С 1980 года валовой национальный продукт КНР растет в среднем на 9% в год. По прогнозам Пекина, в 2000 году ВНП вырастет по сравнению с 1980 годом в четыре раза, к 2010 году — еще в два раза. В 1994 году ВНП КНР оценивался в $508 млрд. В 2000 году в КНР будут жить 1,3 млрд, в 2030-м — 1,6 млрд человек. Общие экономические успехи Китая сопровождаются модернизацией его военно-промышленного комплекса, что вызывает сложные чувства в столицах соседних государств.
Коммунистический Будда
Однажды некий китайский жених решил произвести впечатление на отца невесты. В то время как конкуренты расписывали потенциальному тестю, какие они богатые и достойные люди, молодой человек, по витиеватому выражению баснописца, "просто оголил свой живот и лег в расстеленную слугами постель". Нестандартность и в то же время убедительность мышления господина произвела на отца семейства большое впечатление, и он остановил свой выбор именно на нем.
Говорят, самый большой комплимент, который можно сделать китайцу, — это назвать его оригинальным и экстравагантным человеком ("вы, как никто"). По словам германской газеты Frankfurter Allgemeine, "иногда складывается впечатление, что нынешний реально существующий китайский коммунизм — это такая же экстравагантность ради себя самой. Вопрос лишь в том, внемлет ли тесть на небесах этому воплю экстравагантной китайской души?"
Коммунистические идеалы социального равенства и братства, интернациональной борьбы за права рабочего класса широким слоям не слишком грамотного населения Китая были и остаются чужды. Они воспринимают коммунистов прежде всего как сильную государственную власть, которая установила новые ритуалы и новые порядки и заставила их уважать посредством массовых казней. Страх и почитание коммунистической верхушки (особенно "императора" Мао Цзэдуна) принимает поразительные формы. Так, в прошлом году в одном из сел провинции, в которой родился Мао, тысячи крестьян воздвигли ему на собственные средства храм, сильно напоминающий по архитектуре и убранству буддистский. Лишь с большим трудом шокированные местные коммунисты смогли закрыть "объект культа" и переоборудовать его в дом для престарелых. Этот пример народного обожания иллюстрирует стремление многих китайцев обрести в коммунистических лидерах своеобразную субституцию для прежней "феодальной" мифологии святых и богатырей. В пользу вождя обращаются самые (казалось бы) разоблачительные публикации. Так, вышедшая недавно в США и тут же переизданная в Гонконге и на Тайване книга мемуаров личного врача Мао Ли Жисуи подпольно разошлась по всему Китаю. Однако если западные читатели видят в ней прежде всего свидетельство непоследовательности и личных слабостей Великого Кормчего (которые он пытался компенсировать или заглушить с помощью крестьянских ритуалов и суеверий), а также потребности забыть о бремени лежащей на нем ответственности за миллиардный народ в оргиях и разврате, то необразованные китайцы поразительным образом усматривают в шараханьях и колебаниях Мао подтверждения его "мудрой гибкости", в жестокости и просто зверствах — "революционную волю" и "отеческую строгость", а в распущенной сексуальной жизни — гордую реализацию "исключительной мужественности" и "державной потенции". Героизация личности Мао привела к созданию новой мифологической традиции, согласно которой верность традициям не должны быть поколеблена разного рода "временными трудностями".
