Участников кинорынка Сочи встречал проливным дождем и 16 градусами тепла. Попутчиков по дороге в гостиницу оказалось человек десять — все люди хорошо знакомые, представители отечественных частных киностудий, прокатных и дистрибуторских компаний. Между попутчиками завязалась плавная беседа: кто-то рассказывал о своих последних победах, кто-то, весьма самокритично, — о поражениях, кто-то зазывал коллег по приезде сразу же отметить встречу за бутылочкой грузинского вина с сулугуни. Затесавшегося в эту компанию журналиста насторожила лишь фраза, небрежно брошенная одной влиятельной персоной: "Да ну все эти кинорынки... Все это давно устарело и уже отмирает".
Почему "Совэкспортфильм"?
Кинорынок в Сочи проводится седьмой раз подряд — ровно столько, сколько там проходит так называемый "Кинотавр", некогда единый кинофестиваль, а в прошлом году разделившийся сразу на два: Открытый Российский и Международный. Впрочем, в этом году традиционный кинорынок впервые стал международным. И также впервые его полностью организует "Совэкспортфильм" — патриарх экспорта отечественного кино на Запад с более чем 70-летним стажем. Некогда государственному монополисту, специализирующемуся на экспорте и на импорте зарубежного кино, а также на проведении всевозможных киномероприятий, включая и участие советского кино в международных кинорынках, "Совэкспортфильму" приходится мириться с тем, что все субъекты отечественной киноотрасли получили свободу и пытаются использовать ее в полной мере. Теперь уже, скажем, на Каннском кинорынке тот же "Мосфильм" (да и парочка других отечественных кинокомпаний) предпочитают держаться в стороне от общей массы. Впрочем, до сих пор большинство наших участников не в состоянии купить на самом престижном в мире кинорынке отдельный стенд за $50 тыс. Поэтому чаще всего действуют в складчину. До сих пор в Канне можно встретить стенд с названием "Кино России" и ставит его благодаря своим связям тот же самый "Совэкспортфильм". Его коммерческий директор Валерий Стригун отмечает: "Мы были монополистами до 1991 года, и я считаю, что это было очень правильно, потому что кино, вино и табак должны находиться в руках государства". Обида, вернее, досада, в речах руководства все-таки сквозит, хотя пока ни одна другая организация не обладает такими прочными международными связями и партнерами, как "Совэкспортфильм". Не удивительно, что именно она и получила заказ от Марка Рудинштейна на проведение первого международного кинорынка в Сочи. К тому же, именно "совэкспортфильмовцы" всегда проводили самый престижный в прошлом Московский международный кинорынок, который традиционно проходил в рамках ММКФ. Да и на последнем кинорынке в Канне именно они делали рекламу "Кинотавру". Правда, до сих пор с ними за это не рассчитались.
"Ищите на пляже!"
Приглашения были разосланы чуть ли не 450 зарубежным кинокомпаниям. Но в итоге из западников в кинорынке приняло участие меньше половины — кинокомпании из Югославии, Китая, Гонконга, Индии, Японии, Италии, Сирии, Франции, Австралии, Южной Кореи и других стран. Многие любезно отказались приехать, по крайней мере, по трем причинам. Во-первых, Сочи — не очень-то далеко от Чечни, и ехать сюда да еще с женой (как это принято) — путешествие более чем авантюрное. Во-вторых, добираться до Сочи в течение нескольких дней, на перекладных — занятие не из приятных. Не удивительно, что один гость, представитель австралийской кинокомпании, проведя в воздухе 36 часов и потеряв сознание где-то на полпути, в Москве, потом весь кинорынок ходил мрачный и угрюмый. Ему так и не понравился ни один из предлагаемых на продажу фильмов и уехал он, кажется, ни с чем. Впрочем, на одной из пресс-конференций Марк Рудинштейн пообещал ввести в действие Сочинский международный аэропорт — на будущий год.
Что же думали и чувствовали другие участники кинорынка, узнать было весьма затруднительно. В течение шести дней работы застать на отведенном выставочном стенде представителей большинства отечественных и зарубежных компаний было просто невозможно. А те, кто случайно проходил мимо, советовали одно: "Ищите на пляже!" Самыми же дисциплинированными, пожалуй, оказались гонконговцы: они исправно сидели в своем боксе, оборудованном привезенными телевизорами, и крутили свои фильмы-карате, успехом явно не пользовавшиеся.
