Парижская художественная ярмарка FIAC-96 почти единогласно была признана более успешной, чем прошлогодняя. Новое руководство ярмарки сделало ставку на профессионализм и современный менеджмент. Галеристы-бунтари, которые в прошлом году бойкотировали FIAC, ныне вошли в ее оргкомитет (ранее напоминавший Политбюро ЦК КПСС) и решились на свою "перестройку". Ее результаты обнадеживают. Правда, впечатляют только коммерческие результаты — художественные на прежнем уровне. Из Парижа передает ВЛАДИМИР Ъ-МИРОНЕНКО.
Чтобы вернуть на FIAC крупнейших мировых коллекционеров и директоров главных мировых музеев, организаторы ярмарки разослали 280 наиболее влиятельным персонам именные приглашения в новосозданный клуб VIP. Их уговаривали, сулили большую культурную программу, включая прием в Елисейском дворце у президента Ширака. В результате многие явились на рандеву и совершили солидные покупки. Расходы организаторов окупились.
Но как вернуть FIAC еще и репутацию действительно международной ярмарки? Ведь в последние годы некоторые престижные зарубежные галереи стали обходить Париж стороной. И тогда в устав было включили положение, что иностранных галерей на ярмарке должно быть не менее 60%. Ужесточились, по словам организаторов, качественные критерии отбора. И на ярмарке вновь появились имена таких галерейных мастодонтов, как Marlborough, Bruno Bischofberger, Tony Shafrazy.
Инициатором перемен стал вице-президент FIAC, галерист Марван Осс, который также является основателем недавно созданной Ассоциации международных ярмарок современного искусства (ICAFA) со штаб-квартирой в Париже. В нее вошли Art Basel, Art Cologne, Art Chicago и ARCO Madrid. Вступить в новую ассоциацию могут все, но для этого надо подписать хартию, своего рода моральный кодекс.
Правда, на FIAC большинство галерей проявило осторожность, если не сказать крайний консерватизм. Нельзя же назвать смелым решением экспонирование работ хрестоматийных авторов модернизма, начиная с Клода Моне (галерея Thomas), Пикассо (на девяти стендах), Миро и Дюбюффе (по восемь стендов у каждого) и кончая рано умершими классиками постмодернизма Уорхолом и Жаном-Мишелем Баскья (по семь стендов). Галерея Jean Krugier экспонировала такого Фрэнсиса Бэкона, какого нет и на проходящей сейчас большой ретроспективной выставке в Центре Помпиду — у галериста работы оказались лучше. Галерея Marlborough представила персональную выставку английского художника Китая, получившего за многолетние заслуги Гран-при на прошлогодней Венецианской биеннале.
Просто и со вкусом. Риска никакого. Цены умеренные. Продана половина выставленного. И эти галеристы по-своему правы. Ярмарка существует в первую очередь для продаж, а зарабатывать сегодня можно только на солидном и проверенном временем искусстве. Именно оно и интересует 280 членов клуба VIP. FIAC-96, похоже, была скроена в расчете на них. А 100 тысяч зрителей были только массовкой.
В качестве почетного гостя была приглашена Южная Корея (15 галерей) — это был продуманный жест благодарности, своего рода моральная компенсация стране, ставшей за последние пять лет основным покупателем на международном рынке современного искусства. Ну разве можно забыть ту даму из Samsung Foundation, что в прошлом году в Базеле купила на $20 млн работы современных художников? На мировых перекрестках можно было видеть корейских эмиссаров, с улыбкой пополнявших закрома своей родины сотнями произведений современных западных мастеров. Во всем мире цены на искусство падали — в Корее они росли.
Обо всем этом следует говорить в прошедшем времени, поскольку ныне позволить себе такую роскошь страна уже не может. Циничные эксперты считают, что приглашение Кореи на FIAC запоздало. Прежних лишних денег у нее нет, а значит, и интерес к ней скоро будет равен нулю. Корейцы выставили то, что хотели, поскольку Франция предоставила свободу выбора. В результате почти все корейские стенды демонстрировали официозную абстрактную живопись в сдержанных сероватых тонах городского железобетона. Цвета соответствовали осенне-зимнему сезону.
Как обычно, на ярмарке можно было обнаружить и русский след. Это прежде всего известнейшая нью-йоркская галерея Leonard Hutton с ее, кажется, неисчерпаемыми запасами русского авангарда. Музейный уровень работ Ларионова и Гончарововй, Чашника, Хидекеля и Баранова-Россинэ соответствовал уровню цен — около 1 млн франков. А кубо-футуристическая композиция 1917 года работы Любови Поповой была скромно оценена в 4,7 млн франков. Были на стенде и работы Владимира Янкилевского 60-70-х годов — те, что прошлой зимой выставлялись в Третьяковской галерее. Кельнская галерея Sophia Ungers, впервые участвующая на FIAC, побаловала малотиражными книжными изданиями Вадима Захарова, оказавшегося на перепутье: для книжной ярмарки тираж его работ маловат, для художественной — несколько велик. В целом же русское присутствие традиционно малозаметно.
Оказавшиеся в Париже классики нашего соц-арта Виталий Комар и Александр Меламид попытались провести на вернисаж слона (их последний художественный проект "Искусство для слонов" состоит в том, что они занимаются живописью со своим четвероногим другом и считают его своим коллегой). Акция, рассчитанная на скандал, к сожалению, едва ли имела желаемый результат — пресса на это никак не отреагировала.
Откровенно говоря, слону, как не отягощенному здравым смыслом и готовому на творческий подвиг молодому неофиту, ярмарка вряд ли пришлась бы по вкусу. В Париже были приняты все предосторожности, чтобы зритель ничего не узнал о последних мировых художественных тенденциях, за исключением консервативной. Все сбалансировано настолько, что не приходится говорить о преобладании какого-либо жанра, если не брать в расчет живопись мертвых классиков модернизма. Искать на сегодняшней FIAC интересный, радикальный, свежий художественный жест — занятие довольно бессмысленное. Парижская FIAC выставляет только то, что можно продать.