Молодые герои американских фильмов "Мертвец" и "Мэрия" живут в разные эпохи и оказываются на разных сторонах по отношению к закону. Но ставший невольным преступником в "Мертвеце" кажется последним романтиком-идеалистом по сравнению с взыскующим справедливости прагматиком в "Мэрии".
"МЭРИЯ" (City Hall). США. 1996. Режиссер Хэролд Беккер. В ролях: Аль Пачино, Джон Кьюсак, Бриджит Фонда, Дэнни Айелло, Дэвид Пеймер, Мартин Ландау. Кассовые сборы — $20,5 млн. Оценка — *** (по шестибалльной системе).
Молодой Кевин Кэлхун, родившийся в маленьком городке в штате Луизиана, полон амбиций и желает сделать успешную карьеру, отправившись сначала в Вашингтон, где его и приметил Джон Паппас, мэр Нью-Йорка, а потом став преданным и необходимым помощником мэра. Современные Растиньяки покоряют столицы не только мужскими чарами, лестью и угодничеством в отношениях с сильными мира сего, но и вполне политкорректно ратуют за соблюдение законности в любых мелочах. Потому что даже самый незначительный повод — какая-то случайная перестрелка на углу Бродвея и Марси-стрит — может стоить карьеры, более того, жизни, ряду крупных фигур как истеблишмента, так и теневого бизнеса. А в результате настойчивых усилий Кевина по выяснению скрытых обстоятельств этого преступления — ради упрочения репутации его же шефа, уже по должности ответственного за все, что происходит в Нью-Йорке — энергичному помощнику приходится дать мэру, оказавшемуся косвенно причастным к махинациям в судебных инстанциях, совет покинуть свой пост. Сам же Кэлхун как ни в чем не бывало продолжает карабкаться наверх — пока еще проиграв на выборах в одном из участков Нью-Йорка, но ничуть не отчаявшись и твердо зная, что именно таким, как он, сдаются города. В подобном изложении замысел "Мэрии" может показаться заслуживающим внимания и актуальным, однако на самом деле в фильме Хэролда Беккера он недостаточно проявлен. Словно четыре сценариста, среди которых — такие асы, как Пол Шредер, Николас Пиледжи и Бо Голдмен (у каждого из них есть на счету признанные произведения о власти и славе, обществе и индивиде, столкновении тайных надежд с безжалостным миром больших городов), никак не могли найти общий язык. Или же пытались по отдельности довести до кондиции честолюбивый сценарный проект продюсера Кена Липпера, только в отличие от многочисленных случаев спасения "голливудскими докторами" чужих сценариев на этот раз все доработчики указаны в титрах. Но главный просчет заключается в том, что авторы "Мэрии" не решили, кто из героев им важнее и интереснее — молодой проныра и знаток закона или опытный мэр, пытавшийся быть своеобразным крестным отцом на службе государства. И не сложился такой дуэт, как в "Схватке" или в "Запахе женщины" — предыдущих лентах с участием Аль Пачино, который в "Мэрии" играет, конечно же, мэра, пострадавшего от верности патриархальным принципам личных доверительных отношений. Время таких героев прошло. Джон Паппас остается в живых, но незаметно исчезает из фильма, будто живой мертвец при свете дня.
"МЕРТВЕЦ" (Dead Man). США. 1995. Режиссер Джим Джармуш. В ролях: Джонни Депп, Гэри Фармер, Лэнс Хенриксен, Роберт Митчум, Джон Херт, Гэбриэл Бирн, Альфред Молина. Оценка — ****1/2.
А юный Уильям Блейк из Кливленда (штат Огайо), что располагается на берегу озера Эри, словно появляется из небытия и уходит туда же, совершая свое индифферентное странствие по ландшафтам Дикого Запада в конце XIX века. Или же он остается на месте в неподвижности, а мимо проплывают видения, похожие на наркотические сны. И кадры сменяются во все более завораживающем к концу фильма, сознательно заторможенном ритме — от затемнения к затемнению, от бездны предрождения до пропасти после смерти. Лишь гитарные переборы Нила Янга, внешне однообразные, но непостижимо притягательные, как вид бесконечно струящихся вод, вроде бы придают необходимый американский колорит вестерновской истории, которая в изложении Джима Джармуша представляется не просто перпендикулярной по отношению к жанру, как, допустим, у Роберта Олтмена в "Маккейб и миссис Миллер" и у Сэма Пекинпа в авторской версии "Пэта Гэррета и Билли Кида" — кажется, последних великих и новаторских вестернов. Между прочим непрестанный звук рок-гитары за кадром, скорее всего, может вызвать ассоциацию с лирой Орфея, который стремится преодолеть вязкую бесплотность подземного мира в поисках возлюбленной Эвридики. Или же напомнить о попытке путешествующего Одиссея избавиться от сладостных песнопений сирен, завлекающих мореплавателей на острые прибрежные скалы. В таком случае индеец по прозвищу Тот, Кто Громко Говорит, Не Скажет Ничего, предпочитающий называть себя Никто, который отправляет Уильяма Блейка, тезку покойного английского поэта, в последний путь на лодке, убранной хвойными ветками, по Большой Воде — не кто иной, как Харон, переправляющий мертвых в Аиде. А сам молодой Блейк — как Эней, получивший редкую возможность нисхождения в ад живым благодаря золотой ветви Сибиллы. Джим Джармуш, начиная со своей полулюбительской ленты "Вечный отпуск" (иносказательно — и "Вечное освобождение"), снятой еще в 1980 году, любит играть с мифами и архетипами, порой выворачивая их смысл наизнанку. Поэтому нет ничего удивительного в том, что певец урбанистического ада на Земле, иронический поэт тоски по утраченному раю и тайного желания своих героев затеряться где-то на просторах американских дорог или даже в заснеженной Финляндии, вдруг обратился к самому национальному жанру Нового Света — вестерну, легендаризирующему события и персон из не такой уж долгой истории США. По всей вероятности, многие ждали от режиссера более язвительного обхождения с мифами Дикого Запада, хотя немало шуточек разбросано на протяжении двухчасового повествования "Мертвеца" (индеец Никто — большой привет Серджо Леоне! — декламирует стихи Уильяма Блейка, а двух маршалов, преследующих нового Уильяма Блейка, зовут Ли и Марвин — комическая дань почести актеру Ли Марвину). Но будто учитывая разочарование некоторых своих поклонников из-за более эксцентрической "Ночи на Земле", предыдущей работы Джармуша, постановщик спустя четыре года предпочел явно меланхолический взгляд на мир, даже заставив предположить, что все действие метафизического вестерна разворачивается вокруг давно умершего героя или проплывает в его угасающем сознании, как в знаменитом рассказе "Совиный ручей" Амброза Бирса, одного из новаторов американской литературы XIX века. Как бы в соответствии с глубокомысленным замечанием одного из охотящихся за Блейком ("солнце заходит постепенно, а свеча гаснет сразу"), новая картина Джима Джармуша больше впечатляет во второй половине, особенно в почти гениальном финале, когда замедленное отплытие в Лету позволяет уже физически ощутить благостность и умиротворенность расставания с бренным миром, который более безжизнен, чем долго умирающий герой. И, разумеется, вся картина в целом опровергает заявленный эпиграф из Анри Мишо — "Предпочтительнее не путешествовать с мертвецом".
СЕРГЕЙ Ъ-КУДРЯВЦЕВ