Все, что удалось снять, приходится награждать
В прошлые времена ежегодно у нас производилось 160 картин художественных, 300 короткометражных, 600 документальных — и все это продавалось за рубежом и прокатывалось на территории страны. Тогда в одну только Францию продавалось в год фильмов на миллион долларов. А "Покаяние" в 1987 году удалось продать французам за $1 млн 50 тыс. Теперь все изменилось. Если еще пару лет назад в год делалось 50-60 картин, то в этом году, к примеру, "Мосфильм" не запустил ни одной картины. И этот пример стал хрестоматийным. Не удивительно, что на Сочинском кинорынке и фестивалях были представлены картины, снятые в России за последние год-два. Теперь схема одна: все, что удалось снять, приходится награждать, а потом и пытаться продавать.
Если вспомнить, что отечественный прокат почти разрушен и криминализирован, и денег, окупающих производство отдельно взятой картины и способных поддержать киноотрасль в целом, не приносит, единственное, что остается — надеяться на восполнение кинозатрат вне страны. Фильмов снимают мало, наше новое кино перестает вызывать интерес на Западе, и выход можно было бы найти в продаже старых классических лент, на которые спрос всегда был. Впрочем и здесь не без проблем. Согласно положению о "паблик домейн", через 50 лет после смерти автора его произведение становится общественным достоянием, а это значит, что оно может свободно гулять по миру, его может продавать кто угодно и как угодно. И в этом смысле, уже наступил черед фильмов Эйзенштейна, Пудовкина, Бондарчука и других.
К тому же, как считают в том же "Совэкспортфильме", "все разрушилось в одночасье 19 октября в 1991 году, когда г-н Рыжков, тогдашний предсовмина СССР, подписал указ, согласно которому даровал "Мосфильму" право продавать свою продукцию самостоятельно". Потом уже и Госкино стало делать такие же подарки всем прочим студиям. На Запад хлынули наши компании со своим товаром, со своими ценами, со своими собственными представлениями о кинобизнесе, без каких-либо связей и рекомендаций. Это привело к резкому снижению цен на наше кино. Если раньше Германия платила за показ российской ленты по телевидению от DM100 тыс. до DM250 тыс., то теперь в десять раз меньше. И сейчас те же "Мосфильм", "Ленфильм", независимые студии едва ли собирают от продажи наших лент на Западе хотя бы полмиллиона долларов. Правда, бывают и исключения.
Исключение, подтверждающее правило
"Кавказский пленник" — это то самое исключение. Фильм, вместе с его презентацией в Канне, обошелся его продюсеру Борису Гиллеру в $1,5 млн личных денег. Возможно, потому и возникла необходимость эти деньги все-таки вернуть. Во всяком случае, по утверждению самого продюсера, на сегодня фильм уже полностью себя окупил. Получив приз ФИПРЕССИ и приз зрительских симпатий на Каннском кинофестивале в этом году, он вызвал огромный интерес. Его распространением на территории Европы занимается голландская фирма Fortissimo, созданная относительно недавно, но заработавшая имя на дистрибуции модного нового кино из Китая и Гонконга. "Кавказский пленник" уже продан в Израиль, Италию, Францию, Испанию, Японию, Южную Корею. Сейчас на него также претендует сразу три покупателя из Германии, готовые пустить фильм как в телевизионный, так и театральный прокат, то есть в кинотеатрах. Дистрибуция же ленты на территории США вверена адвокатской киноконторе из Лос-Анджелеса Barton & Donaldson, одной из самых известных в мире. Пойдет ли этот фильм в нашем прокате, пока не ясно, во всяком случае прошедшие переговоры с отечественными прокатчиками продюсера пока явно не удовлетворяют: их цена слишком низкая, а прибыль не контролируется. Зато уже есть договоренность о показе "Пленника" по телевидению. Право первого и третьего показа приобрело TV-6, а второго — РТВ, причем за деньги, которые до сих пор пока ни одному из отечественных кинематографистов не платили.
Какое кино хотят смотреть там и здесь?
Человечное, какую-нибудь семейную историю. Или хотя бы, на худой конец, какой-нибудь action. Запад уже устал от нашей "чернухи", ему вполне хватило "Маленькой Веры", "Ста дней до приказа", "Беспредела", чтобы убедиться в том, что в России все ужасно. А у них, где всегда побеждает добро и американский парень с широкой белозубой улыбкой, все просто замечательно. И в этом смысле любая торговля кино — большая политика. Темы русской проституции, русских лагерей, педерастии в армии, кажется, закрыты там навсегда. Что, собственно, и можно было обнаружить и на Сочинском кинорынке: таких фильмов здесь не покупали, впрочем, их не так уж предлагали. А из фильмов, скажем так, "маргинальных" успехом пользовалась разве что лента "Крестоносец" о том, как каскадер-профессионал сумел противостоять в одиночку мафии, демонстрируя упражнения из самых разных боевых искусств. Ее продали в Южную Корею и готовятся продать в Гонконг.