В таком контексте знаменитый лозунг "Обогащайтесь!" нового некоронованного императора Дэн Сяопина отнюдь не воспринимается как контрреволюционный, антигосударственный и даже антинародный, а, наоборот, как логичное продолжение государственного развития, учитывающее изменившиеся условия рынка, но не затрагивающее "священных" основ государства. Уже то, что госаппарат милостиво позволяет торговать и спекулировать, а при внешнеторговых операциях даже защищает "счастливчиков" от иностранной конкуренции, весьма радует широкие слои китайского населения. Девизом реформаторов служит призыв Дэна: "Находя один подводный камень за другим, перейти бурную реку". По мнению многих обозревателей, этот "скрытый" характер реформ позволяет избежать крупных социальных потрясений, так как придает населению иллюзию последовательности власти и уважение к ее авторитету. Теперешнее развитие экономики Китая иногда сравнивают со скачкой на спине тигра. Пытаться спрыгнуть с него (то есть остановить бурный рост экономики) — значит подвергнуть себя очень большой опасности. Можно не только сломать себе ногу или руку, но и просто угодить зверю в пасть. "Тигр" — это 1 миллиард китайцев, из которых около 200 млн человек в большей или меньшей степени уже страдают от безработицы. Чтобы избежать тяжелого социального кризиса, в который неизбежно окажется втянутой вся Азия, Пекин вынужден поддерживать максимально высокие темпы роста. При этом не нужно забывать, что Китай — по-прежнему страна так называемого третьего мира, уровень общего и специального образования здесь низок. Попытки идеологов из США выдать студенческие демонстрации 1989 года за процесс, аналогичный (к примеру) "бархатной революции" в Чехии, малоубедительны. После того как западные эксперты познакомились с бежавшими из Китая студенческими лидерами, они пришли к выводу, что те стремились отнюдь не к отмене диктатуры КП и созданию демократического общества, а добивались лишь снижения темпов инфляции, роста стипендий и улучшения условий жизни. В Китае у КПК по-прежнему нет конкурентной силы, способной управлять государством. Так что одна мысль о том, что может статься с КНР, если в ней не будет КПК, приводит Вашингтон и Токио в такой ужас, что они готовы подписаться (разумеется, после пропагандистских залпов из всех газетных орудий) под каким угодно новым инвестиционным договором с Пекином и тем самым превратить очередную "торговую войну" в фарс.
Торговля решает все
Главным фактором экономического роста Китая остается торговля. Средние темпы роста торговых оборотов превышают таковые ВНП в два раза. У нас до сих пор принято проводить разграничения между "производственными" предприятиями (читай: хорошими) и "торговыми" (читай: "нехорошими", которые только "воздух гоняют"). Для китайцев такое разделение абсурдно. "Фирма, которая занимается в высшей степени прибыльными делами, хотя никто точно не знает, что именно она делает", — это емкое лондонское описание бизнеса компании Chinese South Sea Trading Co. было сделано в 1711 году, однако оно вполне приложимо и ко многим теперешним предприятиям этнических китайцев. Во всем мире ходят легенды о расчетливых и цепких бизнесменах из китайской диаспоры, расселившийся сейчас по всему миру. Число этих "хуацяо" (иногда их называют "офшорными китайцами") оценивается в 55 млн (4% населения КНР). В столице Малайзии Куала-Лумпуре нередко можно услышать фразу: "У нас на фирме все малайцы, только кассир китаец". По словам одного американского банкира в Гонконге, "китайцы ненавидят долги. Поэтому они экономят как проклятые. У них в кубышках найдется не только на 'черный день', но даже и на весь 'черный год'". Даже в самые тяжелые времена маоистских репрессий деньги, выплаченные в США, исправно доходили до получателей в КНР или Вьетнаме. Китайцам не нужны швейцарские банки. Все решают личные связи. В Индонезии китайцы составляют 4% населения и контролируют от 50% до 75% промышленного капитала страны. На Филиппинах китайцы (1% населения) формируют свыше 50% внешнеторгового оборота. В Таиланде около 50% ВНП обеспечивается фирмами столицы Бангкока — вполне китайского города за тайской занавеской.
Король Таиланда Рама VI однажды назвал этнических китайцев "евреями Азии". Население многих стран Азии относится к ним враждебно, регулярно устраивая погромы этой "пятой колонны Пекина". Впрочем, видеть в КНР их "державного опекуна" вряд ли оправданно. Расправы над хуацяо в разных странах Пекин обычно мало волнуют. К тому же для хуацяо характерен космополитизм. У них нередко двойное гражданство, их имущество рассеяно по всему свету. Они не чувствуют себя патриотами КНР, но гордятся приобщенностью к древним гуманистическим традициям китайской культуры. По определению гонконгского профессора Гордона Реддинга, для "капитализма с китайским лицом" характерны сочетание западных технологий с азиатской системой связей (гуаньси) и приверженность конфуцианским ценностям (дисциплина, трудолюбие, бережливость, уважение к старшим, примат интересов клана перед личными, стремление учиться всегда и везде). По мнению лондонского журнала The Economist, ВНП китайской диаспоры, то есть стоимость производимых ими товаров и услуг, превышает $450 млрд, а объемы капитала, контролируемого ими во всем мире, находятся на уровне $2 трлн.
