Прошедшая неделя для российской экономики стала неделей дурных новостей. Упрямый Юсуке Хоригучи, которым в семьях членов правительства скоро станут пугать детей, уехал со своими экспертами из Москвы, не оставив надежд на то, что России удастся получить октябрьский транш кредита МВФ (подробнее см. стр. 12). Тем самым поставлен под вопрос хотя бы относительный успех наиболее важного сейчас проекта внешних заимствований — размещения еврооблигаций, с которым российское правительство связывает покрытие бюджетного дефицита на исходе этого года. Такая перспектива, учитывая недавнее создание ВЧК, не сулит имущим гражданам страны ничего хорошего. Государство уже не будет просить их поделиться. Оно само возьмет столько, сколько нужно.
Политическая история любит парадоксы, и несправедливость является ее характерной чертой (в отличие от экономики, где каждому воздается по заслугам). Той части российского общества, которая активно боролась против угрозы коммунистической реставрации, после июньской победы было особенно приятно узнать о рождении нового органа государственного управления с многообещающим названием ВЧК. Тем более приятно нарождающемуся среднему классу узнать, во имя каких целей создана чрезвычайная комиссия. Главной ее целью, как следует из текста подписанного 11 октября указа "О Временной чрезвычайной комиссии при президенте Российской Федерации по укреплению налоговой и бюджетной дисциплины", является обеспечение "взимания налогов и других обязательных платежей в объемах, необходимых для своевременного и полного финансирования расходов на оборону и безопасность государства и других защищенных текущих расходов федерального бюджета, государственной поддержки науки и культуры, выплаты пенсий и установленных федеральными законами социальных пособий, а также полного финансирования федеральной судебной системы". Ни один левый радикал не станет возражать против этого. На протяжении всех семидесяти четырех лет существования СССР государство активно финансировало именно подобного рода расходы, насаждая среди их реципиентов социальный паразитизм или чувство избранности.
Почему-то как раз в этом и видится содержание той самой "сильной социальной политики", разработать которую настоятельно рекомендует российскому правительству Международный валютный фонд. Как будто сила социальной политики состоит в том, чтобы как можно лучше обеспечить аутсайдеров рыночного соревнования, предпочитающих риску рыночной экономики гарантированную и спокойную жизнь под крылышком у государства. Стоит вспомнить, что в течение прошлых десятилетий эти люди жили преимущественно за счет труда тех, кто, вырвавшись из тихой трясины бюджетной сферы, завоевал себе сейчас место в относительно благополучной части российского общества.
Мнения последних никто не спрашивал, и власти по-прежнему ведут себя как в недавнем прошлом, предъявляя претензии налогоплательщикам, но забывая, что обязанности государства отнюдь не сводятся к тому, чтобы собрать все, что запланировано в бюджет. "Неуплата налогов — неуважение к государству. Терпеть это мы не намерены, — говорит премьер. — Основа основ — налоги. Это экономическая суть нашего с вами государства". Спорить с этим невозможно, это сущая правда. Но не вся. Основа государства еще и в эффективном расходовании этих средств, и здесь уже налогоплательщики вправе предъявить ему претензии. "Нет налогам, если неизвестно, на какие цели они собираются". Этот принцип, родившийся во времена американской революции, отражает понимание экономической сути государства свободными и ответственными людьми, благодаря которым и появились на свет Соединенные Штаты.
Однако революция в Северной Америке свершилась не только потому, что жители колонии хотели знать, на что тратятся их деньги. Они хотели еще и влиять на то, как они тратятся. Увы, большинство населения России по-прежнему мало интересуется расходной частью бюджета, в большинстве случаев идя на поводу у тех, кто рассматривает бюджет в качестве глубокого государственного кармана, в который достаточно поглубже засунуть руку и в котором всегда найдутся деньги. Российская исполнительная власть, находящаяся под гипнотическим влиянием "угрозы генерала Лебедя", начинает принимать навязываемые ей правила игры, втягиваясь в соревнование в популизме. Вот и Анатолий Чубайс в минувшие выходные заговорил в Петербурге на языке, который еще пару лет был для него иностранным: "Я вижу прямую связь между невыплатой зарплаты учителям в Петербурге и банкротством КамАЗа".
