"Это ж сколько скотча надо было выпить, чтобы столько скотча поклеить?" - пошутил русскоговорящий посетитель павильона номер четыре Международной автомобильной выставки во Франкфурте.
Автор проекта, к которому этот комментарий относился, шутку не слышал, а если бы слышал, то все равно ничего не понял бы. Потому что в немецком языке, в отличие от русского, клейкая лента и шотландский виски называются разными словами. И потому что австриец по имени Хан Лан, как он сам себя называет для краткости - не автостроитель. Он художник. А художники всегда видят окружающий нас мир несколько иначе. И на дураков не обижаются.
Автомобили-самоделки в нашей жизни не редкость. По большому счету к ним можно отнести даже штучные спорткары таких уважаемых немецких мануфактур, как Isdera, Lotec или Melkus. Поэтому, увидев на одном из франкфуртских стендов пунцовый спортивный автомобиль, мы решили, что перед нами как раз того же поля ягода. Правда, подозрительным было неоднозначное сходство аппарата с Ferrari Enzo, да и шрифт, которым на стенде было написано Fahrradi - название автомобиля - подозрительно напоминал буквы, которыми обычно пишут название марки из Маранелло. Дальше - еще подозрительнее. Слишком тонкие колеса, не автомобильные вовсе, а... велосипедные! Кузов какой-то не железный, не алюминиевый, не пластиковый. И нет, какой там карбон - клейкая лента! Аскетичный интерьер, опутанный тонкими трубками каркаса. И два велосипедных руля вместо одного автомобильного.
Довольно быстро рядом с автомобилем появился и его владелец. Вернее, автор - Ханнес Лангедер. В светлом костюме кроя сорокалетней давности и с усами как у Халка Хогана. Выпускник Университета искусств и дизайна Линца, он, кажется, всегда делает себя неотъемлемой частью собственного произведения. Например, в серии своих работ Humpy Horsies он создавал на основе велосипедов причудливые движущиеся скульптуры. Но, чтобы они пришли в движение, нужно было, чтобы кто-то крутил педали. Человек в джинсах и майке слишком бы диссонировал с велосипедными арт-объектами. Так что внешне Лангедеру пришлось соответствовать собственным работам.
Когда Ханнес рассказывает про свои веломобили, никогда не поймешь, в шутку он говорит или всерьез. Впрочем, сами его машины - агрегаты весьма серьезные. Всего в мастерской художника, которая, впрочем, похожа на гараж, их три: Ferdinand GT3 RS, Fahrradi Farfalla FFX и Veyron U.C. Всех их, особенно издалека, не отличишь от автомобилей, по чьим мотивам они были созданы. Особенно если такая арт-машина как ни в чем ни бывало едет по обычной улице. Или по необычной. На своем "Фердинанде" Ханнес Лангедер однажды прокатился вокруг штутгартского музея Porsche. Видели бы вы лица прохожих, половина из которых приехала посетить мекку легендарной 911-й, а другая половина в этой мекке работает.
На своем "Фердинанде" Ханнес Лангедер однажды прокатился вокруг штутгартского музея Porsche. Видели бы вы удивленные лица прохожих.
Porsche хоть и продолжает выпускать свою главную модель в разного рода специальных версиях, такой эксклюзив, как "сделано в единственном экземпляре", позволить себе не может. Ну, а сконструировать автомобиль весом меньше центнера - для любого автопроизводителя вообще непосильная задача.
Художник же может все.
У меня есть скульптуры, которые я создал, взяв за основу велосипед. Поэтому на них можно не только смотреть. Можно сесть и поехать. Поэтому я не только принимал с ними участие в разных выставках, но и порой просто катался на них по улицам. Люди очень живо реагировали, интересовались, что это такое. Каждая новая моя скульптура была больше предыдущей, и в один прекрасный день у меня появился веломобиль, что логично.
Австрийский закон гласит, что если у вас есть велосипед, ширина которого больше одного метра, вы не можете ехать на нем по велосипедной дорожке, вы должны передвигаться по нормальной, автомобильной полосе. Это была одна из наиболее веских причин, подтолкнувших меня на создание Ferdinand GT3 RS. Произведение искусства не должно создаваться лишь для того, чтобы его показывали в музее. Оно должно демонстрироваться в любых других публичных пространствах.
Ferdinand GT3 RS - это, по сути, полноразмерная копия Porsche 911. А вот создание Fahrradi Farfalla FFX было более сложной задачей. В Интернете ходили слухи, что Ferrari начнут работу над новым Enzo. Я хотел бы знать, могу ли я предвидеть дизайн следующей топ-модель Ferrari. Я сделал свой вариант еще в 2012 году и результатом остался доволен. А Ferrari LaFerrari показали лишь годом позже!
Для своих автомобилей Лангедер снимает пародийные ролики, которые можно посмотреть на youtube. В одном из них фигурирует Fahrradi Farfalla. Механики в кадре что-то серьезно обсуждают, водитель садится за руль в шлеме и мы даже слышим шум мотора. Рррррр, ррррррр. В конце появляется надпись: "Кокпит. Мотора нет. Есть два крыла. Это все еще машина? Fahrradi Farfalla".
В моих велосипедных машинах много "автомобильного". Например, у Ferdinand на скорости 5 км/ч трансформируется спойлер, который лучше прижимает к асфальту задние колеса. А через воздухозаборники в салон поступает много воздуха, что позволяет водителю, который подвергается серьезным физическим нагрузкам, не так уж сильно потеть. Из-за отсутствия мотора в задней части автомобиля очень много места, и я могу возить с собой трех моих дочерей - им пять, семь и девять лет. Я думаю, это невозможно в реальном 911-м.