Без этих денег и деловых связей экономики Индонезии, Малайзии, Таиланда и других стран Юго-Восточной Азии не смогли бы существовать. Без них намного медленней развивалась бы и экономика КНР. Новый пекинский прагматизм во многом объясняется эффективностью модели экономического развития и привлечения иностранных инвестиций, разработанной хуацяо. Американский фонд Heritage Foundation утверждает, что три четверти из свыше 30 тыс. фирм с иностранным участием, действующих сейчас в КНР, организованы или финансируются китайской диаспорой. Ежегодные инвестиции фирм США в КНР составляют около $8 млрд, приблизительно столько поступает из Японии. В $25 млрд оценивается общий объем инвестиций тайваньских фирм. Внешнеторговый оборот КНР 1995 года оценивается приблизительно в $281 млрд. Для примера: несмотря на огромную границу с КНР, как торговый партнер Китая Россия стоит лишь на седьмом месте (официальный торговый оборот 1995 года $5,4 млрд, положительное российское сальдо $2,12 млрд), что вряд ли можно назвать большим успехом.
По некоторым оценкам, "инфраструктура" хуацяо будет иметь большое значение для КНР еще минимум 20 лет — до тех пор, пока в Китае не сложится правовое государство. Предпосылки для этого готовятся. Так, прошедший в марте всекитайский съезд народных депутатов принял новый закон, ограничивающий бесконтрольность полиции и прокуратуры и расширяющий права адвокатов. Похоже, что Пекин постепенно переходит от прежней системы круговой поруки и клановых связей к более открытой системе хозяйствования. Весьма показательно высказывание одного из высокопоставленных китайских чиновников: "Что бы ни произошло в ходе дискуссии между Китаем и провинцией Тайвань, права тайваньских предпринимателей в КНР всегда будут соблюдаться, а их торговля — поощряться". Хотя государственному сектору по-прежнему приписывается "ведущая роль в развитии экономики", Пекин не спеша, но уверенно приватизирует госфирмы. Около 50% госкомпаний работают с убытками, из 115 млн человек их персонала избыточны 30%. Так как в КНР отсутствует система социального обеспечения и переподготовки безработных, правительство боится идти на массовые увольнения, опасаясь бунтов. По официальным данным, в 1995 году из бюджета на покрытие убытков госфирм были выделены 41 млрд юаней (рост на 20,4%). Долго продолжать эту практику Пекин не собирается, госпредприятия будут последовательно реформироваться или закрываться, "с тем чтобы выжили только самые умелые". Сейчас на госкомпании приходятся лишь 2,8% от общего числа фирм. За последние 16 лет показатель объемов их производства снизился с 77,6% до 42,8%.
Армия как торговый дом
Одной из самых влиятельных сил общества, которая форсирует рыночное экономическое развитие КНР и уже не слишком зависит от пекинских аппаратно-коммунистических "политруков", является военно-промышленный комплекс. По официальным данным, КНР тратит на оборонные нужды (прежде всего закупку вооружения) $7,5 млрд в год. Западные аналитики оценивают эти затраты в $30 млрд. ВПК — один из самых крупных производителей страны. К примеру, предприятия ВПК выпускают свыше 60% всех мотоциклов и около 50% телевизоров. Они оказывают все более жесткую конкуренцию японским и южнокорейским производителям бытовой электроники. Однако общий промышленно-технический потенциал ВПК КНР сильно устарел и лежит на уровне 60-70-х годов. В то время Пекин опасался войны с СССР и для обеспечения армии расположил много оборонных предприятий вдоль северной границы. Так были созданы свыше тысячи компаний, которые должны были снабжать армию численностью около 4,5 млн человек. Однако затраты на содержание этого воинства были так велики, что еще до распада СССР Пекин вынужден был его сократить. По гонконгским оценкам, в середине восьмидесятых годов численность сухопутных войск КНР не превышала 3 млн.
