В Петербурге прошла церемония вручения ежегодной, на сей раз пятой молодежной премии «Прорыв». О ее итогах — обозреватель “Ъ” и член жюри премии РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Фото: Trend/ Фото ИТАР-ТАСС
За те пять лет, что в Петербурге существует премия для молодых «Прорыв» (кстати, в Москве, несмотря на вялотекущие разговоры о необходимости столичного аналога такой награды, молодежной театральной премии по-прежнему нет), театральный ландшафт города буквально преобразился. Какие бы трудности ни испытывали бездомные «Этюд-театр» и «ON.Театр», со своими задачами — давать возможности для выхода на «крупный план» молодым режиссерам, актерам и авторам — они по-прежнему неплохо справляются. Высланный со своими учениками на окраину Петербурга режиссер Григорий Козлов за несколько сезонов превратил театр на Народной улице, где работает его «Мастерская», в один из главных театральных адресов — и вот многочасовая эпопея «Тихий Дон» получила специальный приз «Прорыва» за лучший актерский ансамбль. Можно не сомневаться, что в номинациях премии в будущем появятся спектакли некоторых академических театров, а именно БДТ имени Товстоногова — его новый худрук Андрей Могучий наверняка даст слово молодым режиссерам, и недавно открытой экспериментальной Новой сцены Александринского театра, возглавляемой Маратом Гацаловым.
Впрочем, уже сейчас поле «Прорыва» вовсе не ограничено молодежными «резервациями». Так, в программе фестиваля, знакомившего с номинантами премии, были три спектакля, выдвинутых и на ближайшую «Золотую маску». Впрочем, ни в одном из них членам жюри не предлагалось оценивать режиссуру. «Макбет. Кино» Театра имени Ленсовета поставил Юрий Бутусов, ни по возрасту, ни по статусу в номинанты «Прорыва» не годящийся,— впрочем, не получили призов и актеры, занятые в этом пятичасовом панк-марафоне. В отличие от экспертов «Золотой маски», номинационный совет «Прорыва» не нашел в «Кукольном доме» по Ибсену, поставленном Юрием Квятковским, ничего достойного номинирования, кроме работы сценографа Полины Бахтиной. Она и стала лауреатом «Прорыва». Щедрость же «масочных» экспертов, разглядевших в любопытной по замыслу, но определенно не удавшейся в итоге постановке режиссуру и актерские работы федерального значения, ничего, кроме недоумения, вызвать не может.
Дмитрий Волкострелов, поставивший в петербургском ТЮЗе имени Брянцева «Танец Дели» Ивана Вырыпаева (спектакль тоже выдвинут на «Маску»), не был номинирован по соображениям не эстетической, а социальной справедливости. Дело в том, что три предыдущих года подряд именно Волкострелов «прорывался» в режиссерской номинации, так что организаторы фестиваля и премии, вняв нараставшему ропоту строгой театральной общественности, внесли в устав премии положение, которое запрещает одним и тем же лицам побеждать до бесконечности. В результате «Танец Дели» участвовал в конкурсе лишь ролью второго плана, хотя в нем, конечно, важнее всего именно режиссура: режиссер и художник Ксения Перетрухина придумали двустороннюю сцену-павильон, действие на которой происходит то перед одной, то перед другой группой зрителей, а те, от кого исполнители в данный момент скрыты, благодаря видеокамерам наблюдают за актерами на занавесе-жалюзи.
Победил бы Дмитрий Волкострелов на сей раз, еще большой вопрос. Но в его отсутствие симпатии жюри заметно метнулись в противоположную строну эстетического спектра — вместо самого знатного из молодых концептуалистов за лучшую режиссуру был награжден Денис Хуснияров, своим спектаклем «Платонов. Живя главной жизнью» (лаборатория «ON.Театр») словно присягающий лучшим традициям того театра, который принято называть «актерским». В пьесе, которая проецирует судьбы персонажей Андрея Платонова на личную жизнь самого писателя, оба актера играют и вправду замечательно — так что премия Марии Зиминой за лучшую женскую роль дань традиционализму сделала еще весомее.
Самым же сильным впечатлением жюри (именно такова была формулировка специального приза) стала актерская работа ученика Григория Козлова Евгения Перевалова в спектакле «Москва — Петушки» театра «Мастерская». В известном многим наизусть тексте Венедикта Ерофеева этот молодой актер сумел найти и укрупнить неожиданные интонации — главный герой из эксцентричного изгоя стал терпеливым, чутким философом с тихим голосом и проницательным взглядом. Давно известно: главные открытия совершаются иногда не только на окраинах, но и вне долго и мучительно составляемых номинаций.