Удел ниспровергателей устоев всегда печален. Поначалу горячо приветствуемые массами, они в конечном итоге неизбежно встречают то, что, возможно, является свидетельством наличия высшего провидения, — возмездие истории. Поэтому Боже упаси ставить под сомнение необходимость семьи, частной собственности, государственного бюджета и самого государства! Трудно, однако, считать ниспровержением устоев критику налоговой и бюджетной политики того или иного правительства. И мы смело ставим под сомнение обоснованность этой политики, тем более что поводов для этого минувшая неделя дала немало.
В субботу в Государственную думу в полном соответствии с законодательством о порядке рассмотрения бюджета на 1997 год поступил из правительства его проект. Как и ожидалось, вместе с ним пришел и проект закона "О внесении изменений и дополнений в законы Российской Федерации о налогах". Судя по этим документам, финансовая и налоговая политика в будущем году не претерпит изменений. А это означает, что наряду с таким отрадным явлением, как стремление достичь годового уровня инфляции менее 10% и по-прежнему придерживаться курса на неинфляционное финансирование бюджетного дефицита, правительство будет стараться использовать все возможности налоговой системы для обеспечения поступлений в бюджетную систему страны. Жесткая финансовая политика на данном этапе трактуется властями прежде всего как жесткая фискальная политика. Именно поэтому весь смысл законопроекта о внесении изменений в законы о налогах сводится к отмене существовавшей до сих пор системы налоговых льгот (подробнее об этом законопроекте Ъ пишет на стр. 13).
В принципе это можно было бы только приветствовать, поскольку равномерное распределение налогового бремени по сравнению с нынешней его концентрацией на ограниченном круге плательщиков является все же благом. Проблема, однако, в том, что, расширяя круг юридических и физических лиц, подпадающих под налоговый пресс, правительство одновременно ужесточает налоговый режим и вводит новые виды налогов. Тем самым финансовое руководство страны сознательно уходит от известной формулы фискального успеха, уже неоднократно доказывавшей свою эффективность как в европейских странах, так и в США. Ее суть весьма проста: при максимально возможной широте охвата минимально возможный уровень налогообложения. Помимо резкого повышения уровня собираемости налогов результатом такой налоговой политики являются и более высокие темпы экономического роста.
В качестве примеров можно привести совсем недавнюю экономическую историю США и Великобритании. Так, например, приняв на вооружение ряд постулатов сторонников экономической "концепции предложения" (прежде всего Дж. Ваницки, Артура Леффера и Пола Робертса), администрация Рональда Рейгана в 1981 году провела действительно революционную налоговую реформу, сократив предельные налоговые ставки с частных лиц с 70 до 50%, а также резко снизив уровень налогообложения прироста капитала. Эти меры вызвали не только рост предложения (как следствие быстрого оживления экономики), но и рост совокупного спроса. Последнее было обусловлено как тем, что в распоряжении населения и предприятий оставалось больше средств, которые они тратили на приобретение большего количества товаров, так и тем, что снижение налогов на доходы явилось стимулом к более экономически активному поведению. Целенаправленное зарабатывание денег вновь сделалось привлекательным занятием. Таким образом, вопреки еще почти два года назад прозвучавшим словам первого замминистра финансов (а ныне — первого зампреда ЦБ) Сергея Алексашенко, "подлинная роль налогов — фискальная, все остальное — от лукавого", налоги сыграли совершенно очевидную стимулирующую роль.
Разумеется, представлять дело так, будто только одной налоговой политикой можно добиться изменений (тем более радикальных) в динамике валового внутреннего продукта, наивно. Те же сторонники "концепции предложения", ориентированные на достижение в кратчайшие сроки более высоких темпов экономического роста, помимо налоговой реформы делали акцент и на целом комплексе мероприятий преимущественно политического характера. Экономическое возрождение Соединенных Штатов произошло на основе двухэтапной реформы: снижение налогов создало общие условия для экономического роста, повысив заинтересованность в более высоком уровне доходов, непосредственный же толчок к росту производства был сделан уже на втором этапе — после реформы системы управления и системы социального обеспечения.
Россия — не Америка, поэтому требовать от нынешней власти подобных реформ даже неуместно. Однако и в системе глухой, глубоко эшелонированной обороны, в которую Белый дом уходит каждый раз, когда на него начинается наступление под флагом обвинений в реформаторской лености, есть бреши. Дело в том, что, ужесточая налоговый пресс, нынешнее правительство оказывается в довольно уязвимом положении. Рано или поздно правительству будет задан закономерный вопрос, который на Западе является одним из символом демократии: "Как и насколько эффективно правительство тратит наши деньги?" Налогоплательщик, являясь избирателем, имеет право знать, на что и каким образом расходуются его деньги.
