"Будь моя воля, я бы молчал"

Билл Мюррей в этом году участвовал сразу в шести проектах, два из которых — "Отель "Гранд Будапешт"" и "Охотники за сокровищами" — вышли на экраны России. С актером встретилась обозреватель "Огонька"

— Господин Мюррей, за последние два года вы больше времени провели на съемках в Европе, чем у себя дома.

— И да, и нет. Оба фильма — "Охотники за сокровищами" Джорджа Клуни и "Отель "Гранд Будапешт"" Уэса Андерсона мы действительно снимали в Германии. У Джорджа мне досталась одна из ведущих ролей, поэтому съемки — в Берлине, Потсдаме и Герлице — длились несколько месяцев. Но из-за детей я старался часто бывать дома. Джордж был очень добр и внимателен и организовал для меня щадящий график. Каждые две недели мне можно было летать в США. Что касается последних фильмов у Уэса Андерсона, то там я называю себя "актером на 10 минут". Когда мы снимали "Поезд на Дарджилинг", Уэс назначил мне четыре съемочных дня, а мы уложились за полтора, из-за них мне дважды пришлось летать в Индию. В "Королевстве полной луны" я участвовал всего лишь в нескольких сценах. В фильме "Отель "Гранд Будапешт"" на мою долю выпало еще меньше эпизодов. Там я сыграл месье Ивана, консьержа из отеля "Эксельсиор" и члена тайного общества "скрещенного ключа", который появляется в фильме с целью подойти к телефону и подъехать на машине для спасения коллеги Густава и его портье. На площадке я провел две недели, в фильме появляюсь на несколько минут.

— Чем вам запомнились съемки?

— Мы разместились в малюсенькой гостинице в нескольких километрах от польской границы. Кроме нас в ней, похоже, никто не жил. Думаю, поэтому нас там по нескольку раз в день приветствовали. Я никогда не видел такого миниатюрного старинного городка. Его центр, как мне сказали, совсем не пострадал от войны. А один из торговых домов нам в фильме послужил гостиницей. Мне понравилось, что люди там ездили на велосипедах, везде можно было ходить пешком, неторопливо переходить из кафе в кафе и сидеть там. Рестораны тоже были. Стояли полупустые, но там подавали еду. В основу сюжета фильма вошли произведения Стефана Цвейга. Они мало знакомы американцам и мне в том числе. Благодаря восторженным рассказам Уэса и замечательным декорациям мы окунулись в Европу первой половины ХХ века, периода между двумя мировыми войнами. Уэса я знаю целую вечность и всегда шучу, что мы с ним выросли вместе. Вернее, вырос я, а он так и остался ребенком и большим выдумщиком. В "Отеле "Гранд Будапешт"" ему удалось по-настоящему дать волю своей фантазии.

— В ваших последних фильмах речь идет об украденных произведениях искусства. Это случайность?

— Верно. И в обоих моим партнером по съемкам стал Боб Балабан. В "Отеле "Гранд Будапешт"" похищение картины носит комичный характер. А в "Охотниках за сокровищами" тема разграбления произведений искусства и уничтожения их фашистами является реальной и трагичной. Впервые я услышал о ней два года назад, когда ко мне обратился Джордж Клуни. Тогда подумал: "Погоня, охота, война, героизм — настоящий мужской фильм! Он мне должен понравиться". Только в экшен мужчины любят разрушать, а здесь им приходиться что-то защищать от разрушения. Во время съемок ко мне стали приходить другие мысли. Я понял важность того, что мы называем искусством; что картины, висящие сегодня в мировых музеях, могли бы там не висеть, если бы не герои, отдавшие жизнь за них. Во время Второй мировой войны это были люди, которые из-за возраста или из-за физических недостатков не могли отправиться на фронт. Они работали кураторами музеев, реставраторами и архитекторами. Когда их призвали защитить мировое искусство, они, не задумываясь, отправились на фронт. Одни спасали людей, другие — искусство. В военное время многим казалось абсурдом, что кто-то ходит по военным частям и в то время, когда гибнут люди, просит не подрывать церкви и статуи. Войны уничтожают людей, те рождаются снова. Но если уничтожить их искусство, тогда уничтожаешь их душу. Когда наступает война, культура является самым уязвимым звеном, о котором никто в тот момент не задумывается. В критические времена культура первой приносится в жертву, хотя должно быть наоборот.

— Во время Второй мировой войны президент Рузвельт возглавил комиссию по защите памятников искусства в Европе, вы его сыграли в фильме "Гайд-парк на Гудзоне".

— Рузвельт был кумиром моих родителей. Они были демократами. Я рос во времена, когда не было ненависти к президентам и когда правительство не критиковали, а доверяли ему. А иначе зачем было его выбирать!

