Новый фильм Джона Карпентера "Побег из Лос-Анджелеса", попавший в число лидеров американского проката, напоминает снятый Карпентером же четырнадцать лет назад "Побег из Нью-Йорка". Заглавный город опять превращен в тюрьму, куда под давлением властей отправляется для выполнения судьбоносной миссии одноглазый и асоциальный Змей Плисскин (Курт Рассел). Впрочем, если действие первого фильма разворачивалось в 1997 году, то лос-анджелесские приключения датированы 2013-м.
Из нового фильма мы узнаем, что случилось за эти шестнадцать лет: Плисскин получил благодарность спасенного из Нью-Йорка Президента, но, отвергнув предложение о сотрудничестве со спецслужбами, остался изгоем и к 2013-му стал "самым известным преступником Америки". Несмотря на этот мостик, перекинутый от одного фильма к другому, "Побег из Лос-Анджелеса" только формально можно считать продолжением классической ленты 1981 года.
Фильм скорее можно назвать римейком, на что указывает почти демонстративное повторение сюжетных ходов. Временами кажется, что Карпентер и его соавтор Дебора Хилл просто переписали старый сценарий, изменив "Нью-Йорк" на "Лос-Анджелес", а "Президента" на "дочку Президента и черный ящик с секретным оружием". Из первой картины перешли во вторую даже отдельные реплики героя. Тем интереснее посмотреть, что же нового, помимо более динамичного монтажа и большей визуальной выразительности, придумал Карпентер.
Беды Америки 1997 года ограничивались разгулом преступности и войной с Россией (Плисскин получил два ордена: за операции в Сибири и Ленинграде). В "Побеге из Лос-Анджелеса" к этим напастям добавляется землетрясение в Калифорнии, перенос столицы из Вашингтона на родину нового президента и почти фундаменталистская защита общественной морали — в Америке не курят, не ругаются, а проституток, гомосексуалистов и почему-то мусульман ссылают в Лос-Анджелес.
Результатом этого является главное различие двух тюрем — в старом фильме все мечтают бежать из Нью-Йорка, тогда как в новом объясняют Змею, что только в Лос-Анджелесе и осталась нормальная жизнь: для свободного человека среди свободных людей.
Эта простая философия только подготавливает неожиданный финал. Если в первом фильме герой просто выбрасывал кассету с речью Президента о новом ядерном оружии, которая якобы могла предотвратить третью мировую войну, то теперь Плисскин пускает в ход маленькую коробочку, позволяющую отключить электричество в любой точке Земли. Но, в отличие от правительства, собиравшегося обесточить враждебную Мексику (других врагов у Америки в ХХI веке, видимо, уже не останется), он, не слушая заклинаний президентского окружения ("ты отбросишь цивилизацию на пятьсот лет назад!"), отключает весь земной шар. После чего с удовольствием закуривает.
Можно воспринять финал как парафраз знаменитой цитаты из Достоевского ("Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить"), благо "Записки из подполья" со времен Замятина и Хаксли служат обоснованием любой антиутопии (дочь Президента не случайно зовут Утопия). Интереснее, однако, что благодаря финалу актуализируются жанровые пересечения, изначально заложенные в схему Карпентера.
В "Побеге из Нью-Йорка" Плисскин выглядел не суперменом из фантастического боевика, а напоминал попавшего в будущее героя вестернов Сержио Леоне, то есть персонажа изначально нравственно амбивалентного, хотя и вызывающего зрительскую симпатию. В "Побеге из Лос-Анджелеса" сделан следующий шаг, и к списку предшественников героя ("храбрец-солдат-преступник-наемник") добавляется безумец, мечтающий уничтожить мир, фигура по голливудским канонам однозначно негативная, классический противник Джеймса Бонда и компании. "Черный юмор" и размывание жанровых границ, которые критика обычно связывает с именами нового поколения режиссеров, не прошли даром для Голливуда — впервые в фильме одного из мейджоров цивилизация была уничтожена главным героем под одобрительные аплодисменты миллионов американцев.
СЕРГЕЙ Ъ-КУЗНЕЦОВ