В четверг в госпитале близ Парижа умер знаменитый французский кинорежиссер Марсель Карне.
Уход из жизни Марселя Карне поражает своей запоздалой несвоевременностью. Никто, разумеется, не желал ему скорейшей смерти — тем более что он, вероятно, пережил всех своих врагов, некогда раздраженных его пылкостью и несговорчивостью. Однако если старший на два года Брессон и младший на три Антониони продолжают снимать и остаются мэтрами, действующими фигурами современного кино, Карне давно был списан в исторический архив.
Его довоенные "драмы Рока", пропитанные напряженностью и предчувствием катастроф; его декорации, имитирующие пейзажи портовых городов; его неприкаянные герои, сыгранные молодым Жаном Габеном и юной Мишель Морган; само название его "Набережной туманов" — весь этот столь неудачно названный "поэтический реализм" остался в своем времени вместе с присущей ему навязчивой символикой ("плутократическим, декадентским, нигилистическим" назвал замысел этой картины Геббельс).
Карне — один из немногих европейских кинохудожников, пик славы которых пришелся на годы войны, когда творчество подавляющего большинства, напротив, испытало кризис. Премьера фильма "Вечерние посетители" 5 декабря 1942 года стала легендой, вписанной в анналы национальной культуры. И сам фильм был средневековой легендой о загримированных под менестрелей посланцах дьявола. В оккупированном Париже намеки такого рода были всем понятны, и в то же время эстетско-романтическая концепция картины была доведена до степени манифеста. А вскоре Карне достиг своей вершины, сняв "Детей райка", — фильм, кажется, не подверженный старению и уверенно входящий во все мировые рейтинги "лучших фильмов всех времен и народов".
И тут же началось стремительное падение. Хотя в послевоенные годы режиссер делает несколько качественных картин, его время стремительно уходит, а попытки отразить проблемы новых поколений страдают наивностью. Хотя в "Обманщиках" (1958) у Карне снялся Жан-Поль Бельмондо, но прославился он как главный актер "новой волны" лишь год спустя в фильме Годара "На последнем дыхании". И в нем, и во множестве других произведений "новой волны" вплоть до "Шербурских зонтиков" ощутима перекличка с Карне, проигрывание основных мотивов "поэтического реализма". Но по сути это полемика. Фильмы "новой волны" лишены понятия Рока; это экзистенциальные драмы, а не трагедии в обертке мелодрамы, которыми прославился Карне. Анархизм персонажей "волны" легко сочетается с конформизмом, а место судьбы занимает случай пополам с расчетом.
Карне был слишком быстро переведен своими молодыми оппонентами в разряд "папиного кино" и стал символом стагнации национальной киноиндустрии. Трюффо писал: "Если то, что он должен снять, умно, он придает ценность уму, если это идиотизм, он придает ценность идиотизму". Но разве не на этом же принципе строится постволновый кинематограф — как французский, так и американский, отвергнувший авторское начало в пользу виртуозного профессионализма?
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