Депутат от "Единой России" Евгений Федоров выступил c инициативой вернуть государственную идеологию. Сам Евгений Федоров и журналист, член Общественной палаты Николай Сванидзе обсудили ситуацию с ведущим Андреем Норкиным.
Фото: Наталья Логинова, Коммерсантъ / купить фото
По мнению депутата, из российской Конституции нужно исключить пункт о запрете на идеологию. Кроме того, парламентарий предлагает отказаться от норм международного права как части правовой системы России. В Совете федерации и Госдуме пока инициативу не поддержали.
А.Н.: Господин Федоров, вы сильно расстроены, что коллеги пока не поддержали ваши предложения?
Е.Ф.: Что значит не поддержали? Мы обсуждаем проект проекта. Естественно, это серьезный документ, который надо прорабатывать довольно длительный срок. Не забывайте, в части, допустим, 13-й статьи необходимо конституционное собрание, которого вообще нет. Значит, его придется создавать, чтобы принять эти изменения, и дальше выносить на референдум, либо непосредственно конституционным собранием принимать. Это длинный путь. Но любой длинный путь начинается с первого шага. Мы только сделали первый шаг, так что все нормально.
А.Н.: Оптимизма не теряете, я понял. Господин Сванидзе, ваше мнение?
Н.С.: Я тоже оптимизма не теряю, но у меня несколько иной оптимизм, чем у господина Федорова.
А.Н.: Поясните, какой он у вас?
Н.С.: Я как раз не теряю оптимизм в том смысле, что его предложения не будет приняты. Я даже в этом убежден. Потому что, во-первых, он сам объяснил — слишком долгий технический путь, невероятно долгий. И слава Господу, что он такой долгий. А во-вторых, это сейчас не нужно. Предложения господина Федорова резко ухудшают имиджевый фон вокруг России. Это ужасные предложения. Поэтому и в долгосрочном режиме, и особенно сейчас перед Олимпиадой это совершенно никому не нужно.
А.Н.: Евгений Алексеевич, возразите?
Е.Ф.: Естественно, процессы изменения в Конституции явно в два месяца перед Олимпиадой не укладываются, это понятно. Но это вопрос принципиального характера. Мы с 1993 года живем в конституционной конструкции, в которой, с одной стороны, прямо прописывается, причем многократно для тех, кто не прочитает сразу, внешнее управление страной. Там прямо сказано, что так называемые общепризнанные институты, под которыми юристы понимают что-то свое, но в целом это огромный пакет документов, которые распространяются напрямую на юридическую ситуацию в России, то есть носят прямой характер, которые мы обязаны исполнять.
За нас кто-то без нашего участия принял решение о том, что мы должны делать. И дальше уже МВФ в экономике для нас придумал свои конструкции, по которым мы должны платить. Гомосексуализм нам предлагают и много-много чего еще, что из этого вытекает. А с другой стороны, например, такая норма 13-й статьи о запрете идеологии вообще парадоксальна — нет ни одной страны в мире, которая бы имела конституцию с такого рода нормой. И это фактически инвалид — государство, которому запрещено иметь душу, то есть запрещено формировать какие-то ценности, на базе которых можно государственным строительством заниматься.
А.Н.: Николай Карлович, вы что думаете?
Н.С.: Во-первых, это кошмарные сны насчет внешнего управления.
А.Н.: Нет, это давняя очень идея, которую Евгений Алексеевич разрабатывает и активно рассказывает.
Н.С.: Я знаю, я в курсе. Но это что значит? Ладно, при Борисе Николаевиче Ельцине, царство ему небесное, предположим, единомышленники господина Федорова считают, что было внешнее управление. Но при Путине-то Владимире Владимировиче нами извне кто-то управляет, что ли? Бред какой-то. И насчет 13-й статьи. Вы меня извините, я вам объясню, почему это у нас идеологическое многообразие и запрет на государственную идеологию. Потому что мы были ранены государственной идеологией. Мы та тоталитарная страна, Советский Союз, которая была наряду с другими тоталитарными странами, одна из них — гитлеровская Германия, ранены практически смертельно государственной идеологией. Поэтому мы и ввели статью 13 о запрете на государственную идеологию".
В других странах этого запрета нет, но там и государственной идеологии тоже нет и не было никогда, поэтому им не надо запрещать. Государственная идеология вообще невозможна, она возможна только в тоталитарной стране. Государственная идеология — это идеология правящей партии. Если есть одна несменяемая правящая партия, то она навязывает стране свою идеологию. Неслучайно в той же 13-й статье, помимо многообразия идеологического, прописано еще многообразие политическое и партийное. Поэтому призыв к государственной идеологии — абсолютно неизвестно еще, к какой, потому что она невозможна — означает реальный призыв к несменяемой однопартийной системе.