Пока не до конца выясненными остались причины стойкого убеждения высших эшелонов исполнительной власти в том, что уклонение от налогов является стереотипом поведения в обществе. К прискорбию, власти сознательно или нет путают естественное и здоровое в нынешних российских условиях нежелание платить налоги с действительной неуплатой налогов. Утверждение Александра Лившица, что в деловом мире выплаты в бюджет считаются признаком глупости, искажает действительность настолько, что закрадывается мысль, а не лукавит ли вице-премьер. Всегда и везде неумение бухгалтеров и финансового руководства компаний и банков добиться абсолютно легальными путями снижения налоговых и неналоговых платежей в бюджет считалось признаком их низкой квалификации. Если руководству предприятия не удавалось добиться индивидуальных налоговых и таможенных льгот, это было признаком неполного профессионального соответствия. Никогда не велась речь о том, чтобы не платить налоги просто так, и серьезные люди, не имевшие за свою жизнь больше одной судимости, это даже не обсуждали. Возможно, немного раскроет глаза членам ВЧК на реальную ситуацию следующая реплика руководителя одного далеко не мелкого торгового дома: "Больше всего на свете я боюсь что-то недоплатить по налогам. И не потому, что бухгалтеры что-то забудут или перепутают, — это исключено. Я боюсь, что мы все вместе пропустили какое-либо изменение в налогообложении, что кто-то что-то принял, а мы не успели это отследить. Поэтому я читаю все что можно, то же делает наша финансовая служба, и все равно мне по ночам нет-нет да и приснится налоговый инспектор, выписывающий штраф за нарушение". Такое отношение к налоговым органам еще задолго до образования ВЧК было распространено гораздо больше, чем полумифическая бравада с неуплатой налогов.
Отчасти заявлениям высшего руководства противоречит точка зрения генерального директора Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротству) Петра Мостового. По его словам, в нефтяном комплексе, считающемся оплотом злостных неплательщиков в бюджет, в целом примерно треть предприятий "полностью платят налоги; следующая треть платит налоги в объеме от 50% до 80% требуемых сумм; последняя треть предприятий налогов почти не платит". По словам главы ФУДН, подобная неустойчивость связана с тем, что целый ряд предприятий нефтекомплекса за счет собственных средств кредитует как государство, так и некоторые отрасли промышленности. Со многими из этих предприятий получатели их продукции "должным образом не рассчитываются", утверждает Мостовой. В любом случае здесь и намека нет на "уклонистский" стереотип.
Впрочем, существует точка зрения, что на самом деле перед ВЧК ставятся прежде всего политические цели. "Политический смысл" создания ВЧК премьер сформулировал так: "Это шаг, направленный на укрепление российской государственности, повышение эффективности государства... Своей деятельностью мы демонстрируем единство государственной воли в наведении финансового порядка в России. Мы обязаны действовать как единая команда. Только так и будет".
ВЧК действительно является очень удобной формой для осуществления государственного управления в условиях, когда глава государства болен. Под флагом борьбы за повышение собираемости налогов и угрозой обанкротить ключевые предприятия области, края или республики можно заставить практически любого губернатора или республиканского президента играть по сценарию, который написан в Москве.
Необходимым условием в данном случае будет единство и строгая бюрократическая соподчиненность всей вертикали федеральных органов исполнительной власти, и прежде всего налоговой службы и таможни. Консолидация налоговых инспекций пока поручена центральному аппарату Госналогслужбы и ее руководителю Виталию Артюхову, счастливо избежавшему отставки. "Централизацией" Таможенного комитета займется Главное контрольное управление администрации президента, которое приступает к проверке деятельности ГТК по обеспечению поступления платежей в федеральный бюджет. После того как удастся выстроить многоэтажную и управляемую из центра иерархическую систему хотя бы из этих двух федеральных ведомств, у ВЧК и правительства появится сильнейший инструмент экономического давления на регионы.
О том, что субъекты федерации не слишком рады такой перспективе, свидетельствует любопытная пресс-конференция начальника налоговой инспекции по Москве Дмитрия Черника. Он поставил под сомнение тезис, который стал решающим при создании ВЧК. Черник утверждает: "Не было такого момента, чтобы сбор налогов в городе Москве и в России в целом снижался — ни абсолютно, ни относительно, ни даже с учетом инфляции". Недоумевая, откуда берутся сведения о падении налогового сбора, Черник предположил: "Либо об этом говорят люди явно некомпетентные, либо желающие просто дезинформировать общественность". Президент Татарстана Минтимер Шаймиев, напуганный реальной перспективой банкротства КамАЗа, изъяснялся на минувшей неделе еще определеннее: "Любые решения федеральной власти, принимаемые в одностороннем порядке, без предварительного согласования с руководством Татарстана, окажутся заведомо невыполнимыми. Такие решения противоречат договору о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий, подписанному между Татарстаном и Россией".
Вопрос о способности центра подавлять в зародыше растущий экономический сепаратизм российской провинции действительно актуален, и только усилиями ГНС и ГТК его не решить. По словам одного из информированных сотрудников администрации президента, ВЧК является лишь первым шагом в отработке методов сохранения контроля над экономической ситуацией в условиях растущей политической и административной независимости регионального руководства. Вторым шагом станет формирование на базе нынешнего Главного контрольного управления президента своего рода мини-МВФ, тщательным образом отслеживающего по универсальному набору параметров все изменения в экономической политике субъектов федерации. Недремлющий Аргус федеральной власти получит и карающую длань: после детального анализа всех финансовых потоков из центра в субъекты федерации (эксперты администрации насчитывают до 25 таких потоков) они должны быть поставлены под централизованный контроль. При этом в администрации как заклинание повторяют слова своего шефа: "Разве это политика центра? Да ее просто нет! Через год-полтора она должна стать реальностью".
Если в ближайшие год-полтора нам не придется идти на досрочные выборы, то эта задача может быть решена.
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