Следует отдать должное российскому правительству — оно не намного хуже своих коллег из стран с многовековой традицией демократии. Обвинений в неумелом, неэффективном и нечестном использовании денег налогоплательщиков в западных странах (многие из которых имеют более чем столетний опыт публичных налоговых дискуссий) звучит в адрес правительств еще больше, чем в России в адрес правительства Черномырдина. Возможно, в этом пока сказывается традиция не налоговых споров, а "медных", "соляных" и прочих бунтов. Тем не менее по мере ужесточения налогового пресса и ликвидации легальных путей ухода из-под налогообложения у той части общества и той части экономики, которая осталась легальной и не ушла в тень, рано или поздно возникнут вопросы к власти.
К сожалению, власти пока ничего особо утешительного ответить не могут. Отчасти оттого, что бюджет этого года задыхается от недофинансирования. Вопреки надеждам на то, что традиционный подъем собираемости налогов во втором квартале хотя бы частично сохранится и в третьем, собираемость налогов в августе, по последним данным, резко упала — с 82,5 до 56,5% плановых проектировок. Это уже похоже на знамение грядущей катастрофы, поскольку в первом полугодии Госналогслужба только наращивала административное давление на налогоплательщика. Если нынешняя тенденция сохранится, то правительству придется либо пойти на пересмотр всей бюджетной концепции и, возможно, разрыв с международными финансовыми организациями, либо прибегнуть к радикальному секвестру расходных статьей. Либо же, забыв про Конституцию, Гражданский кодекс и законы, приступить к массовым реквизициям в бюджет без оглядки на последствия.
Судя по всему, значительное сокращение расходной части бюджета является одной из наиболее приемлемых мер, способной совместить уже почти несовместимое — дальнейший спад производства, отсутствие инвестиционного прилива, жесткую финансовую политику и поддержку МВФ, а также сохранение таких священных коров федерального бюджета, как социальные расходы. Несмотря на то что бюджет был, казалось, сверстан с радикальным сокращением всего и вся, тем не менее резервы, как говорится, еще есть.
Взять, например, статью расходов Федерального дорожного фонда — 18345,5 млрд рублей. Поскольку Россия по-прежнему является мировым эталоном бездорожья, в условиях обострения бюджетного кризиса дорожный фонд является совсем не той статьей, ради которой налоговые органы вместе со структурами МВД должны проводить проверочные рейды. Экономия на средствах, поступающих от транспортного налога, позволила бы, к примеру, вообще отказаться от подоходного налога, сумма поступлений от которого в бюджете предусмотрена в размере "всего лишь" 5039,2 млрд рублей. Для финансирования другой расходной статьи (государственные долговременные программы миграции и программа переселения российских немцев — 2341348,9 млн рублей) требуется, чтобы в течение года примерно 3 млн среднестатистических налогоплательщиков уплачивали подоходный налог. Из-за недофинансирования реализация мероприятий в рамках этих программ практически остановлена. Однако и на эти программы налоговые органы будут выбивать средства предстоящей осенью. Между тем отказ от них по крайней мере на год не приведет страну к катастрофе и межнациональным войнам; российские же немцы все равно не пересмотрят вдруг планов отъезда в ФРГ.
Есть и сомнения в обоснованности ряда более крупных расходных статей. В частности, после военного поражения на Северном Кавказе и провала попыток наведения конституционного порядка в Чечне совершенно логично задаться вопросом, насколько оправданна нынешняя громоздкая структура российской армии. Если армия оказывается бессильной в такого рода конфликтах, то зачем такая армия вообще нужна? Совершенно невероятно, чтобы на Россию напали США или вооруженные силы блока НАТО. Китай, не решившийся на вторжение даже на никем не оспариваемый как его составная часть Тайвань, первым войну с Россией не развяжет. Не нападет, как в 1904 году, на Россию и Япония, которая сейчас, пожалуй, как никогда близка к тому, чтобы в случае необходимости повторить Мукден и Цусиму. Каких-либо реальных угроз военного вторжения со стороны других стран, даже предъявляющих России территориальные претензии, не просматривается. В связи с этим содержать свыше 1,5 млн человек под ружьем, тратиться на остатки советского океанического флота и всеми силами лишь в собственных глазах поддерживать образ великой державы, давно разрушенный для остального мира, кажется уже просто иррациональным. Между тем статья "Национальная оборона" является крупнейшей расходной статьей федерального бюджета — более 80 трлн рублей. Причем львиная доля этих расходов идет не на поддержание ядерной триады, а на содержание сотен тысяч военнослужащих срочной службы и тысяч разложившихся офицеров, не желающих уже больше ничего — ни воевать, ни дисциплинированно служить. Эта статья вместе с расходами на поддержание правопорядка и безопасности (свыше 35 трлн рублей, значительная часть которых пошла на выплаты служащим внутренних войск, десятками сдававшимся в плен в Чечне) превышают четверть всех расходов федерального бюджета. Итоги почти двух лет военного противоборства на Северном Кавказе, нескольких волн террористических актов и безуспешных попыток Федеральной пограничной службы установить хотя бы формальный контроль на границах Чечни говорят о том, что кардинальное сокращение численности "железного кулака" страны скорее всего останется просто незамеченным для российского общества.
Так ли уж необходимо после этого всеми силами выбивать последние налоги из российской экономики?
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