Мальчику 13 лет. У него несовершенный остеогенез, повышенная ломкость костей. Пять лет назад он ходил. Теперь не ходит. Металлические пластины, которыми врачи опрометчиво пытались скреплять его кости, оторвались, деформировались и торчат сквозь мышцы наружу. После многих переломов берцовые кости срослись зигзагом, мышцы атрофированы. Надо накачать мышцы, укрепить кости при помощи дорогих лекарств, выпрямить хирургически и вставить внутрь специальные штифты. Тогда Костя пойдет опять.
Костя не помнит, сколько было переломов. Он помнит, как в пять лет он взял с полки книгу и под тяжестью книги сломалось бедро. Костя тогда еще ходил
Фото: Василий Попов, Коммерсантъ
Костя лежит один в комнате, потому что мама ушла по делам. Нет, не так. Не совсем так. Он лежит один в комнате дешевого хостела в Москве, потому что вот приехал из Биробиджана за счет местного правительства, пожил десять дней в гостинице, обследовался, полечился, но выяснилось, что лечение затянется как минимум на год, и тут уж средства биробиджанского правительства кончились, мальчику подыскали хостел на первое время, а Костина мама поехала смотреть квартиру в Балашихе, которую они собираются арендовать, чтобы не летать каждый месяц в Биробиджан и обратно. На какие деньги? Костя не знает. Нашлись добрые люди, квартиру арендовать помогут — с ними-то мама и уехала в Балашиху.
"Уехала" — правильное слово. Костя передвигается в инвалидной коляске, и мама его тоже передвигается в инвалидной коляске. И у нее тоже несовершенный остеогенез. У нее не было атрибутов человеческого счастья — семьи, работы, мужа, и она мечтала о ребенке. Теперь ребенок есть. Похож на нее.
Костя не помнит своего первого перелома. Потому что тот случился на седьмом месяце маминой беременности. Или во время кесарева. Костя не помнит. И второго перелома не помнит. И третьего. Он вообще не помнит, сколько у него было переломов. Сбился со счета.
Он помнит, например, как ему было пять лет и он подошел к книжной полке. Взял с полки книгу, и под тяжестью книги сломалось бедро. Он еще тогда ходил.
Он вообще довольно хорошо ходил, держась за стенку, примерно с пяти лет и до семи. Даже катался на велосипеде. Трехколесном, разумеется. Мама тогда решила сделать Косте пару операций, чтобы мальчик научился ходить, не держась за стенку. И вот этого, думает Костя, не надо было делать. Может быть, и до сих пор ходил бы, пусть даже и держась за стенку.
Но что теперь говорить? Ему привинтили к костям металлические пластины, пластины деформировались и полезли наружу, выдергивая из костей шурупы, так что на месте шурупов оставались в костях дыры. И после операций Костя лежал по несколько месяцев в гипсе, так что мышцы атрофировались. И уже не встать. И мышцы слабы настолько, что совсем ничего не держат, и нога может сломаться, даже если просто приподнять ее над кроватью.
И Костя совсем уж было отчаялся, но здесь в Москве, в клинике "Глобал Медикал Систем" (GMS Clinic), доктор говорит: это ничего. Можно накачать мышцы. Ноги поднимать нельзя, да. Но если качаешь мышцы рук или брюшного пресса, то и мышцы ног тоже накачиваются немножко за компанию.
А потом, говорит доктор, надо прокапать специальные лекарства, которые укрепляют кости. А потом сделать все же две операции и вставить штифты, которые Костя не помнит, как правильно называются.
На всякий случай Костя стал еще играть в компьютерную игру World of Warcraft. Выбрал там себе персонаж — паладина, рыцаря, который путешествует, сражается с монстрами и от этого "прокачивается". Это такой геймерский термин. "Прокачиваться" — это значит обретать новые силы, умения, знания, оружие, магические свойства. Чем черт не шутит-- вдруг от того, что прокачивается паладин в компьютере, ноги тоже как-то прокачиваются за компанию.
Костя играет по сети с другом из Биробиджана. Но в Биробиджане наступает ночь. Друга загоняют спать. И Костя остался бы один, если бы в комнате не было меня. Впрочем, я тоже собираюсь уходить. Я встаю, Костя смотрит на мои ноги и говорит:
— Ух ты, какие у вас ботинки!
На мне высокие крепкие ботинки полувоенного образца. И выражение лица у Кости такое, что понятно совершенно — он видит перед собой воплощенную мечту. Мечта — это не ботинки. Мечта — это стоять в ботинках. Ходить в ботинках. Развернуться на месте в высоких крепких ботинках полувоенного образца и выйти вон из комнатки крохотного хостела, где помещаются только кровати, два инвалидных кресла и чемодан.
Выходя за дверь, я нарочно громко топаю. Чтобы Косте захотелось и этого — топать в ботинках.