Год назад едва ли не главной темой мировой кинопрессы стал скандал, разразившийся после привода в полицейский участок близ бульвара Сансет британского актера Хью Гранта и лос-анджелесской проститутки "Божественной" Браун. В сфере масс-культуры любой скандал является скорее двигателем карьеры, нежели ее тормозом. В случае c Грантом, однако, никто не был в этом стопроцентно уверен. Образ романтического англичанина, с которого начал тридцатипятилетний британец покорение Голливуда, мог и не выдержать столкновения с бульварной реальностью.
11 июля Хью Грант за "недостойное поведение в публичном месте" был приговорен судом Лос-Анджелеса к штрафу в размере $1180 и к принудительному посещению курсов по борьбе со СПИДом. Это был хороший исход дела — при плохом актеру грозило шестимесячное тюремное заключение. Открытым, однако, оставался вопрос о его дальнейших взаимоотношениях с постоянной спутницей — актрисой и топ-моделью Лиз Херли — и, главное, о карьере. В эти дни Грант мог, подобно одному из своих героев, ощутить себя "англичанином, который поднялся на холм, а спустился с горы". Кроме романтика из "Четырех свадеб и похорон", в его послужном списке ничего примечательного не было — карьера выпускника Оксфорда катастрофически не складывалась.
Ассистент по актерам на "Свадьбах..." заявила, что Грант получит главную роль "только через ее труп". Но режиссер Майкл Ньюилл, видимо, решил иначе, заподозрив, что этот смазливый неудачник — именно тот, кто сможет сыграть пожирателя женских сердец с повадками Епиходова. Участие Гранта в этой картине принесло славу и фильму, и самому 35-летнему актеру, запустив в обиход медиа весьма нестандартную биографию.
Хью Грант закончил университет в 1983 году, стал сниматься на ТВ, затем писать радиоскетчи и — как ни странно — обзоры книжных новинок для Daily Express. Особо злобные он подписывал псевдонимом Джон Манго (полное имя актера — Hugh John Mungo Grant). Злость осталась при нем на долгие годы. "В этой среде все ненавидят друг друга, — заявил Грант в одном из своих интервью. — Ничто не может расстроить их больше, чем успех партнера по пьесе. Мне лично хватает положительных эмоций на неделю, когда я вижу, как кто-то завалил роль... Пока сам не добился успеха, проклинал всех, кому удавалось достичь хоть чего-нибудь. Я придумывал для них тысячи разных смертей..."
Успех в Канне, выдвижение на "Оскар" могли бы утихомирить страсти. Как показал инцидент на бульваре Сансет, не утихомирил. Удивленные журналисты писали потом, что Грант и Браун могли бы отправиться в менее людное место и никто бы ничего не узнал. Но Грант поехал туда, где его не могли не заметить, а уже на следующий день начал каяться перед телекамерой. "Прошлой ночью я совершил абсолютно безумный поступок. Я причинил боль людям, которых люблю, и поставил в неловкое положение тех, с кем работаю. Я сожалею об этом до такой степени, которую трудно передать словами".
Соратники и Лиз Херли отмалчивались, зато поклонники были красноречивы. "Никто и никогда не сможет его простить" (Сью Кэллин, 28 лет, ассистент костюмера); "Хью Грант — наш общий позор" (Сара Пенман, 28 лет, домашняя хозяйка), "Это абсолютно испорченный молодой человек, он заслужил все неприятности, которые обрушились на его голову" (Джилиан Рейнольд, менеджер)... Людей, думающих иначе, было значительно меньше, и высказывались они в том роде, что, слава Богу, в слишком пресный образ романтического героя теперь добавлена острота. На их стороне неожиданно оказался один из ведущих голливудских экспертов по менеджменту Майкл Левин. На днях, давая интервью Reuter, Левин радостно заявил, что не ошибся: поведение Гранта во время кризиса было "как нельзя более правильным. Он казался униженным, брал на себя всю ответственность и в точности следовал тем разделам пособий по популярной психологии, которые озаглавлены 'как вести себя в трудной ситуации'".
Карьера Гранта действительно не пострадала, а пошла вверх. На Каннском фестивале этого года он и Лиз Херли, демонстрируя нерушимость семьи, пожертвовали $2500 на организованном Элизабет Тейлор благотворительном вечере в поддержку борьбы со СПИДом. Он сыграл главную роль в "Реставрации" — о короле Чарльзе Втором, а после экранизации "Разума и чувства" Джейн Остин его ставка достигла $19 млн (на $4 млн больше, чем после "Четырех свадеб..."). Одно из феминистских обществ признало Гранта четвертым в списке самых сексуальных мужчин мира (после Мела Гибсона, Сильвестра Сталлоне и Клинта Иствуда). Согласно опросу, проведенному в Британии, именно он является романтическим идеалом для девушек от 15 до 24 лет и — что гораздо более любопытно — идеалом мужа для дам любого возраста.
Но главное — лучшая на сегодняшний день роль Гранта в "Разуме и чувстве" показала: и Гранту, и его партнерше Эмме Томпсон удалось стать истинным образцом британского стиля, лишь дистанцировавшись от "островного синдрома".
Впрочем, разница между романом Джейн Остин и его экранизацией столь же существенна, как и различие между настоящей английской усадьбой и той, которую небезуспешно пытаются продать на современном кинорынке.
Парадокс в том, что Грант стал кумиром английских домашних хозяек, сыграв пародию на англичан. После "Четырех свадеб..." это можно было лишь заподозрить в саркастическом отношении к британскому идеалу — после Джейн Остин оно стало вполне очевидным. Впрочем, он заявил об этом публично.
"В Англии никогда не было диктаторов просто потому, что стоило кому-нибудь высунуться, его тут же рвали на куски. Лично я ничего не имею против — я всегда страдаю от чужого возвышения, но сам факт любопытен. Мы исключительно подозрительны ко всему, что больше, чем жизнь, — а кино, несомненно, больше, масштабнее жизни. На сегодняшний день англичане — серые люди, не знающие толка в красоте. Поговорите с любой французской актрисой, и выяснится, что она ни за что не будет работать с английским фотографом: он не успеет высветить лицо. Великобритания — единственная страна, где вас могут осудить за то, что вы чрезмерно сексуально одеты. Здесь не любят тех, кто получает удовольствие от жизни. Мне кажется, что мы чудовищно безрадостная нация" (из интервью журналу Empire, данному накануне инцидента на бульваре Сансет).
Вызов образу английской добропорядочности и своей собственной карьере, призванной этот образ воспеть, видимо, был важен для Гранта, и когда он давал это интервью, и когда отправлялся на бульвар Сансет. Случилось, однако, так, что он вступил в спор не просто с классическим образом Англии, а с модой на этот образ, явно возвращающейся и в Европу, и в Штаты. Выигрыш в споре почти наверняка означал бы конец его актерского поприща. Но Грант проиграл. И продолжает представать перед миром таким, каким тот желает его видеть: "неисправимым британским романтиком" — пусть и в несколько модернизированном варианте.
МАРТЫН Ъ-МАЛАХОВСКИЙ