Всякий раз, когда мы делаем подарок женщине, мы вступаем на минное поле. Нет, нам давно объяснили, что белье дарить неприлично, что духи — слишком личное, что алкоголь намекает на то, что покупка сделана в последнюю минуту. И даже кольцо с бриллиантом может удостоиться недоуменного вопроса, как в сериале "Секс в большом городе": "Is it a ring with diamond or a diamond ring?" Еще подарок или уже предложение? То есть все мы научены, что подарок — это прежде всего сделка.
Я давно не видел людей, которые бы дарили просто так, потому что пришел такой стих, и людей, которые брали бы подарок, потому что им просто приятно, что стих нашел своего героя, точнее, героиню. Ритуал дарения связан в первую очередь с оценкой: так ли подарили, тогда ли, то ли, правильно ли будет взять. Дочь Марлен Дитрих в книге, посвященной своей матери, рассказывала, как Элизабет Тейлор делилась с той умением брать подарки. Идея заключалась в том, чтобы вернуть кольцо, а затем и браслет ради того, чтобы в итоге получить колье. В этом Элизабет Тейлор была настоящей женщиной.
Я хорошо помню, как с аукциона продавали ее коллекцию ювелирных украшений. Эти вещи — единственное, что не менялось вокруг нее, и бриллиантовое колье, в котором она позировала в последние годы в инвалидном кресле, хранило все тот же блеск однажды пережитого счастья. У нее было семь мужей и восемь свадеб, и почти каждый из ее мужчин дарил ей то, что она любила в них больше всего,— драгоценности.
Тейлор относилась к своим трофеям с такой же нежностью, как к своим детям, и точно так же понимала, что однажды они продолжат жизнь без нее. О продаже драгоценных вещей на Christie's она договорилась еще при жизни. "Я не считаю, что это я ими владею. Напротив, я считаю себя их хранительницей — я ими наслаждаюсь, оберегаю их, создаю для них все возможные условия и, разумеется, люблю. Они, в свою очередь, также отвечают мне любовью. Однажды они окажутся у кого-то другого. Надеюсь, что новый владелец будет любить и ценить их не меньше меня".
С каждой из них покупатель получил не только саму вещь, но и историю подарка — вроде истории преподнесенного Ричардом Бертоном рубинового кольца, сделанного ювелирами Van Cleef & Arpels. Отношения Тейлор и Бартона, любивших и дравшихся, женившихся и разводившихся (они дважды шли под венец), доказывают то, что я всегда подозревал. Настоящий подарок — это не просто любовь. Подарок — яростный секс, и крик, который, как говорят, испустила Тейлор, увидев бертоновский рубин, был, безусловно, воплем оргазма.
Именно поэтому против подарка так же трудно устоять, как трудно устоять против секса: опустим частный случай, когда секс и сам является подарком. Рискованное сравнение, вероятно, но ведь и в самом деле наслаждение от подарка открывает возможность этого идеального секса не только между Тейлор и Бертоном, да и вообще не только между мужчиной и женщиной, но между женщинами, между мужчинами, между родителями и детьми, между кровными родственниками. Для этого надо всего лишь искренне пылать и желать (а не равнодушно бросать подарок, как палку), потому что подарок может выражать любые эмоции — любовь, и страсть, и даже страх, и трепет, и боль, но только не скуку.
В подарке, как и в сексе, важно еще и то, что это всегда — обмен. Самый бескорыстный подарок вопиет о воздаянии. Обмен может быть и с богами, как в примитивных культурах, где дарили жену, ладью и коня и (как и в шахматах) и это была лишь жертва в игре с судьбой. И не говорите мне, что подарки идут на убыль. Да, не дарят уже села и города, зато острова еще совсем недавно дарили. Не дарят слонов, но дарят коней и барсов. От этого никуда не уйти, это в природе человека. Поэтому я решительно за подарки по любви. В конце концов, некоторые дарственные оформляются у нотариуса, а некоторые — в загсе. Секс ведь тоже сделка, хотя и полюбовная.