По мнению генерал-лейтенанта, главы наблюдательного совета Института международных исследований и оборонной политики, президента неправительственного Атлантического совета Украины ВАДИМА ГРЕЧАНИНОВА, сейчас властям необходимо думать уже не о Крыме, а о защите других территорий страны. Об этом он заявил в интервью корреспонденту ТАТЬЯНЕ ДУДНИК.
Фото: PHL
— Какие первоочередные действия должна предпринять украинская власть для противостояния военной агрессии?
— Сейчас уже сложно об этом говорить, потому что агрессия началась, она уже происходит, поэтому сейчас актуальный вопрос — как ее остановить. К сожалению, я должен признать, что Крым, наверное, уже сдан на данном этапе, мы уже ничего с Крымом сделать не можем. Что касается другой территории, здесь надо работать, думать. Что касается военных, то они сейчас в полной боевой готовности — это правильно, но этого недостаточно. Надо поднимать население, народ. Надо организовывать приемные пункты и формировать оборону городов, потому что Россия обладает более многочисленными, чем у нас, войсками и техникой. Надо готовиться к гражданской войне. Я думаю, что Россия не понимает, что Украина — это не Россия и так просто сдаваться не будет. Будут потери, конечно, большие потери у нас, но будут потери и у них.
Власть должна вести дипломатическую работу, и я думаю, что здесь все идет правильно. Надо следить за тем, чтобы Россия не кидала своих людей сюда, на наши майданы; следить, чтобы украинцы сами не уничтожали украинцев, чего добивается Россия в Донбассе, Харькове и вообще на востоке страны. Должна работать разведка, СБУ, и один из главных моментов — максимальная открытость: мир должен знать, что у нас происходит. Среди населения надо вести информационную работу.
— Парламент принял решение увеличить финансирование вооруженных сил Украины — на какие цели и нужды надо сейчас направить средства?
— В тех планах, которые были у нашей власти, которые были перечислены в газетах, там не было слов «вооруженные силы» и «оборона». Об этом забыли. Прям аж стыдно. Забыли! Украина отказалась от весеннего призыва, потому что мы переходим на контракт. А есть деньги на контракт? Никто не знает. Призыв в этом году так и не объявлен. Какой бюджет армии? Не знает никто. Допустим, я знаю, но это неофициально. Надо разобраться, что с армией дальше делать: довести до 180 тыс. человек или сократить до 120 тыс. и ниже, как планировалось? То, что деньги выделили,— это чудесно, верный шаг. Направить деньги нужно так, чтобы они сработали как можно быстрее, в частности на приобретение вооружения. Но сможем ли мы в течение месяца-двух что-то приобрести? На это нужны миллиарды. Я думаю, что главное — нужно укрепить материальное состояние военнослужащих, посмотреть, где не особенно они обустроены в жизни, не обеспечены жильем. Сейчас Россия выдает паспорта нашим бывшим «беркутовцам» и сразу предлагает им большое вознаграждение, квартиры.
— Как бы вы оценили боеготовность украинской армии?
— Армии, в общем, нет. Есть штабы, которые регулируются приказами — то есть работает в какой-то степени система управления, и это хорошо. А так есть отдельные части, небольшие соединения, бригады — они в боевой готовности. Есть несколько боеготовых кораблей с экипажами, две или три эскадрильи подготовленных самолетов — это где-то 30 самолетов; отдельные, высококлассно подготовленные батальоны, но они разбросаны по стране и в основном дислоцируются в юго-западной части страны. Вывести эти войска на север и на восток очень трудно, но возможно. И еще — надо соблюдать бдительность. Защитить силы ПВО прежде всего, поскольку они будут захвачены — это значит, что мы не видим неба, что там делается, кто, куда и откуда летит.
— Допускаете ли вы, что в боевых действиях могут участвовать ООН и НАТО?
— Сейчас нет, поскольку для этого нужно время. Но я допускаю, что миротворческий контингент может ввести ООН. По большому счету, мы не понимаем, что такое НАТО. Альянс обеспечивает безопасность тех стран, которые в него входят, а остальным он может только советовать.