Большинство же заграничных покупателей было нацелено на наше старое кино и мультипликацию. Югославы, к примеру, собирались купить целый пакет классических художественных лент у "Мосфильма". Сами же они готовы были предложить лучшие ленты зарубежной классики, включая Чаплина, из своего кинофонда. Но покупателя пока также не нашли.
Наш зритель также стал более лиричен. По-прежнему спрашивают индийское кино. Из российских картин большой интерес у прокатчиков вызвала новая лирическая комедия Георгия Данелии "Орел и решка" о любви и предательстве, участвовавшая в конкурсе российского кинофестиваля, правда, ничего не получившая, но сорвавшая после просмотра аплодисменты полного зала. Судьба же прочих конкурсных и неконкурсных отечественных картин, надо полагать, как-то сложилась. Во всяком случае отследить их можно было разве что на пляже.
Финансовый механизм, или Как это устроено
Международные кинорынки, как свидетельствует история, в начале были убыточны. Например, миланский кинорынок, который существует с 1961 года, стал приносить прибыль только через 10 лет. Каннский кинорынок, созданный в 1949 году, — тоже не исключение. Изобретательные организаторы кинорынков очень скоро ввели обязательную платную аккредитацию. Теперь расходы окупаются с лихвой: в Лос-Анджелесе за аккредитацию участника следует заплатить $450, на Каннском телерынке — $900 (или $3000 за компанию), на Каннском кинорынке право работать на выставочной территории стоит $300. Причем служба security внимательно следит за тем, чтобы ни один неаккредитованный чужак не проник на территорию рынка. Сумма прибыли прямо пропорциональна количеству участников и количеству проданных квадратных метров выставочной площади: именно поэтому организаторы рынков так любят оперировать статистическими данными.
Конечно же, в Сочи (хотя рынок и международный) таких сумм, как в Канне, нет в помине. Участие стоит $450, в эту сумму входит оплата предоставляемых услуг для работы, проживание в гостинице и питание. В то время как "там" эту сумму надо отдать только за проход на территорию кинорынка. Стенд же рядовому участнику обошелся в сумму просто смешную — $65. Такие расценки, похоже, были установлены для того, чтобы привлечь участников. Поэтому излюбленная параллель Рудинштейна "Сочи — Канн" еще и поэтому кажется сильной натяжкой.
Итоги кинотелерынков никогда не оцениваются количеством и суммой сделок — это не место заключения контрактов. Рынок — это время и место для встречи с партнерами, подтверждение своего статуса в бизнесе и предварительные переговоры. Результат для участников — согласие вести дальнейшие переговоры: отсматривать кассеты, слать факсы из офиса в офис, бесконечно согласовывать условия контракта, который, может быть, будет подписан на следующем рынке. Результат и успех для организаторов — довольные клиенты, которые обещают вернуться в следующий раз и, может быть, в большем количестве. Поэтому руководство "Совэкспортфильма", наблюдавшее в течение недели (преимущественно на пляже) улыбающихся участников, уверено, что рынок прошел успешно.
Рынок кинорынков
Хотя бизнес, связанный с организацией кинотелевидеорынков не стал еще сверхприбыльным, конкуренция в этой сфере становится чрезвычайно острой. И сейчас это борьба не столько за деньги (которые, разумеется, видятся организаторам в перспективе), а за сферы влияния. Борьба ведется по разным направлениям — за бюджетные деньги, за клиентов, за регионы, за идеологическое влияние и даже за место и время проведения рынков. Мировая индустрия работает по расписанию — расписание международных телекинорынков и ярмарок давно устоялось, мероприятия следуют одно за другим и участники при желании могут кочевать с одного рынка на другой, даже не заезжая в свой офис. Поэтому организаторам нового рынка сложнее найти свободное "окно" в международном расписании, чем придумать концепцию.
"Кинотелерыночный" бизнес в России находится еще в стадии становления, и "война расписаний" еще только начинается. Это подтвердилось и в Сочи. На пресс-конференции Марк Рудинштейн заявил, во-первых, что Международный кинорынок в рамках фестиваля состоялся, несмотря на сопротивление, во-вторых, назвал кинорынки, которые устраивает Леонид Веракса "профанацией кинорыночного дела". На фоне общего сочинского благодушия и расслабленности это заявление произвело впечатление.