Поэтому (а также из-за постепенной модернизации армии) потребности в обычном вооружении резко снизились. Большинство прежних оборонных комбинатов стали убыточными. Особенно острым стал кризис в начале девяностых годов. Новая программа реформирования структуры ВПК предусматривала, с одной стороны, повышение эффективности производства и переход на выпуск более современного оружия, а с другой — перевод заведомо избыточных или безнадежно устаревших предприятий на выпуск гражданской продукции. По западным оценкам, в эти "перестроечные" мероприятия была инвестирована сумма, эквивалентная $2,5 млрд (в юанях ее покупательная способность была намного больше). С резким ростом гражданских оборотов число убыточных оборонных предприятий сильно сократилось. В конце 1993 года с убытками работали около 50% фирм ВПК, еще через год этот показатель снизился до 38%. По прогнозам руководства китайской армии, к концу 1996 года доля таких фирм составит максимум 25% от общего числа.
Структура ВПК КНР, как и положено нормальному ВПК, запутанна. Общую координацию оборонной промышленности осуществляет Госкомитет по науке, технологии и промышленности национальной обороны. На внекитайских рынках он (как и практически все крупные оборонные предприятия КНР) действует под английским названием (в данном случае State Commission of Science, Technology and Industry for National Defence). Реальное значение этого комитета не стоит преувеличивать, так как ведущие оборонные концерны подчинены еще и ведомственным правительственным органам — министерствам, комиссиям, комитетам и т. д. Что касается конкретного оперативного менеджмента, то им зачастую занимается армейское руководство. Например, генеральный штаб армии КНР руководит компанией Poly Technologies Inc., которая занимается экспортом машин и технологий (в том числе боевых самолетов и ракет). Политический комиссариат вооруженных сил управляет компанией China Carrier Corporation, которая специализируется на компьютерном и телекоммуникационном оборудовании. Транспортное снабжение армии осуществляется компанией China Xinxing Corporation, которая производит большое количество грузовых автомобилей, одежды и медицинских товаров. Пекинскому министерству машиностроения подчинены два мощных оборонных концерна. Первый, China Ordonance Corporation, производит танки, радарные установки и стрелковое оружие различных систем. Второй, China State Shipbuilding Corporation, специализируется на выпуске надводных и подводных боевых кораблей, торпед и прочего оборудования для флота. Министерство электронной промышленности КНР контролирует два концерна: компанию Nanjing Panda Electronics Company (электронное оборудование широкого профиля, радарные установки и т. д.) и компанию China National Electronics Import and Export Corporation (внешняя торговля лазерной и радарной техникой, производство высокотехнологичного оборудования). Производством и совершенствованием ядерного оружия занимается компания China Nuclear Energy Industry Corporation, которая подчинена министерству энергетического оборудования. Непосредственно пекинскому правительству подчинена компания China National Aero-Technology Import and Export Corporation, которая выпускает и торгует боевыми самолетами и вертолетами. Этим названным крупным концернам, в свою очередь, подчинены сотни фирм-поставщиков и субподрядчиков. В общем и целом к настоящему времени около 40% производимых ими товаров предназначены не для вооруженных сил, а для гражданских потребителей. Обороты оборонных компаний (а через них и доходы армии) тем самым взлетели до такого уровня, что позволили увеличить финансирование ВПК в целом почти в два раза, что спасло от банкротства хронически убыточные и плохо оснащенные компании по производству амуниции. Тем не менее армейское руководство не намерено неограниченное время "кормить" нерентабельные производства. Так, China Ordonance Corp. сообщила о том, что многие из 160 контролируемых ею крупных фирм скоро будут объявлены неплатежеспособными. Недавно финансовая компания China Southern Securities вывела на биржу первую фирму, принадлежащую армии КНР. Речь идет об автомобильной компании Songliao Automobile Co. Около 37 млн акций Songliao уже размещены на шанхайской бирже, пока они доступны только китайским инвесторам. За счет биржи Songliao намерена финансировать строительство двух новых заводов малых грузовых автомобилей. Учитывая свойственный китайским товарищам коллективизм, можно ожидать, что скоро на биржу будут выведены и другие армейские концерны.
