Русфонд продолжает публикации о людях, которые жертвуют деньги на благотворительность, а иногда и что-то большее, чем деньги. Мы стараемся ответить на два вопроса: почему сильный помогает слабым и почему так поступают не все? Сегодня наш специальный корреспондент ИГОРЬ СВИНАРЕНКО рассказывает о том, что некоторые виды благотворительности доступны только по блату. Не внушаешь доверия — не примут от тебя деньги. Автор этих строк не очень одобряет такой подход, но — из песни слова не выкинешь.
Фото: Фото из личного архива
Один человек — про него не раз и не два писали, но имя не так чтоб на слуху, оно известно в довольно узких кругах — сделал доброе дело. Вернее, много добрых дел. Оставаясь при этом в основном в тени. Ну в самом деле, он же не звезда эстрады, ни петь, ни танцевать, на корпоративы не зовут. По ориентации — натурал, это я так, для справки, мало ли что, такие времена сейчас!
Добрые дела таковы.
Одно — он добился большого успеха с недвижимостью.
Не в том смысле, что он в центре снес некий памятник архитектуры и на его месте построил так называемый элитный жилой дом и распродал квартиры в нем по удивительным, непонятно откуда взявшимся ценам. Такого не было. А добился он строительства детской больницы. Что значит — добился? Разрешение, что ли, пробил? Да иди любой, строй, пожалуйста. Были б деньги. Какие дворцы строят в Подмосковье! В здание вполне можно втиснуть 30 или 50 квартир, а живет одна семья. Причем же это не крайние случаи какие, мы не говорим о недвижимости, которую можно увидеть только с вертолета или спутника, так-то охрана притормозит на дальних подступах. Это обычные дома, выросшие на разных направлениях. Как-то к этому все привыкли, никто не удивляется. Это считается вполне нормой — если на участке нету персональной вертолетной площадки или какого-нибудь уж совсем безграничного шубохранилища.
Так ни о чем похожем речь не идет!
Вместо дачи — построена была больница. Деньги и стройматериалы давали люди, которых наш герой убедил в необходимости стройки.
Больница открылась и начала работать.
Ну обычная история — денег нету, оборудование покупать не на что, простыни пусть пациенты приносят из дому и лекарства тоже, все как у людей, все как положено, все как везде. И это тоже — норма, как известно. В разные времена в разных странах, это известно нам из школьных учебников, были разные правила и порядки. Бывало, хилых младенцев скидывали в пропасть без всякого лицемерия. Потом общественное мнение немного изменилось и стали строить потемкинские больницы: это успокаивало чувствительных. Прогресс! Каких он достиг рубежей! Сейчас в открытую даже ненужных котят нельзя топить, не ровен час привлекут по уголовной статье...
Наш герой, однако ж, глаголом жег сердца людей, и те с травмированными такой термообработкой сердцами — несли деньги.
Больница лечила как положено, поскольку деньги были «не вопрос».
В узком кругу денежных людей это постепенно сделалось привычкой — давать деньги на больницу, именно вот на эту. Без уговоров и без напоминаний. При встрече они только спрашивали этого айболита, который медиком никогда не был:
— Ну как там, сколько надо и на что? Щас я запишу, чтоб не забыть,— и корябали названную сумму на салфетке.
Официально в стране действуют одни законы и правила, а по факту некоторые люди или даже группы людей живут по своим, не побоюсь этого слова, понятиям. Как известно.
— По закону вы не обязаны этого делать! Плюньте и забудьте.
— Ну ничего страшного. Мы все равно сделаем. Мы же не нарушаем таким образом закон?
— Вроде нет… Но это же глупо! И — в какое положение вы ставите других?
— Это мы не со зла, вы уж не обижайтесь…
В итоге в этом городе — а это областной центр — собралась некая группа друзей не столько даже больницы, сколько ее отца-основателя, что в общем одно и то же.
Через какое-то время дошло до того, что в бизнес-кругах людям стали говорить в лицо:
— Как, ты не член клуба? Что ж с тобой не так?
По этой схеме в старые времена в провинции говорили:
— Как, ты в армии не служил? Да ты, значит, просто не мужчина!
(Кстати, говорят, что так в Израиле — кто не служил, тот серьезной карьеры не сделает.)
И бизнесмены, как это ни смешно, потянулись к больнице. С бумажниками. Дать денег — это ж куда проще, чем отслужить в армии. (Многие столичные белобилетники знают это не с чужих слов.)
Однако не все оказалось так просто, как могло показаться! Двери клуба никто настежь не открывал. Отец-основатель отодвигал от себя «котлету» гринов, принесенную состоятельным горожанином:
— А почему я должен брать у тебя деньги?
— Ну а как, тебе же нужны!
— Мне? Нет. Детям нужны.
— Вот я и принес.
— Не знаю, брать ли у тебя… Точно ли ты достоин? Поспрашиваю про тебя у людей. Подумаю. Позвони мне недели через две.
Неудавшийся благотворитель уходил, шатаясь, не вполне понимая, что же происходит. Есть в боксе такое слово — groggy. Это был нокдаун.
Некоторым это смутно напомнило времена КПСС. Тогда говорили — вы сперва напишите заявление, мы обсудим, потом, может, кандидатом вас примем, а там уж все будет зависеть от вашего поведения и не в последнюю очередь от морального облика!
Как ни странно, городские бизнесмены приняли этот жесткий подход к больнице.
Да, странно. С одной стороны. Ведь не могут же нравы меняться так быстро. Но, с другой стороны, они таки меняются! Еще совсем недавно считалось, что это позволительно и прилично — вступать в вышеупомянутую КПСС. А сейчас некоторые переписывают свои биографии или наполняют их пробелами и белыми пятнами.
Все-таки жизнь меняется. Нам кажется, что медленно — но как быстро и неузнаваемо она стала другой. Люди, еще не ушедшие на пенсию, не могут рассказать детям про свою молодость так, чтоб никто не смеялся и не крутил пальцем у виска. Это факт, который часто остается незамеченным.
И — happy end.
Некоторым «отказникам» в областном центре удалось отмыться, и теперь отец-основатель берет у них деньги. И после отчитывается, как они были потрачены. Жертвователи рассыпаются в благодарностях и боятся спугнуть удачу. Попасть в черный список легко, а вот поди оттуда вычеркнись…