На скачках можно много заработать. Разными способами, кроме одного — на скачках не стоит играть ради денег. В этом убедился наш специальный корреспондент Александр Кабаков, побывав на крупнейшем в мире ежегодном стипльчезе Martell Grand National.
Среди главных человеческих слабостей и пороков мне совершенно чужда только одна (чужд только один?): я полностью лишен азарта в игре. Вид карт вызывает у меня лютую скуку, рулетка кажется просто красивой механической игрушкой, а на бегах я не был ни разу в жизни — пока не попал на ипподром Aintree в Ливерпуле.
Собственно, и там бы я не оказался ни под каким видом, если бы не коньячная компания J&F Martell, которая уже девять лет спонсирует крупнейшие и наиболее известные в мире скачки Grand National и приглашает на них журналистов. Вероятно, в заключительный день скачек среди 480 млн человек, которые по всему миру смотрят телевизионную трансляцию этого грандиозного британского национального события, и среди 60 тыс. ежегодных посетителей ипподрома я был единственным, кто понимал в происходящем так мало. Может, именно поэтому мне и было так интересно.
Люди
Зрители съезжаются в Aintree самыми разными способами. Приглашенные организаторами VIP отправляются с лондонского вокзала Euston специальным поездом, состоящим из одних вагонов-ресторанов, где начинают завтраком с шампанским и заканчивают — на обратном пути — ужином с коньяком и виски в утешение проигравшим. Прочие приезжают на своих машинах со всех концов Соединенного Королевства, в специально зафрахтованных автобусах и обычных электричках. Окраина рабочего Ливерпуля, унылая, как всякий рабочий поселок, заполняется толпами автомобилей и людей, каких в другое время здесь увидеть невозможно.
Главная и уважаемая категория — джентльмены-завсегдатаи и такие же леди. Они с ног до головы одеты во все твидовое (особый сорт derby tweed), с большими полевыми биноклями, многокилограммовыми пачками программ и специальных, спортивно-скаковых выпусков газет и с особым выражением лиц. Не интерес на этих лицах, как можно было бы ожидать, а некоторая застывшая задумчивость — они считают шансы, оценивают прогнозы и прислушиваются к внутренним голосам.
Вокруг них кипит обычная современная английская толпа: молодые люди в коже и девушки в широких штанах грузчика, пожилые пары с зонтами и в нафталинных выходных костюмах, мужчины с энергичными подбородками, в безукоризненно вывязанных галстуках, прижимающие щекой к плечу телефон, обязательные британские чудаки с седыми лохмами из-под кепок...
И в этой толпе мелькают персонажи, которых даже мой неопытный взгляд выделяет сразу. Они жутко озабочены, одеты как твидовое сообщество, но слишком потерты, они суетятся, заговаривают с явно незнакомыми и оказываются одновременно в разных местах. Это, догадался я — и впоследствии оказалось, что правильно,— "жучки", советчики и подсказчики, надеющиеся на свою мифическую долю и иногда, видимо, даже получающие ее. Все они похожи на Коровьева, только треснутого пенсне не хватает.
Толпа медленно втягивается на территорию, вокруг которой валяется невероятное для любого, кроме русского пустыря, места количество мусора и стоят жидкие пикеты "зеленых" (в предыдущие дни скачек погибли пять лошадей, и пикетчики требуют прекратить издевательства над животными). Скаковая публика смотрит на активистов сочувственно и продолжает движение.
Лошади
Они невероятно хороши собой, и их действительно становится жалко. Впрочем, по виду похоже, что они ничего так не желают, как ринуться вперед со скоростью спортивного автомобиля и даже погибнуть в этом полете. Благородные существа, выделяющиеся своей осанкой даже по сравнению с твидовыми джентльменами и выражением длинноватых даже для Англии лиц.
До начала очередного забега их показывают публике на специальном кругу, чтобы все желающие могли оценить шансы на собственный взгляд. Коричневое блестящее совершенство деликатно переступает тонкими ногами, жокей ростом с десятилетнего ребенка в яркой форме идет рядом, а в центре круга стоит гордый владелец или владелица этой собственности в несколько десятков, а то и сотен тысяч фунтов.
После этого с трибуны лошадей можно увидеть только очень издалека — тесной стаей они летят по ярко-зеленой травяной дорожке, неся сгорбленных, стоящих в стременах жокеев к очередному препятствию, и несколько уже освободившихся от неудачливого наездника скачут впереди всех...
В одном забеге участвуют 40 лошадей. К финишу приходит максимум половина. Больше всех в истории скачек — три раза в 70-е годы ХХ века — побеждал жеребец Red Rum. Молодец Красный Ром! Ведь история Grand National началась в 1839 году. Пожалуй, нет другого абсолютного чемпиона в каком-либо виде спорта, который держался бы так долго.