Предыстория такова. Буквально накануне фестиваля в Дагомысе завершился другой кинорынок, организованный межрегиональным центром "Кинорынок", который возглавляет Леонид Веракса. Как известно, главное поле так называемых вераксовских кинорынков — гостиница "Измайлово" в Москве, где ежеквартально собираются покупатели и продавцы кино из бывших республик СССР. Этот один из самых крупных российских рынков, который проводится с 1989 года, пользуется большой популярностью среди кинопрокатчиков, дистрибуторских компаний и даже телеканалов. Два последних кинорынка в рамках Международного московского кинофестиваля, по словам заместителя директора межрегионального центра "Кинорынок" Наталии Федоровой, "Кинорынок" и "Совэкспортфильм" проводили вместе. Теперь Леонид Веракса решил освоить южную территорию, где, впрочем, несколько лет назад уже проводил рынок — в сочинской "Жемчужине".
Нынешние хозяева фестиваля и рынка в "Жемчужине" упрекают Вераксу в злонамеренности по отношению к Международному сочинскому кинорынку. Сотрудники Леонида Вераксы эти обвинения отвергают. "Все наши рынки планируются заблаговременно, — говорит Наталия Федорова. — И рынок в Дагомысе не преследовал цели сорвать рынок при 'Кинотавре'. Напротив, мы даже сдвинули сроки нашего рынка, чтобы участники успели в Сочи. Мы пошли навстречу нашим московским партнерам, которые хотели сделать выездной рынок — это значительно удобнее для московских продавцов, чем рынок в 'Измайлово'". Занятно, что "дагомысцы" и "сочинцы" одинаково характеризуют мероприятия конкурентов — "нерабочий рынок". По слухам, Рудинштейн, узнав о готовящемся рынке в Дагомысе, провел переговоры с Вераксой, после которых был вынужден извиняться за резкость. "Когда мы готовили рынок, — говорит Федорова, — нам давали понять, что наше появление в городе Сочи нежелательно".
Как бы то ни было, но состоявшийся в Дагомысе рынок ослабил позиции Международного сочинского и сократил количество его участников. Бывшие партнеры — "Совэкспортфильм" и Межрегиональный центр "Кинорынок" — оказались конкурентами на одной территории. И речь идет, разумеется, не только о городе Сочи и море, которое в немалой степени привлекает участников подобных мероприятий — на этой территории легче собрать представителей сопредельных республик, являющихся достаточно емким рынком. Рудинштейн на фестивале заявил, что наиболее перспективная "кинорыночная" схема для России — существование двух крупных рынков: в рамках международных Московского и Сочинского кинофестивалей. В этой модели не остается места "вераксовским" рынкам, которые, как некоторые уверены, будут поглощены этими двумя. Без сомнения, кинорынок идеально укладывается в схему кинофестиваля — и любой приличный и амбициозный фестиваль не мыслит себя без рынка. Поэтому для Рудинштейна организация российского, а теперь и международного рынка — прежде всего вопрос престижа и статуса. А подобные вопросы, как известно, решаются на высоком уровне — там же, где решают, какие бюджетные средства выделяются тому или иному кинофестивалю. И здесь пересекаются дороги всех участников процесса — Рудинштейна, фестиваль которого проходил под патронажем Бориса Ельцина, "Совэкспортфильма" и межрегионального центра "Кинорынок", который является структурой Роскомкино.
Теле + видео + кино = рынок
Организаторам кинорынков, к которым в России уже привыкли, сейчас приходится потесниться. Телевизионный бизнес, который, в отличие от кинобизнеса, не жалуется на упадок и депрессию, уже дорос до организации собственных рынков. Первые попытки совместить кинотелевидеорынок делались несколько лет назад, но не увенчались успехом и не стали традицией. Во-первых, этим занимались "кинорыночники", во-вторых, масштабы телеиндустрии были не столь велики. Теперь телевидеорынки, организованные силами представителей телевизионно-рекламной индустрии, могут стать гораздо более мощной структурой, чем традиционные кинорынки. Мировая практика показывает, что кино и видео благополучно укладываются в схему телевизионного рынка. В этом смысле российские кинорынки в том виде, в котором они существуют сейчас, действительно, вчерашний день. И единственная для них ниша — фестивальная. Организаторы традиционных кинорынков готовы объединить свои усилия с представителями телевизионной индустрии, поскольку это решило бы множество финансовых проблем. Однако телекомпаниям пока необходимо решить проблемы в области производства фильмов для ТВ, а потом уже думать о российском кинорынке. Вероятно, в конце концов и в России эти три взаимосвязанных и взаимозависимых сферы будут существовать в рамках единой структуры, объединяющей дистрибуторов, кино- и телепроизводителей, кино- и видеопрокатчиков. Тогда, может быть, осуществится мечта российских бизнесменов: на международные московские и сочинские телекиновидеорынки будет попасть сложнее, чем в Канны или Лос-Анджелес.
ЮРАТЕ Ъ-ГУРАУСКАЙТЕ, НАТАЛИЯ Ъ-ОСИПОВА