О чем же, собственно, идет речь? Государственная больница передается в управление частной компании, которая обязуется предоставлять населению некий объем бесплатных услуг, согласованный с местной властью и профинансированный ею. А в оставшееся от этого госзаказа время в этой же больнице оказываются платные медицинские услуги.
На первый взгляд все логично: бизнес заинтересован в эффективном использовании доставшихся ему активов, а пациенты от этого только выигрывают. Но в действительности ситуация намного сложнее и социально опаснее.
Бизнес, естественно, нацелен на получение прибыли. Есть два пути:
— получать в рамках госзаказа деньги в соответствии с так называемым полным тарифом (компенсация всех реальных затрат на предоставление медицинских услуг плюс хотя бы небольшая прибыль), а также зарабатывать на платных услугах;
— работать себе в убыток в бесплатном для населения сегменте, компенсируя это прибылью от предоставления платных услуг.
Если говорить о ближайшей перспективе, то отрасль будет пытаться реализовать, конечно, первый путь. Как известно, финансирование здравоохранения из федерального бюджета правительство ужимает, подавляющее большинство регионов вынуждены делать то же самое. Таковы экономические реалии страны. Единственное светлое пятно — оплата труда медицинского персонала, которая в соответствии с указом Владимира Путина должна быть не менее чем средний заработок по региону. Но и у этого есть побочные последствия: закрываются мелкие учреждения здравоохранения, сокращаются штаты.
Но такая экономия на численности работников позволяет лишь худо-бедно поддерживать требуемый уровень зарплат. А на все остальное (содержание в приличном состоянии материальной базы и тем более ее улучшение, бесплатное лекарственное обеспечение, питание, коммуналка) денег очень часто категорически не хватает. Какой уж тут обеспеченный бюджетом "полный тариф"!
И тут в рамках реализации частно-государственного партнерства отрасль переходит на второй путь. По нему начинают идти региональные власти — от упомянутой выше элементарной нехватки своих денег. Появляются очевидные риски снижения доступности для населения многих медицинских услуг. Или, попросту говоря, речь идет о замещении бесплатного здравоохранения его платными формами.
Это плавно происходит и будет продолжаться, потому что никаких протестов со стороны населения нет. Может даже сложиться впечатление — впрочем, весьма поверхностное,— что люди адаптируются к меняющейся ситуации, изыскивая личные деньги на медицину. Но если приглядеться, то эффекты ожидаются совсем другие: макроэкономика с неумолимостью говорит о том, что доходы населения в ближайшие годы расти не будут (а у многих групп снизятся). А это значит, что выкроить из своих скромных семейных бюджетов деньги на лечение для большинства будет все сложнее. Начнется бурный рост и без того весьма популярного самолечения, которое иногда помогает от насморка и кашля, но никогда — от сердечно-сосудистых, неврологических, онкологических и многих других серьезных заболеваний. Итог: увеличение доли хронически больных детей и людей трудоспособного возраста. Тем самым ухудшается качество жизни в стране, появляется еще одно ограничение (в виде нехватки здоровых кадров) для столь желаемого экономического роста. Практика показывает, что если под одной крышей одни и те же врачи занимаются и тем и другим, то это неизбежно приводит к замещению общедоступной медицины более или менее качественным обслуживанием только для материально обеспеченного меньшинства.
Так что же — не пускать частный капитал в здравоохранение? Конечно, пускать. Но не в рамках складывающегося сейчас "частно-государственного партнерства", а на принципах дополнения бесплатных услуг, предоставляемых государственными учреждениями, платными в частных поликлиниках и больницах.