Фестиваль кино
"Нимфоманка" — кино, вышедшее из берегов еще задолго до премьеры
Премьера полной версии "Нимфоманки" Ларса фон Триера стала главным событием официальной программы Берлинале. В этот же день в конкурсе показали фильм Алена Рене "Любить, пить и петь" ("Жизнь Райли"), а в "Панораме" — "Поездку на Запад" Цай Минляна. Переполнен впечатлениями АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Первые три дня фестиваля оказались изнурительными, заставляя в опасных для здоровья дозах поглощать случайное, необязательное кино. И вот награда за труды: пир искусства больших режиссеров позволяет назвать воскресенье днем художника, хотя один из них и прикинулся порнографом.
Ларс фон Триер сделал все, чтобы освободиться от клейма Автора с большой буквы. Начав карьеру как последователь Тарковского, Бергмана, Висконти (смотри "Эпидемию" и другие ранние работы), он пытался сломать образ эпигона авторского кино в "Европе", "Королевстве", "Рассекая волны", "Танцующей в темноте", "Догвилле". Он снял триллер, сериал, мюзикл, пародию, даже одну (неудачную) комедию. Он издевательски посвятил Тарковскому китчевый "Антихрист", а "Меланхолию" (как будто бы идеал авторского высказывания) счел слишком гламурной и компромиссной, так что пришлось обострить ситуацию "профашистской" выходкой в Канне. Теперь он появился на Берлинале в майке Каннского фестиваля с надписью "Persona non grata" — клеймо изгнанника из стана элитарных художников, но кто больше пострадал: Триер или Канн? И кто кого послал подальше? Отснявшись на фотоколле и сделав это бессловесное заявление, до пресс-конференции Триер так и не дошел (чтобы опять что-то не сморозить), а послал отдуваться Шайю Лабафа, Уму Турман и остальных своих артистов.
"Нимфоманка" — кино, вышедшее из берегов еще задолго до премьеры. Как влажное пятно на промокашке, оно стало распространяться и разрастаться интернетовскими роликами, отцензурированными полуавторскими версиями, мини-скандалами. Вот типичный кинокритический сюжет: чем отличается полная версия "Нимфоманки" от порезанной? Типичный ответ: тремя крупными планами клитора и пятью эрегированными членами. Судить не могу, короткую версию смотреть не стал. Что касается длинной, представленной в Берлине, могу засвидетельствовать: несмотря на все старания, победить в себе художника с помощью торчащих пенисов Триеру не удалось, и это поражение есть главная его победа.
Внешний сюжет "Нимфоманки" известен уже, наверное, всем: сорокалетняя женщина по имени Джо (Шарлотта Генсбур) лежит избитая на мокрой дождливой улице, ее поднимает и приводит домой пожилой интеллектуал Селигман (Стеллан Скарсгорд), отпаивает чаем с молоком и выслушивает исповедь о похождениях нимфоманки (теперь ее играет юная Стейси Мартин), начиная с лишения девственности вплоть... Впрочем, вплоть до чего — мы не знаем, поскольку представлена только первая часть фильма, а нити Шехеразады еще предстоит виться два с лишним часа. Тем не менее общий посыл ясен уже сейчас. Попытаемся его сформулировать, оставив более подробный комментарий на будущее.
Триер полемизирует со всеми существующими концепциями авторского кино — от Тарковского и Бергмана до Ханеке, говоря о том, что они безнадежно устарели в век тотальной потребительской культуры и свершившейся сексуальной революции, позволяющей в лошадиных дозах получать от жизни все возможные удовольствия. Именно этим, и не без успеха, занимается Джо, используя мужчин как подручные инструменты. Триер находит великолепные метафоры для описания этого процесса: сексуальная охота превращается в рыбную ловлю с наживкой, партнер-самец — в роскошного гепарда, а Селигман с позиций высокой культуры интерпретирует секс с помощью математических исчислений и законов полифонии Баха, в чем, разумеется, слышна желчная ирония.
Однако фильм, во всяком случае в первой половине, выруливает не к циничной вседозволенности, а к болевому шоку, которым становится для героини мучительная смерть любимого отца, и к драме импотенции: дорвавшись в конце концов до любимого человека, Джо не способна испытать с ним желанный оргазм. Как простой человек не может преодолеть свою дуалистическую природу, важная часть которой замешена на потребности в любви и сострадании, так же гениальный Триер не в состоянии отменить природу искусства: оно остается собой, даже притворяясь порнографией и спаривая в блистательном монтаже Баха с Rammstein.
Не без привкуса обманки оказался и эксперимент Цай Минляна, снявшего "Поездку на Запад" как формальный триумф цифровых технологий, позволяющих получать изображение невероятной глубины и подробности даже при съемке в темноте. Лицо лежащего актера Дени Лавана сверхкрупным планом изборождено порами и морщинами, оно кажется не менее "порнографичным", чем половые органы. А медленное, почти статичное движение по улице Марселя другого актера, Ли Каншэна, в наряде буддистского монаха создает магический эффект: буквально в кадре происходит рождение новой фантастической реальности.
Цай Минлян, которому уже под шестьдесят, один из последних рыцарей авторского кино, а возглавить этот легион мог бы 92-летний Ален Рене. Его фильм "Любить, пить и петь" (на основе пьесы "Жизнь Райли" Алана Эйкборна) представляет собой как будто бы рутинный водевиль в условных декорациях, почти неотличимый от того, что разыгрывают герои в качестве любительского спектакля. Все действие вращается вокруг смертельно больного Джорджа Райли, которого мы так ни разу и не увидим в кадре, но который внесет переполох в угасающую жизнь обывателей, чей возраст так или иначе приближается к финальной черте. Любовная чехарда, в которую дали себя вовлечь кокетливые старушки и их мужья, выглядит столь же сюрреалистично, как дважды выползающий из-под земли удивленный крот. А в финале мы видим гроб и подходящую к нему юную девушку, последнюю возлюбленную Джорджа, дочь одной "стариковской" пары. Рене весело, без пафоса прощается со своими почитателями, не делая трагедию ни из жизни, ни из искусства, ни даже из смерти.
