В Париже завершаются традиционные Дни pret-a-porter, определяющие тенденции моды предстоящего летнего сезона 1997 года. Хотя до их завершения достаточно времени и многие мэтры еще только готовятся к показам, все наиболее интересное, по мнению экспертов, уже произошло. Главными событиями стал уход из Дома Givenchy Джона Галлиано и вступление его в должность художественного руководителя Дома Christian Dior, официальное прощание Джанфранко Ферре с парижской цитаделью моды, а также общее желание законодателей вновь вернуть моду на нудистские пляжи.
Накануне презентации летней коллекции 1997 года одна из самых престижных марок — Christian Dior — наконец объявила, кто же станет преемником Джанфранко Ферре. Вопреки ожиданиям, новым художественным руководителем назван Джон Галлиано, не далее как год назад принявший бразды правления другим домом, не менее значимым в мире моды, — Домом Givenchy. Замешательство журналистов, обожающих как самого Галлиано, так и все его эксцентричные проекты с грандиозными по числу приглашенных гостей и журналистов показами эксклюзивных коллекций в весьма неподходящих для этого местах, объяснимо.
С января 1996 года, после январской Недели Haute Couture, во время которой Ферре объявил о своем предстоящем уходе из Дома Christian Dior, в прессе неоднократно назывались имена ведущих модельеров, которые могли бы занять его место, однако удачливого англичанина в расчет никто не принимал. Вероятно, его положение сочли не подлежащим изменениям. Однако Галлиано легко принял решение продолжить свою парижскую эпопею в легендарном французском доме. А экспертам остается только говорить о том, что это самая головокружительная карьера в мире моды за последние несколько десятков лет. Здесь есть о чем поговорить: в наследство Галлиано достался заданный Ферре высокий уровень, которой никто из его конкурентов так и не сумел преодолеть с 1989 года. Каждый его показ вызывал восхищение, каждая модель находила покупателя: под руководством Ферре Дом Christian Dior не только укрепил связи с постоянными клиентами, но и сумел привлечь значительное число новых. Ферре добился того, чтобы на показах дома работали только звезды, и в то же время именно участие в показах Ферре приносило манекенщицам титулы топ-моделей.
Последнее, что подарил Джанфранко Ферре Дому Christian Dior, — показ зимней коллекции Haute Couture 1996 года — новый триумф new look накануне его 50-летнего юбилея. Это предъюбилейное defile вошло в историю как одно из наиболее сложных, сказочно красивых и интригующих. Прежде всего тем, что праздновать юбилей стиля, принесшего дому всемирную славу, французам придется уже в обществе Джона Галлиано и его коллекций. Излишне намекать, насколько захватывающим обещает быть для гостей предстоящего зимнего показа это представление. Вероятно, понимая всю сложность стоящей перед Галлиано задачи, глава LVMH Бернард Арно — а именно он определяет стратегию в Домах Christian Dior и Givenchy — со свойственным ему хладнокровием заметил, что необузданная молодая энергия художника еще принесет свои плоды. Сделав ставку на Галлиано еще год назад, сегодня он подтвердил, что уверен в правильности своего выбора.
Что же касается положения дел в Доме Givenchy, то нынешняя ситуация — потеря подающего надежды художественного руководителя — главу концерна г-на Арно вовсе не беспокоит. Он все предусмотрел: место Галлиано займет другой представитель Соединенного Королевства, 27-летний шотландец Александр Маккуин. Последний не уступает Галлиано ни в хватке, ни в честолюбии, ни в способности создать новую мощную империю моды, считает один из крупнейших предпринимателей мира. Примечательно, что и Галлиано, и Маккуин — выходцы из семей, не имеющих никакого отношения к моде. Галлиано — сын водопроводчика, Маккуин — таксиста. Однако это не единственное, что их объединяет, — оба виртуозно владеют техникой кроя, имеют врожденный вкус и рано сделали себе имена. Оба они начинали экспериментировать в области pret-a-porter, заявляя свои марки среди профессионалов, и главное, заключив выгодные контракты с признанными домами, они по-прежнему продолжают работать на собственные марки: Галлиано в Париже, а Маккуин в Лондоне.
Их летние коллекции 1997 года отличала грусть по уходящей элегантности, плавным линиям, мягким цветовым нюансам, узким вытянутым силуэтам: женщины из мечты, в которой переплелись 70-е и 40-е годы, прошлые века и взгляд на моду будущего столетия, гармонично соседствовали на подиуме с девушками, чьи одежды выглядели более эксцентрично. Пастельные тона перемежались с яркими чистыми цветами, классические аксессуары — с оригинальными деталями. Присутствие моделей в духе 50-х (также по традиции переосмысленных с позиции нашего времени) привносило в коллекции некий оттенок двусмысленности — в хаосе металлико-пластиковых одежд хрупкие женщины-бутоны выглядят странно.
Джанфранко Ферре, казалось, заворожен телом — вернувшийся (вернее, задержавшийся в моде) прозрачный стиль в очередной раз продемонстрировал виртуозную технику итальянского маэстро. Фисташковые, сиреневые, фиолетовые тона на этот раз были лишены контрастных сочетаний, но оттенялись цветом шампанского, экрю и топленого молока. Классические полоски художник использовал для сверхоблегающих пляжных туалетов и изящных сумочек, для термосов и бутылок с водой. Черный шелк облагораживал костюмы-тройки в стиле dandy — узкие брюки, жакет и жилет, по-летнему надетый прямо на голое тело. Прозрачные блузы с широкими манжетами и воротниками позволяют детально рассматривать небольшие бюстье — скромная дань так называемой нудистской моде, увлечение которой обнаружило большинство из участвующих в парижских показах модельеров.
Более откровенно приветствовали экспансию нудистов Вивьен Вествуд, Жан-Поль Готье и Карл Лагерфельд. Но у Лагерфельда, очевидно уставшего от последних нападок "зеленых", предложение "ходить голыми" сочеталось с призывом почувствовать себя детьми цветов — шоу Chanel этот экстравагантный мастер буквально "утопил" в цветах — живых и стилизованных, в традиционных рисунках и аксессуарах. А у Вествуд и Готье торжество цвета явно уступило торжеству обнаженного тела.
НАТАЛИЯ Ъ-ОРЛОВА