Все китайские оборонные предприятия, в том числе производители гражданской продукции, обязаны платить армии "компенсации" за использование производственных мощностей и земельных участков под фабриками. Из полученных прибылей они должны перечислять армии от 10 до 20%. Оставшиеся средства фирмы имеют право использовать для премий персоналу, новых инвестиций и для резервных отчислений. Директора оборонных заводов ведут себя как полные хозяева и распоряжаются персоналом по собственному усмотрению. Там, где им не дают это сделать (например, на крупных госпредприятиях), реформы глохнут. Не мудрено, что экономический прагматизм в Китае растет. Теоретические обоснования своей политики правления фирм уступили партийным идеологам, которых, впрочем, мало кто не слушает. К примеру, шеф "отдела по пропаганде и культуре" крупного авиаконцерна XAC тов. Гуо Ченлинь пришел в беседе с корреспондентом гамбургского еженедельника Die Zeit к следующему выводу: "Какая разница, какие книги читают наши менеджеры. Главное — чтобы фирма приносила прибыль!" На XAC частичная конверсия уже произошла. Новым принципом производства стала дифференцированная зарплата. Прилежный сотрудник может, к примеру, увеличить свою базовую тарифную ставку с 400 юаней в месяц до 1 тыс. юаней и больше. Если работополучатель работает плохо, то, по словам тов. Гуо, его "наказывают юанем", сокращая даже "базовую" зарплату.
Военный баланс по региону Юго-Восточной Азии
| Страна | Танки; БМП | Флот | Боевые самолеты |
|---|---|---|---|
| Тайвань | 539; 650 | 1 авианосец, 4 п/л, | 371 |
| 22 эсм., 11 фрег. | |||
| Сингапур | 350;720 | 26 кат. | 110 |
| Малайзия | 26; 184 | 4 фрег. 37 кат. | 64 |
| Индонезия | 275; 200 | 2 п/л 13 фрег. | 54 |
| Вьетнам | 1900; 1100 | 7 фрег. 55 кат. | 190 |
| Таиланд | 407; 373 | 9 фрег. 62 кат. | 69 |
| Филиппины | 41; 185 | 1 фрег. 44 кат. | 7 |
| Япония | 1160; 400 | 17 п/л 7 эсмин. 55 | 330 |
| фрег. | |||
| КНДР | 4200; 2500 | 25 п/л 3 фрег. 390 | 740 |
| кат. | |||
| Южная Корея | 1960; 2060 | 2 п/л 8 эсм. 32 | 370 |
| фрег. |
Примечания: п/л — подводные лодки; эсм. — эсминцы; фрег. — боевые корабли класса фрегат; кат. — суда береговой охраны и патрульные катера.
Источники: The Military Balance 1994-1995 и The Washington Post (США).
По американским данным, сейчас в армии КНР служат 2,93 млн человек (в том числе 1,27 млн призывников) плюс 1,2 млн резервистов. Помимо 14 межконтинентальных баллистических ракет и 60 ракет среднего радиуса действия с ядерными боеголовками, КНР имеет: до 8 тыс. основных и 1200 легких танков, 2800 БМП, 50 подводных лодок (из них пять ядерных), 18 эсминцев, 37 фрегатов, 350 легких и 120 средних бомбардировщиков, около 5200 боевых самолетов. Для сравнения: вооруженные силы Тайваня состоят из 425 тыс. военнослужащих и 1,65 млн резервистов, Сингапура — соответственно 54 и 262 тыс., Малайзии — 115 и 58 тыс., Индонезии — 276 и 400 тыс., Вьетнама — 572 тыс. и 3,5 млн, Таиланда — 256 и 200 тыс., Филиппин — 107 и 131 тыс., Японии — 238 и 48 тыс., КНДР — 1,13 млн и 540 тыс., Южной Кореи — 633 тыс. и 4,5 млн.
