культуры, а не просто каприччо на темы прошлого величия.
В конце XVIII века в Венеции большой популярностью пользовались волшебные фонари, представляющие собой переносные ящики, куда нужно было заглядывать через специальный глазок и наслаждаться видами различных местностей и отдаленных городов, нарисованных на стеклянных пластинках и увеличенных благодаря оптическому эффекту. Вокруг этих первых прообразов современной видеотехники всегда собиралась толпа любопытных, желающих насладиться невиданными далями. Хозяевами волшебных фонарей были бродячие шарлатаны, промышлявшие различными способами, в том числе предсказаниями будущего.
Подобные волшебные фонари получили название Il mondo nuovo, что значит "Новый мир" или "Новый свет". Это название, схожее с тем, что получил новооткрытый континент, несколько иронично определило взаимоотношения Венеции с современностью. Оттенок некоего шарлатанства сопровождал восприятие всего нового, что возвещало о наступлении XIX столетия. Il mondo nuovo стал популярным сюжетом в венецианской живописи конца XVIII века, и, конечно, одно из самых замечательных его изображений принадлежит кисти Доменико Тьеполо.
С самого начала своей карьеры Доменико Тьеполо был полностью подчинен влиянию своего отца и учителя, Джованни Баттиста. Впервые как художник он выступает в качестве помощника в огромной работе Тьеполо-старшего во дворце архиепископа Вюрцбургского. В километрах фресок этого палаццо трудно различить, что выполнено кистью маэстро, а что — его помощниками. Доменико сразу же проявил свой незаурядный талант, однако его произведения очень трудно выделить из потока работ его отца. Часто они были созданы по рисункам Тьеполо-старшего и впоследствии ему приписывались. Лишь привкус некоторого утомления, слегка похожего на слабость, отличает живописные творения Доменико от Джованни Баттиста.
Так продолжалось вплоть до смерти Тьеполо-старшего в 1770 году. Нельзя сказать, что после этого наступил блистательный расцвет Доменико и что его творчество можно трактовать как наглядный пример изживания эдипова комплекса. Однако после смерти отца Доменико Тьеполо как будто освободился от несколько утомительной для него обязанности участвовать в громком триумфальном закате венецианской культуры. Творчество Тьеполо-старшего своим размахом напоминало условное действо гигантской оперы на темы величия венецианского духа. Мелкота современности с ее смешными костюмами и жалкими событиями здесь была неразличима. Дар Доменико Тьеполо — гораздо более скромный, но, может быть, не менее тонкий — был чуток как раз к современности.
Может быть, именно поэтому после смерти отца Доменико Тьепло предпочитает создавать бесконечные серии рисунков, почти отказываясь от живописи. Уединившись на вилле в окрестностях Венеции, он работает над циклом фресок, предназначенных для собственного удовольствия. Росписи виллы Тьеполо в Дзианиго представляют собой уникальнейший памятник итальянской культуры конца XVIII века. Это свидетельство того, как один из наследников величия мира идеалистического итальянского пластицизма изображает прозаическую эпоху европейского нового времени, которой оказались совершенно чужды былые идеалы.
В Доменико Тьеполо — в забавных и грустных сценах на бытовые темы, в изображении новомодных костюмов "директуар" и современных занятий — есть что-то общее с князем Салина из романа Лампедузы "Леопард", знаменитого благодаря экранизации Висконти. Самым замечательным качеством, присущим Доменико Тьеполо в той же степени, что и князю Салина, было отсутствие какой-либо язвительности. Его восприятие постепенного умирания Ancien Regime далеко от конфликта и трагедии, катастрофы или апокалипсиса. С мягкой улыбкой он смотрит на шарлатанство Il mondo nuovo и свою собственную обреченность. Смерть венецианской независимости, венецианского величия и венецианского богатства он воспринимает не как гибель, а как неизбежный и потому нежный уход. В полном отказе от противопоставления былого и настоящего — высшая мудрость князя Салина и Доменико Тьеполо.
Одним из самых замечательных произведений Тьеполо-младшего стала серия из 104 рисунков под названием "Развлечения для ребят", представляющая жизнь Пульчинеллы от свадьбы его родителей до его смерти. Со всем блеском большой манеры Тьеполо прослеживает жизнь этого балаганного персонажа. Во многих рисунках заметна сознательная аллюзия на произведения Джованни Баттиста. Так, одна из первых работ серии представляет "Свадьбу отца Пульчинеллы", повторяя композицию огромной фрески в Кайзерзаале в Вюрцбурге "Свадьба Федериго Барбаросса и принцессы Беатрисы". Вместо пышной свиты в веронезевских роскошных нарядах, как на фреске, на рисунке толпятся Пульчинеллы в масках, колпаках и балахонах. Тем не менее никакого сарказма в этом каприччо нет: просто пышная утопия превратилась в детскую сказку.
Шумная толпа забавных персонажей Доменико Тьеполо напоминает тех, кто толпится вокруг магического фонаря на венецианских площадях, желая взглянуть на волшебный Новый свет. Для старой, мудрой и прекрасной Венеции вся эта суета с революцией, гильотиной, наполеоновским нашествием, демократическим террором и прочими великими ужасами кажется забавным чередованием картинок. Великий Джованни Баттиста вообще не обращал внимания на новый мир и при всей своей величественности походил на страуса, прячущего голову в песок. Доменико Тьеполо без страха взглянул вокруг себя и улыбнулся — и сдержанностью этой улыбки преподнес урок будущим поколениям.
АРКАДИЙ Ъ-ИППОЛИТОВ