Fahrradi же имеет механизм антигравитации, это означает, что двери типа "крыло чайки" способны махать, уменьшая тем самым не массу, но вес машины. Отсюда, кстати, появилось и название модели, Farfalla - это означает "бабочка" на итальянском языке.
Саму конструкцию автомобилей я создавал в сотрудничестве с дизайнером велосипедов из Вены. Мои машины имеют привод на задние колеса. Водитель, который сидит слева, приводит в движение заднее левое колесо, а водитель, который сидит справа - заднее правое. Получается что-то вроде дифференциальной передачи.
Каркас сделан из пластиковых труб. Кузов - из тонкой фольги и большого количества липкой ленты. Может быть, следующий автомобиль я сделаю из материала, который можно было бы съесть.
Клейкая лента была выбрана мной для работы не только потому, что так проще и дешевле. Я считаю, что ручная работа должна быть видна. Потому что это самый дорогой вид работы. Если бы я сделал кузовные панели, скажем, из пластика, мои автомобили выглядели бы так же, как и у всех других.
Автомобили Лангедера, стоит им появиться на улице, вызывают неподдельный интерес. Сначала все достают мобильники, чтобы сфотографировать их и сфотографироваться на их фоне. Потом хотят заглянуть под капот или в салон. Их никто не отгоняет: да, пожалуйста, смотрите на здоровье.
Световые приборы я тоже сделал сам, то есть не заимствовал их у реального автомобиля. Они полностью выполняют свою функцию, так, опять же, обязывает закон - каждый велосипед в Австрии должен иметь систему освещения. Я не хочу иметь проблемы с полицией!
Впрочем, однажды меня полиция остановила. Я ехал на скорости около 5 км/ч, и меня преследовала патрульная машина, с сиреной и синими проблесковыми маячками. Через несколько минут я остановил машину, чтобы положить конец этому шуму и этой иллюминации. Офицер перечислил мне причины, по которым, по его мнению, не разрешается ездить на этом автомобиле по улицам. Но прав был я, потому что после я не получил по почте никаких штрафов. Впрочем, возможно, это случилось потому, что номерной знак у моего автомобиля тоже не настоящий. Ведь я не могу его зарегистрировать, так как двигателя у машины нет.
В 30-е годы прошлого века футуристы провозгласили скорость высшим идеалом. Но сегодня мы живем в мире, переполненном скоростью, особенно если брать это понятие не только в узко автомобильном смысле, а вспомнить о компьютерах, смартфонах, Интернете. Это раньше скорость была роскошью. Теперь гораздо более роскошно живет тот, у кого есть не много скорости, а много времени.
Вот по сути, Bugatti Veyron - рекордсмен по части скорости. Это автомобиль, который нужен не для того, чтобы ездить на нем, а для того, чтобы он стоял в гараже и вы могли бы сказать: "У меня он есть". Поэтому я построил не функциональный аналог Veyron, но только манекен, покрытый чехлом. Я могу поставить его в свой гараж и сказать: "Вон он, мой Veyron, но я не езжу на нем, потому что он слишком дорогой для поездок".
BBC Top Gear брали у меня на тест Ferdinand. Правда, в передаче ему дали другое имя, я не знаю, почему. Мне сюжет понравился. Джеймсу Мею автомобиль, вроде бы, тоже.
Этот автомобиль не сразу распознается на улице, как предмет искусства. Он сбивает с толку, заставляет задуматься о возможном изменении нашей среды обитания. Любой велосипедист сразу считает послание художника: пусть в спорткаре будет хоть шесть сотен лошадей. Это будет лишь проявлением богатства и силы, а не желанием доехать из точки А в точку Б.
Если через двадцать лет на земле не останется нефти, мои автомобили будут единственными в своем роде, тогда я смогу наладить их массовое производство. Если же сегодня кто-то захочет такой автомобиль, построить второй Fahrradi Farfalla у меня просто не хватит сил, потому что это, честно говоря, очень трудоемко. Было бы лучше сделать другой новый суперкар. Кто знает, может, я найду инвестора в России?
Люди про мои автомобили говорят разное. Мои дети, например, их очень любят и иногда даже сами на них ездят. Один из водителей, у него была старая Audi 80, увидев мой автомобиль на улице, очень обрадовался, сказав, что "наконец он сможет обогнать Porsche". Не знаю, заходил ли на мой стенд на Франкфуртском автосалоне Лука де Монтедземоло, но журналисты показывали ему фотографии Fahrradi. Он сказал им, что "это отличная копия Ferrari, а учитывая ее мускульный привод - это, несомненно, машина будущего".
Решение показать Fahrradi Farfalla FFX на сугубо автомобильной выставке, Франкфуртском автосалоне, было большим вызовом для меня. Я решил, что раз я строю автомобили, то они достойны именно так и экспонироваться. И чтобы зрители, обычные люди воспринимали их именно как машины. Я хочу быть как художник-пейзажист, который нарисовал реалистичную картину, но не природы, а автомобиля.
Мои машины - это такие славные коньки-горбунки, которые не капризничают и не бодаются. Они всем нравятся, но никто не знает, скольких трудов они мне стоили. Потому что кормить лошадку морковкой куда приятнее, чем убирать в ее стойле навоз.
Когда едет автомобиль, построенный Лангедером, мотора, разумеется, не слышно. Машина движется тихо и изящно, тем самым внезапно разрушая привычную модель восприятия споткара. Эта игра делает работу художника настолько успешной, что привлекает самую разную аудиторию, от мужского журнала из Малайзии до Немецких культурных программ, от кураторов художественных выставок в Нью-Йорке до автомобильной передачи BBC TopGear.