В ожидании 28 июня
Свой очередной подземный ядерный взрыв КНР произвела 8 июня. Это 44-е атомное испытание Китая с 16 октября 1964 года. (Для сравнения: по западным данным, США произвели 1035, СССР — 715, Франция — 210 и Великобритания — 45 атомных испытаний.) До сентября КНР намерена произвести еще один или два взрыва, а затем примкнуть к мораторию на атомные испытания. Взрыв был осуществлен через два дня после того, как китайская делегация, принимающая участие в женевских переговорах по запрещению атомных испытаний, объявила о согласии Пекина отказаться от требования на право проводить ядерные взрывы в мирных целях (правда, с оговоркой, что через десять лет Пекин вернется к рассмотрению этого вопроса). Западные дипломаты расценивают это согласие как свидетельство конструктивности позиции Пекина. Намного более жестко и неуступчиво ведет себя Индия, которая требует от пяти "официальных" ядерных держав указания конкретных сроков, в которые они демонтируют свое ядерное вооружение, с тем чтобы отказ от ядерных испытаний стал одновременно и договором об атомном разоружении. Такое требование Дели ядерные державы рассматривают как нереалистичное, так что перспективы на то, что окончательный текст женевского договора CTBT будет согласован до 28 июня, а сам запрет вступит в силу уже в конце этого года, ухудшаются. По всей видимости, Пекин попал сейчас в своеобразный цейтнот и принужден форсировать программу "доводки" малых атомных бомб (мощностью около 100 килотонн), предназначенных для оснащения боеголовки своей новой межконтинентальной баллистической ракеты, испытанной в мае 1995 года. Швейцарская газета Neue Zuercher Zeitung, ссылаясь на западные дипломатические источники, утверждает, что эта новая ракета (по-китайски она называется "Восточный ветер", в латинской транскрипции Dongfeng) имеет дальность полета 8 тыс. км (которая может быть увеличена до 10-12 тыс. км) и способна нести ядерную боеголовку мощностью до 300 килотонн тринитротолуола. В серийное производство "Восточный ветер", видимо, поступит в 1998 году. Главное отличие новой ракеты от старых состоит в том, что она может запускаться с мобильных несущих конструкций на суше, а также (после технической модификации) с подводных лодок. Ранее армия КНР располагала ракетами, способными нести ядерные боеголовки с радиусом действия от 600 до 13 тыс. км, которые можно было запускать только из неподвижных стационарных шахт. Армиям развитых государств было нетрудно идентифицировать, а при необходимости разрушить подобные ракеты. Создание Dongfeng 31 обозначает принципиально новый этап развития китайской армии, так как теперь Пекин получил возможность для "атомного возмездия" (ответного удара в случае атомной агрессии). Тем самым КНР сделала важный шаг к статусу "настоящей" ядерной державы. К 2000 году КНР, видимо, сможет оборудовать свои подводные лодки многозарядными атомными ракетами, с помощью которых можно будет обстреливать любую цель на планете.
Творческое отношение к географии
Некоторые обозреватели прямо связывают китайские ракетные успехи с немедленно последовавшим обострением в отношениях Китая с США. На внешнем дипломатическом уровне оно началось со скандального предоставления Вашингтоном въездной визы президенту Тайваня Ли Дэнхуэю, после чего последовал помпезно аранжированный военно-театральный спектакль вокруг тайваньских выборов (с широкомасштабными учениями всех сторон и максимальными военно-морскими прелестями и фанфаронством).
Вообще говоря, конфликт Пекина с Тайванем имеет весьма специфическую природу, которую вряд ли стоит подменять европейскими стереотипами. Сугубо азиатская индифферентность к тому, как называется власть в том или ином государстве, в котором правят китайцы, является примечательной особенностью мышления не только престарелого коммунистического руководства КНР. Министр иностранных дел Тайваня Фредрик Чень в интервью Die Zeit выразился следующим образом: "В настоящее время есть две конкурирующие между собой авторитетные правовые инстанции, контролирующие власть каждая в своей части Китая. Эти обе части совместно и образуют единый Китай". Эта непростая для западных мозгов всекитайская конструкция "одна страна — два строя" весьма беспокоит не только США, но и соседей КНР, которым больше всего не нравится, когда начинается подобного рода плюрализм и поиски консенсуса между "двумя провинциями одной страны".
