Создатель и хореограф "Random Dance Company" УЭЙН МАКГРЕГОР рассказал ТАТЬЯНЕ КУЗНЕЦОВОЙ о коллективной постановке спектакля "Scavenger" в Италии и своих новых проектах в России.
Фото: Михаил Логвинов/Большой театр, Коммерсантъ
— Сколько времени заняла постановка "Scavenger"?
— Месяц назад мы побывали в Реджо-Эмилии, провели в этом здании четыре дня — у нас было достаточно времени для того, чтобы посмотреть, поработать, проникнуться атмосферой Collezione Maramotti. Здесь же с 1950-х годов работала фабрика, так что эта галерея особенная — и здание, и сама коллекция. Я такого не ожидал, для меня это был сюрприз. Сама атмосфера этого места дала стимул к постановке. Важно, что на это необычное пространство, на размещенные в нем арт-объекты отреагировали все мои танцовщики. Мы строили свой спектакль вокруг того, что поражало нас либо эмоционально, либо своей формальной стороной, либо геометрической гармонией. Произведения искусства говорили с нами, делились своей энергетикой, мы впитывали идеи, фиксировали наши эмоции. Мы, можно сказать, выхватывали вдохновение из окружающего нас пространства. Это был хаотичный процесс, гибридное смешение стилей и ощущений. Поэтому и такое название: scavenger — "питающийся падалью". Гиена или стервятник, может быть.
— Музыку для спектакля вы тоже подобрали за месяц?
— Это Zoviet France, я с ними знаком еще с 1990-х годов. Они берут бытовые или природные звуки, например писк насекомых или скрип стула, и миксуют их, смешивают с другими. Мне очень нравится. Для "Scavenger" они специально написали музыку. Моим танцовщикам было с ней нелегко, но в этом спектакле не музыка главное, а предмет искусства и само пространство.
— Но ваш спектакль вовсе не череда сольных импровизаций. Это многофигурная композиция, в которой все взаимодействуют со всеми, в которой рассчитан каждый шаг. Как труппа, гастролирующая сейчас по миру со спектаклем "Atomos", смогла все это запомнить и отрепетировать?
— У моих ребят потрясающие способности. Не просто физические данные и техническая подготовка, но и интеллект. Они любопытны, пытливы, умеют импровизировать, обладают безумной памятью. Они привносят свои элементы в хореографию, смешивают различные стили. Многие работают со мной давно, некоторые — уже восемь лет. Я собрал людей из разных стран. У всех есть классическая подготовка, мы занимаемся в балетном классе каждый день. Но все ребята — американцы, бразильцы, поляки, британцы, японцы, португальцы — еще и представители различных школ современного танца. У нас очень много проектов, мы работаем над фильмами, инсталляциями, над балетами, а некоторые ребята, кроме того, еще и преподают. У них разный образ мышления, разное восприятие, и, когда все это смешивается в одном котле, получается что-то совсем новое. Каждая наша постановка в принципе отличается от предыдущих. Я сам не знаю, чем закончится работа, пока ее не завершу.
— В Лондоне на премьере вашего "Atomos" был замечен гендиректор Большого театра Владимир Урин. Неслучайно ведь?
— Да, мы встречались с ним, говорили об эксклюзивной постановке для Большого. Но это будет позже — в 2015 году.
— Ваши любимые балерины — Лунькина, Осипова — теперь не работают в Большом. Зато Осипова с этого сезона ваша артистка — она прима лондонского Королевского балета, в котором вы стали главным хореографом.
— Я уже кое-что делал с ней, и она действительно потрясающая. Очень легко работает, настоящий трудоголик, идеальная балерина. Конечно, на сцене все получается немножко по-другому, но в балетном классе она просто ангел. Кстати, ее гримерная как раз по соседству с моей.
— Ковент-Гарден приезжает в Москву летом 2014-го. Будет ли на гастролях какой-нибудь ваш балет с участием Осиповой?
— Еще не решено. Возможно, это будет как раз новая постановка. Но, возможно, это не совсем то, что нужно для Москвы. Однако Осипова там будет, безусловно.
— Вам 43 года, но вы в отличной физической форме. Давно ли выходили на сцену? Или больше не тянет?
— Два года назад танцевал в галерее Хейуорд в трехмерном — 3D — спектакле. Ну а в своей студии я и сейчас танцую — много и постоянно.