Телеканал "Дождь" закроется уже 10 февраля. Спутниковая сеть "Триколор ТВ" вслед за операторами "Билайн", "Акадо", "НТВ-Плюс" и "Ростелеком" заявила об исключении телеканала из пакета услуг. Председатель комитета по защите свободы слова Союза журналистов Павел Гутионтов ответил на вопросы ведущих Олега Богданова и Дарьи Полыгаевой.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Свое решение "Триколор ТВ" объясняет тем, что после обсуждения вопроса о политике телеканала "Дождь" члены совета директоров компании сделали вывод, что вещание телеканала в пакетах оператора нецелесообразно. Совладелец "Дождя" Александр Винокуров написал в Twitter, что отключения канала последним крупным оператором означает фактическое закрытие "Дождя".
Д.П.: Как вы считаете, действительно не осталось никакой возможности сохранить телеканал после того, как кабельные сети отказались от него?
П.Г.: У меня была слабая надежда, конечно, на то, что прокуратура рассмотрит этот вопрос не с точки зрения экстремизма телеканала "Дождь", а с точки зрения попытки введения явочным порядком цензуры на телевидении, в средствах массовой информации, и рассмотрит действия операторов. Вот этого не было сделано, из чего можно сделать вывод, что соблюдение закона не является приоритетным для тех, кому мы за это платим деньги.
Д.П.: А что происходит в российских медиа? В последние два года есть ощущение наступления на относительно свободные средства массовой информации.
П.Г.: Я бы сказал, что это наступление не прекращалось последние лет 15, если не больше. Дело в том, что общество не заинтересовано в том, чтобы с ним говорили, высказывая разные точки зрения. Общество становится все более монолитным, и это становится абсолютной национальной опасностью.
О.Б.: Это плохо, что оно монолитным становится?
П.Г.: Это становится национальной опасностью.
Д.П.: Но ведь у телеканала "Дождь" была не такая уж плохая аудитория. Они были достаточно популярны в кабельных сетях. Какая-то часть общества была все-таки заинтересована в другой точке зрения.
П.Г.: Да, но с этой частью общества можно, как выяснилось, абсолютно не считаться.
О.Б.: А коммерческий вопрос? Они не платили за то, что были подключены к этим пакетам, насколько я знаю.
П.Г.: Как-то так получается, что выясняется, что кто-то чего-то не платил, только в совершенно определенных обстоятельствах — когда раздается недвусмысленный сигнал к тому, что пора вспомнить о том, что кто-то что-то не платил. Мне не сказали ничего внятного, почему не платил "Дождь", каким образом он не справлялся со своими финансовыми обязательствами. Это мне представляется отговоркой.
О.Б.: Но это риск. Делаешь бизнес какой-то в стране — нужно учитывать риски, которые есть в этой стране для бизнеса. Если знаешь, что такой риск есть, зачем наступать на эти грабли? У меня такой вопрос существует. Зачем целенаправленно наступать на эти грабли, чтобы в какой-то момент тумблер щелкнул и все, до свидания?
П.Г.: Во-первых, сейчас очень модно путать средства массовой информации, прессу, телевидение с чисто коммерческими предприятиями.
О.Б.: А как по-другому? Там же деньги надо зарабатывать?
П.Г.: Мы знаем замминистра связи, который отвечает именно за средства массовой информации, который декларирует этот тезис на протяжении последнего года. Это чистый бизнес, мы – журналисты – работаем на "дядю", мы не несем никакой ответственности.
Д.П.: Господина Волина вы имеете в виду?
П.Г.: Господина Волина, конечно. Я считаю, что господин Волин просто объективно вреден и для страны, и для государства, и для общества. То, что он декларирует — он ведь практически цитирует господина Мердока. Мы знаем его достаточно печальный итог. Но то, что он развратил бизнес-медиа – это совершенно очевидно. Мы движемся в этом направлении. И очень многие наши политики живут исключительно одним днем, живут только этой секундой. Они не живут прошлым, потому что они прошлого не знают, они не дают знать прошлое. Они не живут будущим, потому что они о нем не думают и не умеют думать. Да они и настоящим не живут, потому что настоящего они тоже не знают.
О.Б.: А где же они живут?
П.Г.: Они знают свою сиюсекундную выгоду, свой каприз, ради которого готовы идти на все что угодно. Мы с этим сталкиваемся постоянно.
Д.П.: Возвращаясь к телеканалу "Дождь", как вы считаете, это предсказуемый финал для него? Ведь с момента открытия — сколько он просуществовал, три-четыре года — все это время говорили, что недолго осталось, про финансовые проблемы телеканала, про все прочее.
П.Г.: Существование любого честного медиа – минимально честного медиа – вызывает у нас чувства, близкие к изумлению: как, каким образом, что случилось, какие могучие силы здесь задействованы, почему их до сих пор не закрыли? Понимаете, нас удивляет не почему что-то закрыли, а почему что-то не закрыли. Вот что ужасно.