В воскресенье в зале "Атриум" гостиницы "Балчуг" прошла церемония вручения премии К. С. Станиславского за театральный сезон 1995-96 гг. При всей безошибочности вкуса жюри, представившего идеально выверенный список награжденных, соль происходившего была все же не в выборе победителей. Круг обративших на себя внимание спектаклей столь узок, что имена номинантов и награжденных кочуют из "Золотой Маски" в "Хрустальную Туранднот" и обратно. Зато у нас, похоже, возник наконец новый достойный тип премиального шоу.
В конце восьмидесятых кинематографическая Ника, первой присвоив себе звание российского "Оскара", на несколько лет определила равнение Москвы на Лос-Анджелес. С большим или меньшим размахом в роли отечественного эквивалента американского дядюшки с тех пор успели перебывать и театральные "Маска" с "Турандот", и даже — по совсем уж непонятным причинам — приз молодым кинематографистам "Зеленое яблоко, золотой листок".
Впрочем, обосновавшись в Малом, профессиональная премия деятелей театра заранее обрекла себя на гораздо большую, чем у кинематографистов, благочинность, а "Хрустальная Турандот", переехав из душного зала Дома актера под сень кусковских оранжерей, обрела завидный статус салона. Но и в цитадели русского театрального академизма, и на просторах шереметьевской подмосковной призрак "Оскара" заставлял учредителей премий соглашаться на очевидные неудобства. Например, на организацию масштабного представительского концерта или имитацию тайны за семью печатями — что в узком кругу награждаемых и награждающих просто смешно.
Фонд Станиславского решил сыграть в другую игру. Героически отказавшись, во-первых, от попытки повторить наиболее выигрышную сцену, когда кто-нибудь из звезд, открывая конверт и прикрывая глаза, произносит сакраментальное: "And Oscar goes to...", и, во-вторых, — от принципа, когда каждое вручение приза обставляется как отдельный номер.
В "Балчуге" процедура получения диплома и прилагающихся к нему трех тысяч долларов занимала в среднем минуту-две (на пространные благодарственные речи решились лишь украинский актер Богдан Ступка и старейшина российской режиссуры Валентин Плучек). Девять вручений были поделены на три залпа (по три в каждом) и прослаивались несколькими концертными номерами с конферансом Ивана Охлобыстина — начисто затмившего в этой роли прекрасную Турандот.
Вполне отдавая себе отчет, что церемония вручения любых премий — а театральных в особенности — в какой-то момент неизбежно собьется на кич, "станиславцы" решили не предпринимать заведомо безрезультатных попыток его избежать, а ввели кич в правила игры. Иван Охлобыстин, будто и не выходивший из роли Сержа Лифаря в "Мании Жизели", перебивающий свой конферанс цитатами из Платона и "любимого Станиславским митрополита Филарета", Валентин Гнеушев, представивший два блистательных номера с характерными названиями "Ваш Пьеро" (Евгений Пимоненко) и "Эквилибр моветон" (Александр Велигоша), Евгения Симонова, читавшая Северянина (и не что-нибудь, а "Ананасы в шампанском"!), заранее обезоружили людей хорошего вкуса: как раз разговор о дурном тоне в этой системе координат становился безвкусным. Если добавить беспрецедентную краткость (час с небольшим), можно констатировать, что в Москве родился новый тип инаугурационного зрелища. И поскольку произошло это через три дня после собравшего все "никовские" штампы шоу "НТВ-плюс" в Доме кинематографистов, контраст был особенно впечатляющим. Но дело не только в этом.
Год назад менеджер нынешнего мероприятия Геннадий Иозефавичус выступил в роли крестного отца другого проекта — оперы Антона Батагова, посвященной Диалог-банку. Тогда акция, состоявшаяся в Экспоцентре, кажется, ошеломила банкиров куда больше, чем подготовленных зрителей. Тем не менее очень скоро стало очевидно, что соединение рассказа о пользовании банковскими услугами с музыкой модного московского композитора дало именно тот эффект прорыва, на который "Диалог", обеспокоенный созданием собственного имиджа, и рассчитывал.
Как ни странно, современный московский театр — сообщество ничуть не менее, а возможно, и более замкнутое, чем банковские структуры. Существование современной культуры вне его стен для большинства театральных деятелей — вопрос достаточно темный и, главное, совершенно неинтересный.
Перетащив театр из привычных интерьеров в пятизвездочную гостиницу, доверив место хозяина вечера Охлобыстину, о существовании которого большая часть именитых гостей наверняка не подозревала, выведя на сцену гуттаперчевых юношей Валентина Гнеушева — когда все уверены, что кроме юношей Романа Виктюка никаких других нет и быть не может — устроители шоу подготовили точно такой же прорыв, ничем вроде бы не нарушив респектабельности элитарного действа.
Присутствовавшие же при этом нетеатральные деятели обнаружили, что театр может быть светским событием в современной смысле этого слова. И, как ни странно, почти не удивились.
ЛАРИСА Ъ-ЮСИПОВА