...Выше среднего по китайским меркам роста (по нашим — так абитуриент сельского ПТУ), с набриолиненными, зачесанными назад длинными волосами (точь-в-точь, как носили, наверное, еще его прапрадеды), в "правильном" дорогом костюме мистер Ли (хотя скорее всего, бывший товарищ, потому как ботинки у него очень уж не по-капиталистически смотрятся: подошвы чуть стоптанные, носки загнутые, чего "здешние" себе не больно позволяют) плавно выскальзывает из своего новехонького "Роллс-Ройса" и прямиком отправляется к... разъездному лотку с дешевой китайской едой.
Фото: DIOMEDIA / F1online RM
Фото: DIOMEDIA / imagebroker RM
Фото: DIOMEDIA / Axiom
Фото: DIOMEDIA / Robert Harding
Фото: DIOMEDIA / Robert Harding
Фото: DIOMEDIA / imagebroker RM
Фото: DIOMEDIA / PHOTONONSTOP
Фото: DIOMEDIA / National Geographic
Обед здесь обходится в 20 местных долларов (чуть больше 2 американских), но чего, спрашивается, тратить больше, если можно плотно подкрепиться и тем, что зазывала-хоукен послал? Правда, тут вот какая деталь. "Ролл-Ройс", оставшийся у обочины, вовсе не мистера Ли, а одного из "больших важных гостей" из континентального Китая, пожаловавшего "за покупками" в Гонконг и остановившегося с супругой-среднего звена партработником в роскошной гостинице Penninsula. Но зато все остальное: костюм, часы, внешний вид "под успех" с прической и аккуратным пробором — не хуже, чем у Брюса Ли. Или на худой конец у Джеки Чана.
...Еще больше тысячи лет назад потомки обитателей этих мест торговали благовониями и изделиями из ароматного сандалового дерева. По прошествии столетий их недюжинные коммерческие навыки здесь полностью не только сохранились, но и, судя по окрестным небоскребам да сотням крупнейших мировых банков, неслабо приумножились.
Именно на этом пятачке неприветливой с виду суши у берегов Южно-Китайского моря нынче вертятся самые бешеные в мире деньги, ежедневно совершается более 4 млн бизнес-операций, а в самом городе-полугосударстве обитают представители свыше 70 тыс. компаний и фирм со всего света. А на финансовых рынках "благоухающей бухты" (именно так переводится название этого места) — нескольких десятков островков, расположенных "вроде бы как под юрисдикцией Китая" (или, может быть, все-таки еще в матушке Британии?),— фактически вершатся судьбы всей нашей планеты — что на день нынешний, что на обозримое будущее.
С 1 июля 1997 года "Большой Гонконг" вернулся под государственную юрисдикцию Китая. Власти в Пекине пообещали Гонконгу сохранение "колониальных британских порядков" на 50 лет, и, между прочим, 15 из них уже прошло (вот что такое понятие исторического времени в китайском измерении).
Пока же Гонконг по полной программе пользуется своей полунезависимостью: в китайскую армию местную молодежь не берут, здесь сохраняются и своя полиция (одна из самых высокооплачиваемых в Азии), и своя валюта (не говоря уже о сохранении собственных паспортов), и свой красно-розового цвета флаг с изображением орхидеи (но рядом с ним должен обязательно вывешиваться и красно-желтый флаг Китайской Народной Республики).
При всем потрясающем разнообразии гонконгских культурно-туристических удовольствий (экзотическая кантонская кухня, шикарные отели, дорогущие магазины и шоу-фейерверки) Гонконг на сегодня единственное место в мире, где происходит искусственное вживание "социалистического коммунизма" китайского формата в оставленный здесь 15 лет назад британский капитализм.
Наверное, только здесь (и частично еще в Сингапуре) можно воочию наблюдать за не только материальным, но и философским взаимопроникновением бедных и богатых, удачливых и полностью пролетевших в бизнесе.
Но только в Гонконге можно осознать, насколько эфемерно надеяться на то, что обладание банковским счетом с многочисленными нулями принесет человеку больше радости, чем прирученная канарейка, безмолвная (хотя это только кажется) золотая рыбка или обычный тропический паук. С которым на досуге, оказывается, можно поговорить "по душам", пока миллионы твоих соотечественников в бешеной гонке за удачей всего в нескольких метрах ежесекундно делают какие-то мифические карьеры и ведут торговлю акциями компаний, расположенных от здешних берегов за тысячи миль.
Пока "большой Китай" сюда полностью еще не переселился, но гонконгцы уже по полной программе ворчат: что же дальше будет, если уже сегодня эти самые "пришлые из КНР" нам создают столько проблем?
"Они нам говорят, что в "большом Китае" построен коммунизм. Но пусть и меня тогда туда возьмут. А то в нашем капиталистическом Гонконге люди имеют меньше денег, чем у них при "красном строе"",— сетует мне госпожа Уи, владелица дизанейрского ателье. Ей, правда, грех жаловаться: состоятельные китайцы из соседних с Гонконгом городов КНР ее главные заказчики и клиенты. Покупают одежду по самому высшему спросу и хотят, чтобы было "все, как у по-настоящему богатых людей".
