По одной из этимологических версий "Берлин" на языке венедов означает "пустошь". Возник город из двух поселений — Кельна и Берлина, располагавшихся на Шпрее. Первое упоминание о городе относится к 1240 году. В 1244 году Кельн приобрел магдебургское городское право, а в 1307 — слился с Берлином. В 1442 году Фридрих II Железный, курфюрст Бранденбургский, разделил город. При короле Фридрихе I был опять создан единый Берлин. При кайзере Вильгельме I город стал столицей Прусского королевства и Германской империи. В ХХ веке история повторилась. В 1945 году Берлин был разделен на Восточный — столицу ГДР — и Западный. Но согласно конституции ФРГ, город номинально оставался столицей Германии, а временная столица разместилась в Бонне. После падения Берлинской стены и объединения Берлин превратился в огромную строительную площадку. Берлин, будущая столица объединенной Германии, во многом определит судьбу Европы XXI века.
Преображение Берлина или преображение Германии?
Строители возводят стеклянный купол над старым Рейхстагом и готовят новое помещение, где разместится Бундестаг, немецкий парламент. Закладывается фундамент нового здания Канцелярии. Полностью отреставрированы Бранденбургские ворота, освобожденные от бетонного полукольца Берлинской стены, сметенной в 1990 году. По обеим сторонам от Бранденбургской арки возводятся новые здания американского и французского посольств. На холме, под которым располагался бункер Гитлера, вырастают жилые дома.
Преображение города многими воспринимается как знак начала новой эры в истории Германии, которую уже сейчас называют "Берлинской республикой". Огромный старый город на берегах Шпреи в послевоенной конституции ФРГ именовался столицей — Hauptstadt. Бонн же, фактическую столицу, не без издевки называли Bundesdorf — федеральная деревня. Располагающееся там правительство сейчас прорабатывает последние детали переезда, который должен завершиться в 1999 году (это мероприятие обойдется налогоплательщикам в $13,3 млрд). Однако превращение Берлина в столицу означает для немцев гораздо больше, чем просто возведение зданий министерств и переезд бюрократического аппарата. Речь идет о создании новой великой Германии, которая будет играть в XXI веке центральную роль на континенте.
Эта перспектива воспринимается в Европе и в самой Германии неоднозначно. Еще не стерлась память о великой Германии первой половины XX века. После объединения страны в 1990 году многие политики считали, что столица должна оставаться в Бонне — это подчеркивало бы верность послевоенным идеалам демократии, скромности и миролюбия. Действительно, Германия со столицей в Берлине неизбежно будет отличаться от теперешней. Писатель Иоханнес Гросс, с легкой руки которого пошло название "Берлинская республика", заметил по этому поводу: "Юридически Берлинская республика может ничем не отличаться от Боннской. В социальном, политическом и культурном отношениях это будут разные государства". Встает вопрос о том, какой будет эта новая страна. "Для Германии началась новая эпоха, и это не может не вызывать вопросов. Мир хочет знать, какой будет Германия, в каком направлении она будет развиваться, какую степень международной ответственности возьмет на себя. От ответов на эти вопросы будет зависеть будущее не только Европы", — так считает советник Гельмута Коля по внешнеполитическим вопросам Вернер Вайденфельд.
Великая Германия: благо или зло?
В своей нашумевшей книге "Создание Берлинской республики: Германия в конце XX века" Гросс утверждает, что перенос столицы из "деревни" на берегу Рейна в кипящую столицу старой Пруссии неизбежно повлечет за собой изменения не только стиля, но и самой сущности германской политики. После воссоединения Германия стала самой большой и многонаселенной страной Западной Европы. По экономическим показателям она занимает третье место в мире после США и Японии. Валовой внутренний продукт достиг сейчас $2 трлн, размер экспорта — $500 млрд (против $400 млрд в 1991 году). De facto "зона немецкой марки" простирается от Украины до Ла-Манша. За последние десятилетия ФРГ превратилась в экономическую сверхдержаву.
Осознание этой мощи придаст будущей Берлинской республике огромный вес далеко не только в экономической сфере. Германская внешняя политика неизбежно переменится. Немецкий язык уже сейчас в сфере экономических связей уступает только английскому. Предсказывают также мощное культурное возрождение, которое положит конец экспансии англосаксонских культурных ценностей.
