По холодку светская жизнь зафантанировала. На этой неделе были даны приемы в посольстве Югославии в честь супруги югославского президента Слободана Милошевича Миры Маркович, в посольстве Мексики — по случаю Дня национальной независимости, а во французском — в честь отбывающих наконец-то на родину посла Пятой республики г-на Мореля и его супруги Ольги Морель; в "Славянской" демонстрировали престижные предметы потребления, в "Метелице" — роскошное дамское нижнее белье, в Музее Востока отмечали День Индии, в галерее "Юнион" демонстрировали старые киноплакаты в рамках всенародного празднования 100-летия отечественного кино; в малом зале "Манежа" давали живопись и графику Владимира Галацкого, в "РосИзо" — картины Елены Засимовой, в Галерее вин — итальянскую коллекцию; наконец, в частном клубе "Три обезьяны" прошла закрытая вечеринка, посвященная юбилею журнала "ОМ", а поэт Татьяна Щербина в камерной обстановке отпраздновала собственный день рождения.
Но прежде чем рассказать подробнее хотя бы о некоторых из этих событий, — ведь за всеми было не угнаться — напомним, что для значительной части юного народонаселения столицы во главе со светским ее мэром и бывшим главным телохранителем страны, нежданно оказавшимся кавалеристом, центральным событием красивой московской жизни стало прибытие в отель "Балчуг" белокожего поп-кумира из Америки Майкла Джексона. Прием, оказанный в столице России певцу его фанами, и терпение, которое проявили несколько тысяч отмороженных поклонников на стадионе "Динамо", лишний раз показало, что этот худенький бесполый паренек остается фигурой культа для российской публики известного сорта, и галерист Гельман вкупе с телеведущим Парфеновым вполне могли бы зарезервировать за Джексоном место на придуманных ими новых российских деньгах — где-нибудь между Кобзоном и Державиным (поэтом, конечно).
В отличие от г-на Джексона супруга югославского президента прибыла в Москву не петь, но с более основательными намерениями — крепить научно-образовательное сотрудничество между Югославией и Россией. По этому случаю в посольстве Югославии был дан прием, во время которого было торжественно объявлено о присвоении г-же Маркович звания Почетного профессора Московского университета. Помимо ректора МГУ г-на Садовничего, академика Абалкина, президента РАН академика Осипова, других видных ученых, было много лиц из недавно открытого на базе МГУ совместно с Югославией Международного университета бизнеса и управления, праздновавшего свой первый выпуск. Скажем, весьма активен был молодой декан факультета управления профессор Дмитрий Городецкий. И, что несколько странно, актер МХАТа Александр Жарков, тоже, видимо, всерьез взявшийся за дело образования. Виньяк лился рекой, и многочисленные журналисты были вполне удовлетворены гостеприимством хозяев, хотя, конечно же, официальный характер приема придавал делу известную чинность. Поскольку кое-кто после посольства отправился общаться уже в домашней обстановке, то, надо полагать, желаемая приватность была-таки достигнута.
Вообще, надо заметить, уже в начале нынешнего светского сезона стала ощутимой тенденция к общению не на больших приемах, но малыми сплоченными группами, так что, можно сказать, бомонд перешел к партизанской тактике. Скажем, вернисаж Владимира Галацкого в малом зале московского "Манежа" тоже начинался довольно торжественно. Друзья и коллеги художника, последние годы живущего в Швеции, ностальгически вспоминали на открытии прошедшие дни, от которых остались живы приятно будоражащие впечатления о жарких схватках в стенах этого же самого Манежа, когда по другую сторону баррикад против тогдашних артистов-нонконформистов встал грудью сам Никита Хрущев. Художники более младшего поколения, пришедшие поздравить маэстро, скажем, Лев Табенкин и Сергей Шерстюк, не без цинизма сокрушались, что нынче уж никто им не сделает столь громкой бесплатной рекламы на самом высоком уровне. И то сказать, были же времена, когда даже уличных филеров, или, как принято их было называть, топтунов, в интеллигентских кругах именовали не иначе, как "искусствоведами в штатском". А уж более высокопоставленные сотрудники Государственной безопасности и вовсе собственноручно писали стихи и романы из суровых будней органов, коллекционировали живопись и внимательно изучали повадки и творчество подведомственных людей искусства. Художник не чувствовал себя невостребованным, вот как обстояло дело в те славные годы, господа, к каждому его слову внимательно прислушиваясь с помощью самых современных на то время хитроумных приборов — на самом верху.
