Недавние поездки Михаила Касьянова и Виктора Геращенко в Белоруссию продемонстрировали: история с объединением денежных систем России и Белоруссии по-прежнему более всего напоминает комедию. И ее последний акт как две капли воды похож на первый.
Пролог. В августе 1993 года Виктор Геращенко провел в России обмен наличных рублей, что фактически означало создание замкнутой денежной системы (до этого рубли использовались в других бывших республиках СССР). Вновь войти в рублевую зону могло любое государство, но при этом оно должно было выполнить ряд условий. Одно из них — признание в качестве единого эмиссионного центра Центрального банка России (остальные центральные банки становятся по сути его филиалами). Понятно, что вести на таких условиях переговоры о вхождении в рублевую зону согласились немногие.
Акт первый. Летом 1994 года в Белоруссии должны были пройти первые президентские выборы. Кандидат Вячеслав Кебич, тогдашний премьер Белоруссии, быстро понял, чего избиратель хочет больше всего,— получить вместо дешевеющего на глазах белорусского рубля сравнительно более стабильный рубль российский. И тогда Кебич, поначалу явно не склонный к принятию российских условий вхождения в рублевую зону, форсировал переговорный процесс. 12 апреля 1994 года он был в принципе завершен — Вячеслав Кебич и Виктор Черномырдин подписали договор "Об объединении денежных систем России и Белоруссии" на российских условиях. В последующих протоколах двусторонних комиссий даже фигурировала дата, к которой стороны должны согласовать механизм введения российских рублей на территории Белоруссии,— 1 августа.
Но 1 августа у Белоруссии был уже другой президент — Александр Лукашенко. Одно время он придерживался точки зрения главы Национального банка Белоруссии Станислава Богданкевича, которого никак не устраивало превращение его вотчины в филиал ЦБ России и который настаивал на введении в Белоруссии собственной полноценной валюты. Но с приближением даты выборов Лукашенко становился все более рьяным сторонником интеграции с Россией. Причем интеграции по Кебичу. И вот, едва вступив в должность президента, Лукашенко несется в Москву завершать начатое Кебичем дело. И не с пустыми руками. Он везет предложения по корректировке договора об объединении денежных систем. Главное из них — закрепление равных эмиссионных прав как за Центральным банком России, так и за Национальным банком Белоруссии. (Смех в зале.)
Акт второй. По мере приближения новых выборов президента Белоруссии, которые должны были состояться в 1999 году, Александр Лукашенко начинает искать новые способы завоевания избирателей и вдруг становится еще более рьяным сторонником интеграции с Россией, чем когда-то был Кебич. Из архива извлекается проект замены все дешевеющего белорусского рубля на рубль российский, пусть даже переживающий не лучшие времена. Для начала в Москву засылается гонец с вопросом, а не желает ли Россия все-таки вести переговоры на условиях существования двух эмиссионных центров. Оказывается, не желает. Но драгоценное время уходит и, вспомнив урок Кебича ("выставлять свою кандидатуру желательно уже после объединения с Россией"), Лукашенко применяет более действенный способ сохранить власть — он переписывает конституцию и продлевает срок своего пребывания на посту президента до 2001 года. У него в запасе еще два года.
Тем временем советники Лукашенко находят изящную формулу, которую их шеф и предлагает летом прошлого года во время презентации в Москве проекта договора об объединении Белоруссии и России в союзное государство,— Союз Суверенных Республик. Давайте, мол, сделаем так. Создадим Банк Союза, который будет "проводить единую денежно-кредитную и валютную политику, направленную на защиту и обеспечение устойчивости валюты Союза и валюты входящих в него государств-участников; осуществлять координацию политики центральных банков государств — участников Союза..." и так далее. При этом надо заметить, что Банк Союза ни в одном ранее подписанном документе — ни в Договоре о Союзе Беларуси и России, ни в Уставе Союза Беларуси и России, ни в Декларации о дальнейшем единении России и Белоруссии — не упоминается. Не удивительно, что он не упомянут и в подписанном 8 декабря 1999 года Договоре о создании союзного государства. Там вместо Банка Союза фигурирует лишь некий "единый эмиссионный центр" — нетрудно догадаться, что здесь имеется в виду Центральный банк России. Причем в статье 13-й подчеркнуто: "Денежная эмиссия осуществляется исключительно единым эмиссионным центром".
Эпилог. На днях Александр Лукашенко принимал сначала Михаила Касьянова, а затем Виктора Геращенко. Услышав предложение "договориться о единой валюте", белорусский президент направил Касьянова и Геращенко к Сергею Лингу, тогда еще белорусскому премьер-министру. Тот — к Петру Прокоповичу, председателю Национального банка Белоруссии. А у того уже готов ответ (барабанная дробь): "Банк России, конечно, будет единым эмиссионным центром. Но на территории Белоруссии российский рубль будет эмитироваться нашим банком". (Занавес.)
ЮРИЙ КАЛАШНОВ
БЕЛОРУССКИЕ ВЛАСТИ НАСТАИВАЮТ НА ТОМ, ЧТО ХОТЯ "БАНК РОССИИ, КОНЕЧНО, БУДЕТ ЕДИНЫМ ЭМИССИОННЫМ ЦЕНТРОМ, НО НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛОРУССИИ РОССИЙСКИЙ РУБЛЬ БУДЕТ ЭМИТИРОВАТЬ БАНК БЕЛОРУССИИ"