Гросс считает, что глубинные изменения в будущей Берлинской республике будут связаны с самой природой системы, а не с конкретными политическими целями и предпочтениями. Он предсказывает, что политические институты, определяющие по сей день государственную жизнь Западной Германии, будут терять свое влияние. Главным политическим партиям — ХДС, ХСС и левой социал-демократической партии — придется потесниться под давлением зеленых и ПДС. Переживающие тяжелый кризис профсоюзы окончательно потеряют способность влиять на оплату труда и перестанут участвовать в управлении производством. С 1990 года Федерация немецких профсоюзов потеряла более одной пятой своих членов.
Конечно, дело не только в переносе столицы в Берлин. Свою роль играют и такие факторы, как конец холодной войны, революция в информационных технологиях, развитие производства в Азии и смена поколений, но все они толкают Германию в одном направлении.
Опять начинать с нуля?
Грядущие перемены беспокоят немцев, привыкших за послевоенные десятилетия к стабильности и материальному благополучию, и перспективой создания великой Германии их не соблазнишь. В памяти нации жив еще исторический опыт падения Веймарской республики и последовавшей за ним катастрофы Третьего рейха. Начав в 1945 году с "нулевого часа", западные немцы задались целью никогда не повторить ошибок Веймара и от этого курса не отклонялись. Теперь же, после вывода войск НАТО из Западной Германии, а советских — из Восточной, страна должна сама заниматься вопросами своей безопасности и следить за миром на востоке. Однако даже сейчас, когда речь идет главным образом об экономической мощи, многие финансисты и промышленники обеспокоены впечатлением, которое германский капитализм производит в других странах. "Многие немецкие компании расширяют производство в странах Восточной Европы. Эта новая волна колониализма. Мы эксплуатируем восточных рабочих в наших национальных интересах, вместо того чтобы повышать уровень жизни в этих странах. Эта ситуация напоминает довоенные времена и годы войны", — делится своими опасениями председатель правления Deutsche Bank Гильмар Коппер. После 1945 года соседи и бывшие жертвы второй мировой с необычайной снисходительностью включили своего недавнего противника в экономические и политические союзы, благодаря чему при помощи американских денег, полученных согласно плану Маршалла, Западная Германия за двадцать лет создала сильнейшую в Европе экономику. Страна стала столь притягательна для жителей ГДР, что коммунистам пришлось сдерживать их при помощи Берлинской стены, а после ее падения Восточная Германия влилась в Западную за считанные месяцы. Всеми признано, что последние 45 лет были самыми лучшими в истории Германии. Кому же захочется изменений?
Неизбежность перемен
Новая большая Германия не может быть подобна двум прежним. К тому же боннская экономическая и политическая модели начинают постепенно разваливаться. Так называемая система социального рынка позволила стране почти сорок лет прожить без экономических потрясений и забастовок. Нигде в мире нет столь продолжительных отпусков и столь высокой минимальной оплаты труда (в среднем $31 в час), а значит, нигде рабочая сила не обходится так дорого. Если прибавить к этому $660 млрд, потраченных за последние шесть лет на возрождение Восточной Германии, получается сумма, способная дестабилизировать самую мощную экономику. На сегодня безработица в ФРГ достигла 10% (это самый высокий уровень со времен Веймарской республики). Расходы на пособия и пенсии привели к росту государственного долга, в результате чего производство перемещается за границу. Но истинные причины роста государственного долга не в затратах на помощь восточным землям. Они заложены в самой структуре немецкой экономической модели, которая предполагает сочетание социальных благ с высоким уровнем производства и консервативной финансовой политикой. Экономисты предупреждают, что в новой Германии эта модель, по крайней мере в ее теперешней форме, нежизнеспособна, и среднему классу неизбежно рано или поздно придется затянуть пояс.
Есть и другие проблемы — поток иммигрантов, коррупция, падение влияния церкви, кризис политической структуры. Сегодня единственная действительно внушительная фигура на немецкой политической арене — это канцлер Коль (и не только потому, что он весит 140 кг). Он останется у власти, по крайней мере, до выборов 1998 года и войдет в историю как "канцлер объединения Германии". Пока у него нет преемника, и это может привести страну к политическому хаосу, сравнимому разве что с Веймарской республикой. Но в современном мире решающей силой стали не армии, а экономическая мощь, немыслимая без международного сотрудничества. Поэтому страхи восточных соседей необоснованны — экономическое процветание новой Германии зависит теперь во многом от их экономических успехов. Берлинская республика не сможет возродить стабильность Боннской. Она должна и может избежать хаоса Веймарской республики, и тогда может произойти новое экономическое чудо на территориях, недавно освобожденных от коммунизма.
ГАНС Ъ-КЮХЕЛЬГАРТЕН