Спутниковая сеть "Триколор ТВ" вслед за операторами "Билайн", "Акадо", "НТВ-Плюс" и "Ростелеком" заявила об исключении телеканала "Дождь" из пакета услуг. Проректор Российского экономического университета им. Плеханова Сергей Марков ответил на вопросы ведущих Дарьи Полыгаевой и Олега Богданова.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Д.П.: Совладельцы телеканала, и вообще многие, говорят о политической подоплеке этой истории. Вы согласны с этим?
С.М.: Я думаю, что да, конечно, есть политическая подоплека, я бы сказал, общественно-политическая. Но это телеканал "Дождь", прежде всего, противопоставил себя большинству общества, не просто задумав этот опрос по поводу сдачи нацистам осажденного Ленинграда, но и настаивая на том, что это правильный в принципе вопрос, что никто не будет уволен, что все будет так и продолжаться.
Д.П.: Нет, почему? Телеканал извинился, никто там особо не настаивал.
С.М.: Не-не-не, его гендиректор извинилась, но она сказала, что никто не будет уволен, что, в принципе, никаких особых виноватых здесь нет. В этом же суть. Но я думаю, что играет свое значение и то, что телеканал "Дождь" был неким аналогом "Пятого канала" на Украине — канала, можно сказать, "оранжевой революции", теперь канала Евромайдана. Он не скрывал своей готовности участвовать в будущей революции в России.
Д.П.: Вы считаете?
С.М.: Да, я полагаю. Мы видим, что постоянно шла трансляция Евромайдана, шла трансляция Болотной. И в этом смысле он был телеканалом очень стильным, но стильным хипстерским, и в этом смысле этот хипстерский стиль шел в противоречие со стилем большинства. А у нас большинство достаточно суровое, особенно, если его тронуть. Плюс вот это очевидное желание ряда внешних центров вслед за Евромайданом в Киеве подготовить что-то подобное в Москве.
Д.П.: Разве это не обычная журналистская работа — освещать события на Майдане и на Болотной площади, когда они происходят?
С.М.: Журналист обязан освещать такого рода события. Но есть разница — средства массовой информации могут стараться давать информацию, даже с какой-то точкой зрения, но временами средства массовой информации, по Ленину, превращаются не только в "коллективного пропагандиста", "коллективного агитатора", но и в "коллективного организатора". В данном случае --очевидных революционных событий.
Д.П.: Но ведь у нас есть государственные телеканалы, которые отстаивают точку зрения государства. Что плохого в том, что есть телеканал с другой точкой зрения?
О.Б.: Тогда он антигосударственный, получается. А у нас антигосударственная политика запрещена по закону, поэтому тут надо тонкую грань провести. Кстати, Сергей Александрович, раздражители вообще должны быть какого-то такого типа? Сколько их должно быть? Это как-то можно посчитать?
С.М.: Трудно чисто количественно посчитать.
О.Б.: Давайте прикинем, сколько нам хватит.
С.М.: Здесь очевидна стратегия внешних геополитических центров свергнуть нынешнее руководство страны. Нам ясно абсолютно, что Евромайдан имеет главнейшей целью отомстить Путину, и телеканал "Дождь" в своей политике активно, мне кажется, де-факто участвовал в поддержке революции. Могут быть разные позиции, но в России абсолютное большинство населения считает, что может сменяться политика, но революций не надо. Тем более революций, тесно связанных с внешними геополитическими центрами.
Д.П.: Каким образом телеканал "Дождь" призывал к революции, по вашему мнению?
С.М.: Мне кажется, что эта активнейшая пропаганда "Болотной революции", он достаточно позитивно показывал Евромайдан, несмотря на то, что там массовое применение насилия, и очевидно, что неофашистские банды уже являются ядром этого Евромайдана.
Д.П.: Вы считаете, что телеканал был невзвешенным?
С.М.: Он был не просто не взвешенным, он был революционным. Причем, я достаточно часто был на телеканале "Дождь", выступал там…
Д.П.: Вам предоставляли слово?
С.М.: Да, там стильная студия, интересная форма подачи. Но мне кажется, что телеканал перешел некоторую грань. Он перешел ее и в опросе о Ленинграде, даже, кстати, не заметив этой грани, по сути дела, потому что с их хипстерской точки зрения ее не существует. Он перешел ее еще, мне кажется, и когда перешел от такого симпатизирующего освещения оппозиции к де-факто инструменту революционных событий.
Д.П.: Вот коллеги из ВГТРК процитировали Геббельса на официальной странице телеканала. За это не нужно закрыть какой-нибудь государственный телеканал? Тоже не самый приятный факт в их истории.
О.Б.: Они не разобрались, сунули его в цитаты великих деятелей.
Д.П.: Да, тоже не разобрались.
О.Б.: Цитировать-то можно, но уровень образования у нас плохой.
С.М.: Вы знаете, за это надо наказывать. Но в этом как раз и разница. Я уверен, что федеральный телеканал наверняка нашел того, кто ответственен за эту глупость, за эту ошибку, и его наказал. И он сделал все, чтобы такого рода вещей не было. Это, знаете, можно путать от безграмотности или от злонамеренности. Я думаю, что Геббельса они сунули от безграмотности.
Д.П.: А "Дождь" — от злонамеренности?
С.М.: А когда раскручивают революционные события, то это все-таки не безграмотность, это злонамеренность.
Д.П.: Получается, "Дождь" все-таки закрыли не за вопрос о блокаде, а за оппозицию, за оппозиционное мнение?
С.М.: Нет, не за оппозиционную позицию. Вопрос о блокаде вы тоже можете назвать оппозиционной позицией. Вот большинство считает, что победа в Великой Отечественной войне — это священная победа, а у "Дождя" есть оппозиционная точка зрения — он считает, что ничего святого вообще нет и быть не может, все что угодно можно. Вы тоже можете назвать это оппозицией. Но это такая оппозиция, которая затрагивает священные, сакральные вещи, и в этом смысле она превращается, как в Британии принято говорить, из оппозиции Ее величества в оппозицию Ее величеству. В этом случае Ее величеством выступает российский народ, который стремится сохранить российскую государственность для того, чтобы опереться на эту государственность и пойти дальше вперед. А телеканал "Дождь" в данном случае как бы бьет по святым надеждам всего этого народа и превращается в такую уже антисистемную оппозицию. А система, естественно, подавляет антисистемную оппозицию, как это происходит, собственно, во всех странах мира.
О.Б.: Но официально его никто не закрывал, Сергей Александрович. Это чистая коммерция, то есть деньги не проплачены, люди решили отношения прервать. Официально же никто не закрывал.
Д.П.: Это называется "подвести под закрытие".
О.Б.: Слушай, они сами подставились.
С.М.: Поэтому я и говорю, что это не политические какие-то репрессии, это общественное отторжение телеканала, поскольку вот эти агентства под общественным давлением, видимо, там какое-то политическое тоже было. Сама система как бы отторгает эту ситуацию, она отторгает, потому они еще раз сказали, что считают, что у них нет ничего святого. А народу сейчас, который пребывает в очень трудной ситуации, нужно сохранить вот эту святость победы в Великой Отечественной войне просто как основу для будущего выхода из кризиса, который, в общем-то, продолжается. И, кроме того, система не хочет революционных вещей, система понимает, что еще одна революция приведет к разрушению всей российской государственности.