— Вас прославили комедии, однако с годами ваши роли стали сложнее и драматичнее...

— Напрасно вы думаете, что снимать комедии легче, чем драмы. Я бы сказал, что все наоборот. Эмоции в драме выражаются естественнее и гармоничнее. Если нужно грустить, то грустишь. И зрителю становится грустно. А в комедии надо так грустить, чтобы все смеялись. Что легче? В комедию я пришел из телешоу "Субботним вечером в прямом эфире", и потому было логично, что я стал сниматься в этом жанре. Проблемы начались, когда молодое поколение режиссеров, Уэс Андерсон, София Коппола, не признавшие моего амплуа, стали приглашать меня на драматические роли. Я шучу. Однако основная проблема заключается не во мне, а в зрителе. Ведь это он начинал смеяться, только завидев меня на экране.

— С вами нелегко выйти на связь. У вас нет агента, и вы не пользуетесь мобильным телефоном.

— Не люблю мобильные телефоны. Это ненужное вмешательство в личную жизнь, которое актеры и так испытывают на каждом шагу. Мобильный телефон мне нужен только для общения с сыновьями. Хотя, когда телефон звонит, я сразу переключаю его на громкоговоритель. Но мне это приходится делать крайне редко. Молодое поколение вообще разучилось говорить по телефону. Они только пишут сообщения, так называемые SMS. А мои дети мне вообще ничего не пишут. Иногда мне кажется, что они ко мне равнодушны. Позвони я им и скажи, что нахожусь в опасности, они, вероятно, посоветуют мне обратиться в полицию. Что касается работы, у меня есть один номер, который известен коллегам. Когда Джордж Клуни приглашал меня на съемки, он позвонил по этому номеру и оставил там сообщение, после чего я перезванивал. Скажу с полной уверенностью, что мимо меня не прошло еще ни одного проекта, в котором я действительно хотел бы участвовать.

— Многие актеры с возрастом жалуются на отсутствие ролей. Этот процесс вас, кажется, не затронул. В чем секрет?

— В моих мизерных гонорарах и безграничном энтузиазме во имя искусства. Я сажусь на самолет и отправляюсь в другой конец мира для двухдневных съемок. Уэс нам всегда обещает долгие рабочие часы и низкую зарплату. Именно в этом и заключается мой секрет, когда на чаевые отдаешь больше, чем зарабатываешь на фильме. Но зато есть возможность с головой погрузиться в волшебный и сказочный мир кино или объехать мир за одну неделю. Например, для рекламной кампании "Охотников за сокровищами" мы за семь дней побывали в Берлине, Милане, Лондоне и Париже!

— Почему вы выбрали эту профессию, если это ограничение личной жизни?

— Не знаю, вряд ли из-за желания стать известным. Наверное, потому что я в детстве много читал, особенно биографии. Мне хотелось пожить чужой жизнью. А может, причина в другом. Я вырос в многодетной семье. Нужно было как-то обратить на себя внимание родителей. Однако публичных скандалов я не люблю. Предпочитаю жить скромно и незаметно. На улицу выхожу в головном уборе, прячусь за солнцезащитными очками, если вижу многолюдную толпу, перехожу на другую сторону улицы. С вами разговариваю, потому что надо продавать фильмы (смеется). Будь моя воля, я бы молчал. Молчание сохраняет энергию, необходимую актеру для работы. Когда занимаешься творчеством, надо постоянно следить, чтобы энергия не тратилась зря.

— Если бы вы не стали актером...

— ...То остался бы без работы. Я больше ничего делать не умею, даже играть! Все время повторяю одну и ту же роль — роль самого себя, то есть своего лучшего подобия. Но ведь и это не очень просто, сначала надо понять, кто ты есть на самом деле!

— Как всегда в это время, сейчас все заняты обсуждениями "Оскаров". У вас его нет, но однажды вы его почти получили.

— Дилемма шекспировского Гамлета "быть или не быть", то есть "иметь или не иметь". Меня номинировали за главную роль в "Трудностях перевода" у Софии Копполы. Я начал было готовить свою речь. Дело ведь не в том, получишь ты "Оскара" или нет. Должна быть готова речь. Когда объявили мою категорию, я уже выпрямился и привстал со своего кресла, а вызвали другого. И я подумал: "Зачем это я выпрямлялся!"

— Итак, "иметь или не иметь"?

— Иметь — почетно, не иметь — легче! Ведь людям, у которых есть "Оскар", тяжелее живется. Им приходится бороться против предубеждений других людей и своих собственных. Если "Оскара" нет, то ты покладистее и сговорчивее. А если он есть, то и другие возлагают на тебя высокие ожидания, и сам ты начинаешь думать: "Эту роль мне играть не пристало, ведь у меня есть "Оскар"!"

Беседовала Татьяна Розенштайн