Если судить по экономическим документам, увидевшим свет на прошлой неделе, Россия встает в один ряд с процветающими индустриальными странами Запада. Относительно низкий процент по государственным бумагам, рост социальных расходов, поощрение инвестиций налоговыми методами, забота о правах потребителей финансовых услуг — все это для западных стран весьма типично. Но сходство обманчиво.
Наиболее важным для экономики документом на прошлой неделе стало, безусловно, правительственное распоряжение об ограничении доходности ГКО. Минфину России поручено при осуществлении политики внутренних заимствований руководствоваться исключительно требованиями приведения уровня доходности государственных бумаг в соответствие с фактическими уровнем инфляции. Доходность ГКО со сроком обращения три месяца отныне не должна превышать 20-30% годовых, со сроком обращения шесть месяцев — 30-40% годовых, со сроком обращения один год — 40-50% годовых. С точки зрения западной практики, все совершенно естественно: доходность государственных бумаг и не должна быть большой, поскольку они привлекательны не высоким доходом, а высокой надежностью. Казалось бы, теперь финансовый рынок России будет напоминать финансовый рынок, например, США. Однако на самом деле Россия далеко не США, поскольку как раз в надежность бумаг своего собственного государства россияне отнюдь не верят. Именно поэтому для правительства единственным шансом привлечь средства на внутреннем рынке была подчеркнуто высокая доходность госбумаг. Некоторое время таким способом дыры в бюджете закрывать действительно удавалось, но бесконечно это продолжаться не могло — слишком дорогой для бюджета способ. Ограничение доходности ГКО означает лишь то, что власти решили выйти из игры и резко ограничить заимствования на внутреннем рынке.
Государственная дума на последнем перед каникулами заседании в прошедшую пятницу решительно, сразу в трех чтениях, приняла закон "О повышении минимального размера оплаты труда", а также сразу во втором и третьем чтениях — закон "О повышении минимального размера пенсии, порядке индексации и перерасчета государственных пенсий в РФ". В соответствии с этими законами с 1 августа минимальная зарплата повышается с 75 900 до 95 320 рублей в месяц, а минимальная пенсия — с 69 575 до 95 320 рублей в месяц. Снова напрашиваются аналогии с процветающими индустриальными странами. И без того огромные социальные расходы там регулярно растут (например, в США только что решили повысить минимальную зарплату). Однако как раз сейчас такие аналогии по меньшей мере неуместны. В России президент и правительство предпринимают отчаянные попытки хоть как-то смягчить бюджетный кризис. Решение Госдумы они воспримут не иначе как издевательство. Премьер Черномырдин накануне обсуждения этих законов даже послал в Госдуму специальное письмо, в котором просил депутатов законы ни в коем случае не принимать. Премьер подчеркнул, что индексация зарплат и пенсий более чем в пять раз превышает реальные темпы инфляции. Реализация закона о повышении минимальной зарплаты потребует изыскания в бюджетах всех уровней дополнительно 31,2 трлн рублей (из них 19,8 трлн — из федерального бюджета), а для повышения пенсий необходимо 15 трлн. На заседании Думы против индексации выступили председатель Пенсионного фонда Василий Барчук и, как ни удивительно, сам инициатор обоих законопроектов — председатель думского комитета по труду и социальной политике Сергей Калашников. Так что Совет федерации, скорее всего, эти законы не утвердит, и в любом случае их не подпишет президент.
Может показаться, что и закон "О внесении изменения и дополнений в Закон Российской Федерации 'О таможенном тарифе'", принятый Госдумой на прошлой неделе во втором и третьем чтениях, приближает Россию к стандартам наиболее передовых стран мира. Ведь эти страны отличаются налоговым законодательством, которое не только не препятствует инвестициям, а, наоборот, их поощряет — и как раз о стимулировании инвестиций налоговыми методами говорится в принятом российском законе. Однако на самом деле отличия существенны. Закон освобождает от таможенных пошлин машины, оборудование и материалы, ввозимые в Россию в счет инвестиционных кредитов иностранных государств и международных финорганизаций либо "не имеющие отечественных аналогов". Такая налоговая либерализация все-таки более свойственна не лидерам мировой экономики, производство в которых не зависит от иностранной помощи и которые не страдают от дефицита производственного оборудования, а кризисным развивающимся странам.
Наконец, совместная инструкция ГКАП и Центробанка "О предоставлении кредитной организацией необходимой информации при заключении договоров на отдельные банковские операции" — пример заботы о правах потребителя финансовых услуг, заботы, которая в любой западной стране уже давно приобрела характер настоящей эпидемии. В соответствии с инструкцией любой банк должен предоставить клиенту информацию о наличии у него лицензии ЦБ, о перечне осуществляемых операций в рублях и валюте, о своем уставе и балансе. Клиент должен быть ознакомлен с существующими в данном банке правилами. В этих правилах должен быть отражен порядок расчетов и взимания комиссионных, перечень операций, совершаемых со счетом, условия выдачи кредитов (в том числе нормативы, определяющие платежеспособность клиента, и даже "порядок проведения проверок фактического нахождения имущества, приобретенного клиентом на кредитные средства"). Все это, конечно, весьма похвально. Однако вряд ли Россия благодаря появлению инструкции немедленно встанет по уровню защиты клиентов банков в ряд с такими странами, как Швейцария или Великобритания. Там честный банковский бизнес имеет вековые традиции и государству остается лишь следить за соблюдением правил, которые существовали и без него. В России же государство не слишком настойчиво рекомендует банкам элементарнейшие приемы повседневной работы; банки же прекрасно понимают, что вступили с государством в своеобразный взаимовыгодный альянс и об обычных клиентах заботиться совсем необязательно.
ОТДЕЛ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