"Хоть они тоже китайцы, но почему-то сорят на улицах, громко разговаривают между собой, нарушают правила парковки автомобилей и даже ездят на красный свет,— пожаловался мне на своих "старших братьев" из Поднебесной Джейсон Ло, работающий над продвижением товаров, произведенных в Гонконге (главным образом — электроники), на европейские рынки.— Они теперь повсюду, от них никуда не денешься, и через 35 лет я вообще не знаю, как мы сможем с ними в Гонконге сосуществовать".
При мне китайский турист у роскошного отеля Hyatt, остановив такси, пытался засунуть в багажник свой тяжелый чемодан. "Слышишь, мужик, наверное, ты привез к нам миллионы своих юаней, чтобы купить в Гонконге квартиру?" — с ухмылкой "пошутил" местный таксист и умышленно потребовал с приезжего лишние десять долларов.
Зато в магазинах дорогих товаров шопинг-комплекса "Харбор Сити" гостям из континентального Китая всегда рады. "У них очень много денег, особенно у партийных работников из глубинки. Берут абсолютно все, потому что там у них, в "их" Китае, все плохого качества и даже опасное для жизни — те же мобильники берут ящиками, потому что китайские часто взрываются при звонке",— поведали мне гонконгские продавцы.
Но говорящие на мандарине китайцы из Пекина, Гуанчжоу или Харбина не особенно расстраиваются по такому поводу. "Все равно это теперь наша страна и мы в ней хозяева. Ишь какие, социализм с коммунизмом им не нравятся! Пусть привыкают, учат настоящий китайский язык, а не лопочут на своем никому не понятном наречии. И пусть побольше закупают для нас товаров — денег у нас на все хватит",— заверил меня Ли Цзи, приехавший на воскресный шопинг из соседнего с Гонконгом китайского города Жухай.
На мой взгляд, Гонконг — это по-прежнему единственное место в мире, за которым можно наблюдать либо снизу вверх, либо сверху вниз (а по сторонам глазеть смысла нет никакого). Это касается как чисто туристических, так и материально-оценочных впечатлений. Так, чтобы Гонконг увидеть сверху,— прямой путь на смотровую площадку, расположенную на вершине горы Виктория. Раньше здесь селились только европейцы, но теперь и китайцы с деньгами (многие из них перебрались сюда в последние годы с материкового Китая) себя на этой высоте ощущают не менее комфортно.
Вид на Гонконг "снизу", сквозь народ,— это гимнастика тай-чи. Занятие тай-чи — нечто святое и обязательное явление социальной гонконгской жизни, особенно для той части его населения, которая находится по местным меркам в "самом расцвете сил" (то есть это те, кому за 70 лет). И неважно, сколько у тебя миллионов долларов было в той, "юной прошлой жизни". Да если и не было ничего за душой (есть здесь и такие, но их единицы), ну какая разница? Веру в великого Дао никаким кошельком ведь не купить и никаким гонконгским аршином (кожаной повязкой для клетки с певчей птичкой) не измерить.
Как только восходит солнце, с шести утра на парковых площадках возле всех крупных отелей, в городских скверах и вдоль набережной бухты Виктории собираются бодренькие гонконгские старички, и тут-то и начинаются массовые демонстрации упражнений тай-чи. Разминка этих тай-чи гимнастов со стороны может показаться каким-то странным представлением "театра замедленного действа". Но это только внешне так кажется — на самом же деле пожилые гонконгцы умудряются совмещать в этой чудо-зарядке тренировки как ума, так и тела.
Вот уже почти 16 лет гонконгцы живут по системе "одна страна — две системы", в рамках которой благодаря подходу тогдашнего китайского политика-мудреца Дэн Сяопина решено было оставить капиталистически процветающей эту бывшую британскую колонию, нежели уводить ее под коммунистический плавный контроль. Что, кстати, скорее всего, тем самым и погубило его европейскую "бизнес-закваску" на корню.
Находясь в Гонконге, невольно задаешься вопросом: а есть ли нормальная в нашем понимании жизнь у этих людей? Куда эти китайцы — что бедные, что богатые — все время несутся, с кем по десятку "айфонов" перманентно разговаривают, почему не хотят хотя бы на секундочку остановиться и насладиться голубым небом, великолепным видом океанской бухты, да хотя бы просто перевести дух и задуматься о собственном будущем?
Ведь как какой конфуцианский праздник наступает, все они тут же таинственно преображаются: трясут у храмов свечками, забрасывают на деревья пластиковые плоды мандаринов "на счастье и большие денежные доходы". А то и вовсе станет у изваяния Будды такой тщедушный, ничем не приметный дядечка. А потом, смотришь, помолится, покивает Святейшему и подаст на выходе всем сирым да страждущим по паре сотен долларов.
"Хотим побольше заработать, вот и спешим, не видя ничего вокруг",— признается Ховард Ео. Он обычный, "делающий деньги" клерк средней руки, как и большинство гонконгцев, работающий еще и по субботам ("А чего, спрашивается, лишний день недели прохлаждаться?"). Его супруга трудится одновременно на трех работах, и вместе по вечерам они только и обсуждают на семейном совете, где бы и на чем еще можно подзаработать. Время вот только поджимает: и у страны, и у них в запасе есть еще всего 34 года "китайского капитализма", чтобы подготовиться к неминуемо приближающемуся "светлому социалистическому будущему" с китайской спецификой...