После нового теракта в Волгограде усилены меры безопасности в Москве. Полиция во многих регионах также переведена на особый режим работы. Бывший первый заместитель военного коменданта Чеченской республики, полковник запаса Александр Глущенко прокомментировал ситуацию ведущей Наталье Ждановой.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Очередной взрыв в Волгограде произошел в 8.30 утра в троллейбусе. Погибли не менее 14 человек, пострадали более 40.
— В нашем эфире военный эксперт Александр Гольц говорил о том, что то, что происходит в Волгограде, демонстрирует несостоятельность работы российских спецслужб, что это провал. Вы как считаете?
— В определенной степени можно с ним согласиться. Дело в том что, все усилия, которые сейчас предпринимаются по усилению охраны общественного порядка, контролю за обстановкой — это уже, скажем так, бьем по хвостам.
Все должно было начинаться с оперативной работы, потому что вся наружная работа заметна, она видна, а противник, когда принимает решения на действия против вас — это закон любой силовой структуры — он выбирает слабое звено в вашем боевом порядке. Вот поэтому выбрали Волгоград. Значит, была расслабленность, слабо велась оперативная работа, не велась разведка и так далее.
— Только по этим причинам был выбрал именно Волгоград? Я думаю, что это не единственный город с таким расслабленным состоянием.
— Безусловно, могут быть вопросы политико-идеологического свойства — это город воинской славы, миллионник, один из самых знаменитых городов в нашей стране. Действительно, если Европа сейчас в преддверии Олимпиады смотрит на карту нашей страны, пожалуй, Сталинград, или Волгоград, для них — это знаковое название.
— Доку Умаров говорил, что как раз к Олимпиаде нужно ждать террористических атак со стороны преступников. Могут ли теракты дойти до других городов, усилится ли это все к сочинской Олимпиаде?
— Это вполне возможно, что эти теракты — тренировка, жесткое предупреждение. Это не силовики, не милиция, не полиция, не внутренние войска. Это исключительно работа с группой риска — с диаспорами, с подпольными какими-то группами, которые существуют, а существуют они во многих городах. Их надо изучать, смотреть, это вопрос больше социально-политический, может, даже экономический, связанный с состоянием экономики Северо-Кавказского региона, где народу просто негде работать, соответственно, нечего есть, а салафиты просто-напросто внушают им, что власти их грабят, что, наверное, не совсем далеко от действительности.
— Нужно ли ограничивать участие людей в массовых мероприятиях по случаю Нового года, будут ли какие-то угрозы в новогодние праздники?
— Я не понимаю того цинизма, с которым к объявлению траура отнеслись волгоградские власти. Может сложиться впечатление, что они ждут третьего теракта, потому что траур объявляют с 1 по 3 января, не рекомендуют проводить развлекательные мероприятия. Но при этом как я завтра сяду за праздничный стол?
Я — человек, который кровь проливал, скажем так, за это. Неужели я буду откупоривать бутылку шампанского и хлопать в ладоши? А первого числа я надену темный костюм, черную рубашку и буду ходить с задумчивым видом? Я уже сейчас места себе не нахожу, масса моих друзей. Мы сейчас уже должны скорбеть о погибших и прекратить эту всю новогоднюю шумиху и мишуру.
— Также сообщалось о том, что теперь к патрулированию улиц в Волгограде власти намерены привлечь дружинников и казаков. Нужно ли это? Насколько это эффективно?
— На данный момент эти структуры правового статуса не имеют. Я иду по городу, подходит ко мне мужик с усами, в папахе и хочет у меня что-то проверить, спросить. Извините, но я ему ни на один вопрос не отвечу, никаких документов не покажу, это естественно. И так сделает любой законопослушный гражданин — только сотрудникам полиции.
— Тогда как бороться с новой волной терактов? Какие конкретные меры нужны?
— Усиливать оперативную работу. Если бандит идет с мешком взрывчатки и видит милиционера в форме с оружием на транспорте, еще где-то, естественно, это сигнал, естественно, он затаится, естественно, он выберет другую точку и место для проведения теракта. Но когда будут отслежены его телефонные разговоры, когда будет отслежена его машина, на которой давно должен маячок стоять, когда будут под контролем его родственники, все адреса и места его пребывания, плюс еще в эту преступную группу будет внедрен человек соответствующей национальности, работающий в спецслужбах и добывать там информацию — тогда мы будем все знать.
Опыт этой работы уже есть, я сам лично этими процессами руководил на заключительном этапе операции в Чечне 2003-2007 год, это был основной упор. Эта беготня с автоматами по горам, и езда на БТРах ушли на дальний план.