Стремительный рост благосостояния населения стран Юго-Восточной Азии приводит к логичным попыткам выработать новую "государственную идею" и "национальную идентичность", которые в конечном итоге (увы!) сводятся к фразам типа "китайцы (вариант: корейцы, малайцы и так далее) лучше всех". Страны региона отчасти повторяют путь, пройденный Европой и приведший в XX веке не только к двум мировым войнам, но и к тоскливому пониманию, что Бог троицу любит, так что после третьего раза воевать будет уже некому. Однако в отличие от Европы и Америки, которые связали себя блоком НАТО, у азиатов амбиций становится все больше, а сильной сдерживающей силы над ними — все меньше. США не желают брать на себя роль азиатского полицейского, Япония и Россия по разным причинам сделать это не в состоянии. Поэтому многие аналитики предсказывают региону весьма бурные времена.
По мнению гонконгского журнала Far Eastern Economic Review, внутри КПК уже сложилась откровенно националистическая (или, если угодно, "неоконсервативная", в отличие от более прогрессивной "интернациональной") фракция, которая обвиняет Пекин "в распродаже китайских ценностей иностранцам" и "слабости в отношениях с Западом". Местные националисты (вообще говоря, не без оснований) убеждены в неизбежности конфронтации КНР с США в XXI веке, так как Америка "будет делать все, чтобы затормозить или сорвать успехи Китая". Лидером китайских неоконсерваторов считается 40-летний Пань Юей. Журнал называет его "китайским Жириновским" и считает одной из самых влиятельных политических фигур Пекина. Он женат на дочери члена политбюро и заместителя председателя госкомиссии по делам обороны КНР тов. Лю Хуасиня, которые координирует отношения руководства армии с шефом КПК и президентом КНР Цзян Цзэминем. Благодаря покровительству Цзяна г-н Пань был назначен на пост вице-шефа комитета по управлению госсобственностью, который руководит приватизационной политикой страны. Главный тезис Паня прост: "Китай может вывести из теперешнего убожества и спасти от поражения в грядущем противостоянии с США только сильная центральная власть и новый национализм. Национальная промышленность Китая должна быть защищена от проникновения иностранной конкурентов". Пань считается соавтором книги "Взгляд на Китай третьим глазом", которая вызвала большой резонанс в КНР и соседних странах. Ему приписывается организация многочисленных закрытых партийных конференций, посвященных выработке нового курса Пекина после распада СССР. Страх, что нечто подобное ожидает и КНР, заставляет Пекин постоянно искать новые прагматические формы работы внутри страны, особенно новые концепции быстрого экономического развития регионов при сохранении сильной центральной власти.
На внешнеполитической арене Пекин действует по-другому. Примером новой националистической риторики можно считать обстановку, в которой КНР недавно ратифицировала конвенцию ООН о морских правах. Пекинские газеты тогда удовлетворенно констатировали, что отныне морская территория под юрисдикцией КНР выросла с 370 тыс. до 3 млн квадратных километров. Газеты с гордостью рассуждали о "синих просторах китайской нации" и призывали народ "развивать океаническое сознание". По мнению газеты Neue Zuercher Zeitung, тем самым Пекин снова подтвердил свою давнишнюю установку, что большая часть Южно-Китайского моря вплоть до побережья Вьетнама, Малайзии, Брунея и Филиппин является "территориальными водами Китая". Что касается ссылок Пекина на конвенцию ООН, то она хотя и разрешает подписавшим ее странам создавать 200-мильные экономические зоны вдоль своих побережий, КНР слишком уж охотно прибегает к этому праву и чрезмерно творчески развивает тезисы ООН. Так, КНР намерена создать подобную 200-мильную зону вокруг группы островов, которые Пекин отвоевал у Вьетнама в 1974 году, а затем и вокруг других островов. Хотя конкретно они не названы, речь, видимо, идет о важных в стратегическом отношении островах Спратли в 200 км от побережья Филиппин. В 1995 году на этих островах уже были зафиксированы некие таинственные китайские строительные работы. А ведь конвенция ООН не разрешает континентальным государствам (к которым принадлежит и Китай), в отличие от островных стран, создавать 200-мильные зоны вокруг принадлежащих им островов и не дает им права трактовать как свою территорию воды между принадлежащими им островами.
РОДИОН Ъ-ВОДИН