Вы по-прежнему поете "Звезду по имени Солнце" Виктора Цоя на концертах? Насколько я понимаю, там не все так гладко с правами на нее.
Изначально о том, чтобы издать мою кавер-версию этой песни, с правообладателями договаривалась рекорд-компания, которая издавала альбом в России. Я сам никогда не встречался с наследниками Виктора Цоя. В Америке все проще — ты записал кавер, заплатил роялти и все. Для России вся эта проблематика, связанная с авторскими правами,— все еще новая, неустоявшаяся территория. Я вот не уверен, что ваше местное авторское общество РАО так уж аккуратно выплачивает мне все, что положено, за мои собственные песни. Или даже за "Звезду по имени Солнце", ведь я — автор нового текста. Ну ладно, на эту тему жаловаться кому-либо я не собираюсь. Тут еще я играл эту песню на телешоу, и вокруг этого исполнения поднялся какой-то шум, что я считаю оппортунизмом в его худшем виде. В Америке было бы так: "Эй, там кто-то сыграл на ТВ нашу песню, а я не получил чек от авторского общества!" — "Ой, чувак, извини, вот, чек!" Не было бы вот этого: "Вы причинили нам моральный ущерб, давайте пойдем в суд!" К сожалению, я не уверен, что смогу исполнять эту песню в дальнейшем. И это грустно. Ведь я пел ее не потому, что я хотел ее петь, я пел ее потому, что люди хотели ее слышать. Вообще меня, как западного человека, многие вещи в России озадачивают.
Здесь все чаще говорят, что работа иностранных музыкантов, артистов должна регулироваться так же, как труд любых других приглашенных иностранных специалистов, рабочих.
Послушайте, я не хочу здесь критиковать Россию, потому что в Америке тоже полно вещей, заслуживающих критики. Но вот какая история. Я был в Китае. Мне Россия нравится больше, чем Китай. Но в Китае люди все делают для того, чтобы ничто не останавливалось. В Китае ты проходишь контроль в аэропорту очень быстро. Там помешаны на том, чтобы течение не тормозилось. В России все совершенно наоборот. Русские помешаны на ограничениях. Огромная страна, множество прекрасных людей, богатые природные ресурсы. И все вещи обязательно делаются slozhno. Конечно, русские сильно изменились с тех пор, как я побывал здесь впервые 10 лет назад. Помню этот типаж — женщину с золотыми зубами, которая говорит тебе, что "это невозможно"... Конечно, должен быть контроль, для этого есть государство и законы. А русские настолько привыкли к тому, что все проходит со скрипом, что даже не жалуются. Свежий пример. ДТП на трамвайных путях в Нижнем Новгороде. Никто не пострадал, на машине маленькая царапина. Водители ждут, пока приедет полиция. Трамваи остановились. Шесть трамваев в каждую сторону. В Америке вагоновожатый вышел бы из трамвая и сказал: "Уберите свои машины к черту, я везу людей!"
И все же вы возвращаетесь сюда снова и снова.
Молодая девушка посреди ночи останавливает poputka. За рулем мужчина лет пятидесяти. "Вам куда, девушка?" Она садится в машину, он отвозит ее домой. Никаких проблем. В США такое невозможно себе представить. Ее бы нашли мертвой на пустыре каком-нибудь. Здесь есть какое-то особое качество семейных уз, которые связывают даже незнакомых людей. Разговор, который происходит в попутке между этими двумя людьми из совершенно разных социальных сфер,— это то, чего вы не найдете на Западе. И это одна из сотни вещей, которые очаровывают меня в России.
Как получилось, что вы стали продавать в Америке микрофоны, сделанные в России?
Микрофоны "Октава" появились в США в середине 1990-х. По соотношению цены и качества они были очень доступны, я купил несколько штук и с удовольствием записывал голос с их помощью. А в начале нынешнего года меня пригласили сыграть в Туле. И я попросил, чтобы меня отвели на завод, где делают микрофоны "Октава". Мне рассказали, что дела с экспортом микрофонов идут все хуже. И я просто в качестве шутки сказал, что мог бы попробовать вернуть их на американский рынок. Они сказали: "Почему бы нет!" Мы стали придумывать историю, которая помогла бы сделать эти микрофоны более привлекательными для покупателей на Западе. Это старейшее производство микрофонов в России. На нем используются вакуумные трубки типа ламп с военных заводов. В конце концов, это очень красиво — женщины в белых халатах сидят за столами с микроскопами и собирают микрофоны вручную. Я даже сказал, что мог бы попробовать придумать логотип и набросать дизайн нескольких моделей, имея в виду какие-то русские мотивы — от куполов церквей до космических станций и спутников. В январе я отправляюсь в Лос-Анджелес с этими микрофонами на выставку NAMM — самую большую в музыкальной индустрии.