В середине сентября многое говорило в пользу того, что руководство Федеральной резервной системы США на заседании 24-го числа повысит официальные процентные ставки. Тем не менее ставки ФРС остались прежними.
От 24 сентября к 5 ноября
Большинство участников американского фондового рынка утверждало, что ФРС действовала, исходя из политической целесообразности. 5 ноября в США пройдут выборы, на которых действующему президенту Биллу Клинтону будет противостоять республиканец Роберт Доул. Повышение процентных ставок перед выборами могло бы негативно сказаться на рейтинге нынешнего президента. В то же время нынешний председатель ФРС Алан Гринспейн был назначен на третий срок именно Биллом Клинтоном, и многие американские журналисты говорят, что это назначение не могло состояться без обещания Гринспейна не поднимать ставки перед выборами. Поэтому, даже несмотря на падение в августе безработицы с 5,4 до 5,1% (что рассматривается большинством экономистов как вступление экономики в фазу инфляционного роста), Алан Гринспейн не соглашался на повышение процентных ставок (учетная ставка сейчас равна 5%, а ставка по федеральным фондам — 5,25%). Нелишне будет заметить, что за свою долгую историю пребывания на посту руководителя ФРС Алан Гринспейн зарекомендовал себя как убежденный монетарист и жесткий борец с инфляцией, и тем более странным кажется его нежелание повышать процентные ставки именно сейчас, когда рост производства грозит перерасти в рост цен.
Однако на финансовых рынках в середине сентября мало кто верил в то, что Алан Гринспейн пожертвует своими антиинфляционными убеждениями. Тем более что 17 сентября один из высокопоставленных чиновников ФРС заявил, что восемь из двенадцати федеральных резервных банков поддерживают повышение учетной ставки. Ожидания скорого роста процентных ставок привели к повышению доходности 30-летних облигаций Казначейства США с 7,01% 17 сентября до 7,07% 20-го. Акции же американских корпораций в середине позапрошлой недели, наоборот, медленно снижались — с 17 по 19 сентября индекс Dow Jones съехал на 0,3%. Определенное влияние на это оказали появившиеся 18 сентября сведения, что в июле 1996 года торговый дефицит США увеличился на 43% по сравнению с июлем 1995-го и достиг $11,7 млрд — самой высокой отметки за последние восемь лет. Данные о стремительном росте торгового дефицита оказали столь сильное воздействие на валютных дилеров, что 18 сентября доллар упал по отношению к иене на 1%, а к немецкой марке и фунту стерлингов — на 0,3%, хотя все и ждали роста ставок. Лишь в следующие два дня доллар отыгрался: его рост по отношению к иене составил 0,7%, к марке 0,45%, а к фунту — 0,5%.
19 сентября начали просачиваться первые сведения насчет планов ФРС. Кое-кто их воспринял, Dow Jones на волне этих слухов прекратил падать и до 23 сентября вырос на 0,4%. 23-го же числа 78 членов Конгресса направили руководству ФРС письмо с просьбой не повышать ставки. Национальная ассоциация предприятий обрабатывающей промышленности также указала, что в настоящих экономических условиях низкая безработица не означает увеличения инфляционного давления. И вот наконец в два часа дня по вашингтонскому времени 24 сентября представитель ФРС объявил, что ставки остаются на прежних значениях.
Последствия были легко прогнозируемы. Облигации правительства США рванули вверх, и с 23 по 27 сентября доходность 30-летних госбумаг была загнана с 7,07 до 6,88%. Доллар же, напротив, лишь за один день 24 сентября пострадал довольно серьезно: марка выросла по отношению к нему на 0,7%, фунт и иена — на 0,6%, а швейцарский франк — аж на 0,9%. Немного подвел прорицателей фондовый рынок: там роста не произошло, и напротив, "быки", фиксируя прибыль, обронили 24 сентября Dow Jones на 0,3%.
Все это замечательно, однако повышать ставки ФРС, очевидно, надо. Следующее заседание ФРС пройдет 13 ноября, то есть уже после выборов, и у денежных властей США тогда уже не будет политических препятствий против ужесточения денежной политики. Некоторые экономисты прогнозируют повышение учетной ставки и ставки по федеральным фондам 13 ноября сразу на 50 базисных пунктов. Похожие мысли и у валютных торговцев — уронив с перепугу доллар 24 сентября, в следующие три дня они с лихвой компенсировали падение: по отношению к марке доллар вырос на 1,3%, к иене — на 1,4%, к французскому франку — на 1,2%, а к швейцарскому — 2,3%.
Французское бесстрашие и английский консерватизм
Естественно, курсовые подвижки мировых валют зависят не только от американских процентных ставок. Одним глазом взирая на бездействие ФРС, другим дилеры воспринимали информацию, стекавшуюся из главных банков европейских стран. И не зря: банки Франции и Швейцарии сделали то, на что не решилась ФРС, — изменили кредитные ставки. Правда, не повысили, а наоборот, уменьшили.
Экономика Франции в отличие от американской сталкивается с проблемами низких темпов роста и высокой безработицей (сейчас — 12,6%). Планируемые правительством на 1997 год меры по сокращению бюджетного дефицита, как ожидается, еще больше ударят по уровню совокупных расходов, что будет только способствовать углублению кризиса. Поэтому правительство рассматривает снижение процентных ставок как один из наиболее реальных инструментов стимулирования экономики. О том, что это будет воплощено в жизнь, мировым финансистам стало известно 17 сентября (заседание руководства Банка Франции было 19-го). Конкретнее — поступила информация о грядущем снижении кредитной ставки, которая во Франции называется key intervention rate, в пользу чего имелись и объективные предпосылки (например, данные о падении объема денежной массы в экономике в июне и июле). И правда, 19 сентября Банк Франции понизил кредитную ставку с 3,35 до 3,25%.