Деньги
Их на скачках делают следующим образом: достают из бумажника купюру в пять или десять фунтов и отдают эти портреты Ее Величества специальным женщинам, которые ходят в толпе с машинками и выбивают квитанции. Естественно, я поставил (надо же когда-нибудь начинать!) десятку на фаворитов. Их мне подсказал человек в большой кепке и мятом твидовом костюме, неизвестно откуда появившийся рядом в этот момент: "На 18-й и 21-й номера, сэр. Поверьте мне, я играю не первый год". Это было очевидно. Так же, как и то, что ни 18-й, ни 21-й не могли попасть и, конечно, не попали даже в пятерку первых. Человек в кепке уже мелькал где-то вдалеке, допивая пиво из чужого стакана и одновременно советуя очередному идиоту относительно следующего забега.
Ставить можно на победителя, на последовательность прихода к финишу, на сочетание этих результатов и еще десятком других способов. Можно играть в одном из четырех действующих тотализаторов, заполняя абсолютно непостижимым (по крайней мере, для меня) способом соответствующие карточки. Я сам видел, как один джентльмен мгновенно расписал на такой карточке всю (!) последовательность прихода лошадей в очередном забеге и потом пошел получать выигрыш. Есть специалисты! Однако пачка в руках счастливца была не слишком толстой.
Большие деньги
Их на скачках делают совсем по-другому.
Во-первых, их делает ипподром, продающий билеты на посещение (до нескольких сотен фунтов в ложу VIP) и права теле- и радиокомпаниям на трансляцию.
Во-вторых, их делают организаторы тотализаторов и букмекеры. В этом году около 15 млн британцев сделали свои ставки — в сумме около 100 млн фунтов. Судя по крупному выигрышу, который я видел, не меньше половины игроки потеряли, а приобрели, соответственно, тотализаторы и букмекерские конторы.
В-третьих, зарабатывают владельцы лошадей — в зависимости от занятого места стоимость скакуна может сразу вырасти в несколько раз.
В-четвертых, свою тяжкую долю имеют жокеи. Призовой фонд в этом году составил 500 тыс. фунтов — это крупнейший призовой фонд скачек в мире.
В-пятых, свою выгоду имеет спонсор — Martell. Его расходы на организацию нынешних скачек составили 600 тыс. фунтов. Но реклама стоила того: полмиллиарда телезрителей видели имя спонсора на ограждении ипподромных дорожек, да еще одновременно транслировался (в том числе на гигантские экраны, установленные прямо на поле в Aintree) Кубок L'Or de Martell с ипподрома в Гонконге.
Наконец, немало получают и все, кто работает вокруг скачек: хозяева бесчисленных магазинов и баров вокруг ипподрома, цены в которых процентов на двадцать выше среднеанглийских; работники многочисленных служб встречи и размещения посетителей, охраны, транспорта. И даже жители ближних ливерпульских кварталов, сдающие места на своих парковках приезжим...
А проигравшие билетики падают и падают на газон. Нет, так легкого фунта не заработаешь. Правда, моей соседке повезло: она поставила два фунта на 13-й номер, просто веря в чертову дюжину и не прислушиваясь ни к каким прогнозам, и выиграла 1:13. Представляете, сколько бы она получила, поставь не два, а две тысячи фунтов!
Но кто вам сказал, что и тогда тринадцатый пришел бы первым?
Впечатление
Все вместе — очень красиво и очень по-английски. Вопреки суеверию не везет даже новичкам. Впрочем, в одном им точно повезло — побывать на Grand National.
--------------------------------------------------------
СКАЧКИ В ЦИФРАХ
160 лет с препятствиями
За всю историю Grand National, проводимых c 1839 года, они были сорваны дважды: в 1993 году результаты признали недействительными из-за двух фальстартов подряд, а в 1997 году всех зрителей эвакуировали и скачки перенесли на неделю из-за угрозы Ирландской республиканской армии устроить взрыв.
Кроме того, скачки не проводились во время первой и второй мировых войн.
Для съемок скачек в Aintree используют 40 телекамер (некоторые из них установлены на вертолетах) и 16 км кабеля.
В 1998 году на ипподроме в Aintree с помощью Martell построили новую скаковую дорожку Princess Royal Stand. Она обошлась в 6 млн фунтов.
В этом году за три дня скачек 120 тыс. человек выпили 3,5 тыс. бутылок шампанского, 180 тыс. банок пива, 2 тыс. бутылок виски, коньяка и джина, съели 5 тыс. лимонов.