Но досада недолго омрачала лица молодых завистников, не поспевших по возрасту со своими творениями даже под гусеницы бульдозеров на Калужское шоссе. Поскольку после речей начался фуршет, причем гостеприимный хозяин Манежа Стас Каракаш выставил угощение, использовав на сей раз пустующую гардеробную стойку, и это оказалось весьма остроумным решением. Была и музыка: камерный квинтет весьма профессиональных исполнителей, приглашенных на праздник прямо из уличного перехода, называемого в просторечии "труба". Музыканты явились частично в смокингах, остроумно скомбинировав имевшиеся у них в коллективном гардеробе разрозненные части, так что вышло даже парадно.
В компании с художниками оказался артист широкого профиля и живая легенда ушедших годов московского подполья Алексей Тегин, и поэт Владимир Салимон, и фотомодель из города Риги с кратким именем Лили. Постепенно делавшиеся все более страстными речи присутствовавших плохо поддаются воспроизведению: скажем лишь, что доминировали темы стихосложения и декламации (г-н Салимон настаивал, что его стихи звучат проникновенно лишь в его собственном исполнении), отвратительного качества труб центрального отопления (г-н Шерстюк поделился с товарищами, что неделю назад его мастерскую захлестнули волны ржавого кипятка со всеми вытекающими для искусства последствиями), а также (и в этот момент дело дошло уже до "брынцаловки" производства концерна "Ферейн") обсуждались различные пути в деле борьбы отдельных представителей художественной богемы с собственным бытовым пьянством. Так что, начавшись почти протокольно, вечеринка завершилось непринужденно и даже интимно.
Вполне уютно было и в залах "РосИзо" в Петровском монастыре, где галерея "Велта" устроила вернисаж художницы Елены Засимовой (и мы специально обращаем внимание заинтересованного читателя, что это вовсе не всемогущий Зосимов-папа протежирует свою дочь Лену уже не в качестве исполнительницы и киноактрисы, а в амплуа художницы, но что это — совсем другая Елена, дочь совсем другого папы, через "а", пишет маслом, и совпадение фамилий — лишь звуковое). Здесь, конечно, тоже собралось множество любителей изящного, арт-критиков и галеристов и даже, как всегда, энное число литераторов, все резвее в массовом порядке приобщающихся к изобразительному искусству. Особенно весело было в дальней комнате, как бы за кулисами вернисажа, где виночерпием выступила галерист г-жа Шамшиева. На ровном месте, по-видимому, за примерное и образцовое исполнение своих корреспондентских обязанностей ваш покорный слуга получил из рук хозяина зала Михаила Черепащенца приз, а именно бюст тов. И. В. Сталина некрашеного фарфора пятнадцати сантиметров, что назывались на языке искусствоведов и фарцовщиков вкусным словом "бисквит". Говорим об этом, не таясь, хоть сувенир вряд ли можно считать формой взятки, так как, если есть другие мнения, готовы пополнить редакционный музей подарков этой полезной вещицей.
Наконец, два слова о самой приятной и приватной на неделе вечеринке в доме Татьяны Щербины. К некоторым уже упомянутым выше персонажам, которые нам встретились и здесь, следует добавить и другие имена: скажем, двух весьма модных и громких режиссеров театра и кино — Владимира Мирзоева и Бориса Юхананова. А так — тот же Гельман, тот же Салимон, водка "Привет", сухое вино, тосты; ветчина и бастурма из "Армении", тосты; винегрет, беседы, тосты; плов на горячее, еще более горячие беседы, "Привет" и так далее — почти за полночь... И, конечно же, сама очаровательная и талантливейшая хозяйка в красивом платье, которую мы лишний раз и поздравляем.
САНДРО Ъ-ВЛАДЫКИН