Этот шаг был благоприятно воспринят на финансовых рынках. Индекс САС-40 в тот же день повысился на 9 пунктов, в том числе за счет подешевевшего на 0,2% франка. Многие инвесторы восприняли снижение ставок Банком Франции как свидетельство твердости правительства в вопросах сокращения бюджетного дефицита. "Банк Франции не видит опасности повышения инфляции или девальвации франка из-за бюджетного дефицита", — заявил один из экономистов банка Societe General.
Мало того, вероятно еще одно снижение key intervention rate. В конце позапрошлой недели премьер-министр Франции Эдуард Балладюр заявил, что доллар по крайней мере на 10% недооценен к франку и немецкой марке — значит, ставку можно сбивать, не опасаясь инфляции. Ставка — ставкой, но сдержать рост франка Балладюр не сумел — вышли данные о высоком торговом дефиците США, и с 19 по 24 сентября франк взлетел на 1,2%. Впрочем, сокращение key intervention rate становится тем более вероятным, чем выше поднимается франк.
Правда, как уже говорилось, 25 сентября пошел наверх уже доллар. Для французского фондового рынка это обозначало облегчение: пока франк рос, индекс САС-40 падал (20 и 23 сентября — на 15 пунктов), а с 24 по 27 сентября индекс увеличился на 37 пунктов, что составляет прирост примерно на 1,7%.
Правительство Швейцарии не отличается пристрастием к мягкой денежной политике, однако 26 сентября Центральный банк этой страны тоже снизил учетную ставку с 1,5 до 1%. Более того, с августа он методично увеличивал предложение денег посредством операций на открытом рынке, что было весьма обоснованно — во II квартале ВВП упал в годовом исчислении на 0,9%.
Эти данные (про ВВП) попали на глаза дилерам, после чего начались беды швейцарского фондового индекса SMI, с 17 по 24 сентября слетевшего на 2,5%. Спас его только Банк Швейцарии: с 24 (стало известно о скором снижении ставки) по 27 сентября SMI отыграл 1,5%. Курс франка к доллару, который с 17-го по 24-е число вырос на 1,4%, за последние три дня прошлой недели упал на 2,36%.
В Германии же, несмотря на высокий уровень безработицы (около 10%), вероятность понижения процентных ставок была не очень велика. Сначала появилась информация, что в августе темпы прироста денежного агрегата М3 составили 8,7% в годовом исчислении (в июле — 8,6%), тогда как ориентиры Бундесбанка установлены в интервале 4-7%. Индекс деловой активности, по расчетам известного института экономических исследований Ifo, вырос с 94 до 94,4 пункта. 10-летние гособлигации отреагировали адекватно — их доходность с 17 по 19 сентября выросла, но не очень значительно — с 6,15 до 6,17%.
Затем (19 сентября) Ассоциация немецких банков сделала заявление, в котором было сказано, что, несмотря на высокие темпы роста ВВП во II квартале (1,5%), увеличения инвестиционных расходов не произошло из-за высоких издержек, слабой деловой уверенности производителей, большого количества свободных производственных мощностей и слабого потребительского спроса. По идее, если инвестиции не прирастают, надо снижать ставку, и в надежде на это дилеры 20 сентября подбросили индекс DAX-30 на 21 пункт, а доходность госбумаг сбили до 6,14%. 23-го они стали фиксировать прибыль и, похоже, перестарались: DAX-30 упал на 19 пунктов, а доходность гособлигаций вообще прыгнула до 6,2%. После этого против роста котировок облигаций уже никто не возражал (особенно услышав данные о прогнозируемой инфляции в сентябре — 1,4% годовых, то есть очень немного), и их доходность к 27 сентября дошла до 6,08%.
Неуверенно чувствовал себя британский фондовый рынок. 18 сентября вышли данные о росте августовских объемов розничных продаж на 4,4% в годовом исчислении. Вследствие этого вновь появились надежды на рост процентных ставок (и это несмотря на мягкость денежной политики министра финансов Кеннета Кларка), и доходность 10-летних бумаг выросла с 17 по 24 сентября с 7,74 до 7,81%. Индекс FTSE-100 за этот же период понизился на 1,6%, чему помогли также данные о приросте в августе денежного агрегата М4 на 9,4% в годовом исчислении (установленный Банком Англии коридор — 3-9%). Быстрый рост денежной массы позволял предполагать, что на Кеннета Кларка может быть усилено давление, и он все-таки поднимет ставку.
Но 24-27 сентября ситуация улучшилась, FTSE-100 вырос на 0,9%, а доходность 10-летних гособлигаций упала до 7,67%. Большинство британских аналитиков склонно считать, что Кеннет Кларк, желая победы своей консервативной партии на следующих выборах, будет продолжать мягкую денежно-кредитную политику, не поддаваясь ни на какое давление.
В Японии Nikkei-225 с 17 по 19 сентября упал на 1%, что было связано с данными о снижении в августе положительного торгового сальдо на 31% (по сравнению с августом 1995 года). Однако намерение правительства продолжать политику девальвации иены способствовало повышению Nikkei-225 с 19 по 27 сентября на 2,2%.
ДМИТРИЙ Ъ-ГОЛУБКОВ