24 сентября 1996 года в Нью-Йорке глава МИДа России Евгений Примаков и госсекретарь США Уоррен Кристофер поставили подписи под совместным заявлением о согласии сторон вывести из-под Договора по ПРО низкоскоростные противоракеты (скоростью до 3 км/сек.). Тогда это стало своего рода сенсацией: казалось, что договор, на котором, по большому счету, последние 24 года держалась вся система взаимного ядерного сдерживания, не устоял под напором жаждущих его пересмотра политиков и военных и технического прогресса. Однако сейчас, похоже, произошла уже другая сенсация — "отменяющая" первую.
Судя по последним событиям, Москва вовсе не намерена "без боя" идти на серьезные уступки Вашингтону: намечавшееся на вчерашний день подписание документов "первого этапа" — о разграничении систем стратегической и тактической ПРО — не состоялось.
Документы, являющиеся не чем иным, как дополнительными протоколами к Договору по ПРО от 1972 года, заключенному еще Леонидом Брежневым и Ричардом Никсоном, представители США и России должны были подписать вчера в Женеве в ходе очередного заседания постоянной консультативной комиссии. (Эта комиссия создана несколько лет назад специально для выработки новых критериев договора по ПРО. В работе комиссии участвуют также представители Белоруссии, Казахстана и Украины.) Вероятно, не желая привлекать к этому событию повышенного внимания прессы, стороны поручили подписать документы заместителям глав своих внешнеполитических ведомств. С российской стороны это должен был сделать первый замминистра иностранных дел Георгий Мамедов, со стороны США — заместитель госсекретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности Линн Дэвис. Однако не только подписания документов, но и самой встречи Мамедова с Дэвис вчера в Женеве не произошло.
Как следует из достаточно резкого заявления официального представителя госдепартамента США Николаса Бернса, встреча сорвалась по вине Москвы, которая в конце минувшей недели по дипканалам якобы неожиданно передала США предложение о внесении ряда изменений в подготовленные к подписанию документы. Эти новые предложения Кремля, по словам Бернса, увязали бы вступление в силу договоренностей по первому этапу с завершением второго этапа переговоров — об определении параметров высокоскоростных систем противоракетной обороны, разработки которых не нарушали бы условий договора по ПРО.
В итоге, выразив "большое сожаление и разочарование в связи с отходом России от ее прежних позиций" (а таковыми в Вашингтоне считают договоренности, достигнутые в ходе визита в Нью-Йорк Примакова в конце сентября), представитель госдепа твердо заявил, что новые предложения Москвы неприемлемы для Соединенных Штатов. При этом в Вашингтоне не теряют надежды убедить российскую сторону отказаться от выдвинутых ею новых подходов к проблеме выведения из-под действия договора по ПРО низкоскоростных систем ПРО. Ведь сентябрьские договоренности Примакова--Кристофера фактически легализовывали ряд последних научно-технических разработок США в области создания ПРО для театра военных действий (систем, которые обеспечивают хотя бы относительную защиту от ограниченного ядерного удара каких-то конкретных территорий или отдельных регионов страны). И хотя аналогичные работы велись и ведутся в России, в силу общих геополитических обстоятельств (у нее, в отличие от США, нет прямых врагов) и ввиду плачевного состояния ее экономики она менее заинтересована в изменении условий договора по ПРО — на разворачивание систем ПРО ТВД для прикрытия тех или иных регионов страны у нее просто нет средств.
Однако Москва принимать на себя вину за срыв мероприятия в Женеве, как следует из вчерашнего заявления официального представителя МИД Михаила Демурина, не намерена. Более того, МИД выразил сожаление в связи с отказом Дэвис прилететь в Женеву для переговоров с Мамедовым, который туда приехал. При этом Россия готова, по словам представителя МИД, подписать "все соответствующие документы, если они будут полностью и необходимым образом подготовлены". Пока эти документы, судя по всему, вызывают у Москвы некоторые вопросы.
АЛЕКСАНДР Ъ-КОРЕЦКИЙ